спросил он.
Милорд был в ужасе. Он взглянул на Ренсли.
– Боже мой, кузен, это ваша рука, в самом деле? Я поступил крайне неблаговоспитанно, виноват! Я просто убит, что так неудачно выразился о вашем почерке.
– Вы не отвечаете мне, сэр, – заметил мистер Брент.
Милорд повернулся к нему:
– Прошу прощения. Но разве тут нужен ответ? Я думаю, что сделал отношения между Тримейнами и Ренсли ясными для всех. Ничуть не странно, что я не узнаю этого почерка. Я его никогда не видел.
На это мистер Брент поклонился и вынул из папки миниатюру.
– Вам известно это лицо, сэр?
– Как не знать, – ответил милорд. – Но ради Бога, уберите его, дорогой сэр. У меня нет ни малейшего желания глядеть на портрет моего покойного брата.
Старый мистер Клэпперли издал сухое кудахтанье, отдаленно напоминающее смех. Молодой мистер Клэпперли сказал с укоризненным видом:
– Думаю, джентльмены, мы не можем считать этот ответ исчерпывающим. Покойный виконт был хорошо известен. Покажите ему второй портрет.
Милорд взял миниатюру темноволосой леди и, держа ее на расстоянии вытянутой руки, критически рассматривал ее.
– Когда же это ее рисовали? – спросил он. – Совершенно не сумели передать ее очарования.
– Вам знакомо это лицо, сэр?
– Доротея, – сказал милорд. – Во всяком случае, я так полагаю, хотя это и очень плохой портрет. Скорее напоминает мою тетю Джоанну. В картинной галерее в Бэрхеме есть куда более удачный портрет. – Он показал миниатюру мистеру Фонтеною. – Вы знали мою сестру, сэр. Вы соглашаетесь, что совсем не передана ее прелесть?
– Мисс Тримейн была, несомненно, более оживленной, – ответил мистер Фонтеной.
Милорд отдал миниатюру обратно. В глазах у него появился блеск.
– Но почему бы не взять мой собственный портрет? – предложил он.
Мистер Фонтеной и старый мистер Клэпперли остро взглянули на него. Ренсли торжествующе сказал:
– На этом-то вы и поскользнулись, мой хитроумный друг! Здесь нет вашего портрета!
Милорд улыбался.
– Нет? А мой друг мистер Фонтеной согласен с этим?
Мистер Фонтеной молчал. Милорд постучал пальцем по крышке табакерки.
– Я говорю о карандашном наброске, сделанном с меня, когда мне было восемнадцать лет, – тихо сказал он.
Было очевидно, что Ренсли ничего не знал об этом, также было видно, что эти слова милорда произвели большое впечатление на двух старых людей.
– Это верно, когда-то был такой портрет, сэр, – сказал старый мистер Клэпперли. – Но он более не существует.
– Может быть, вы и правы, – вежливо ответил милорд. – Прошло много лет с тех пор, как я уехал из Англии. Но может быть, вы искали его не в том месте?
– Мы обыскали и этот дом, и дом в Бэрхеме, сэр. Его нигде нет.
– Я вижу, что могу помочь вам, – улыбнулся милорд.
Мистер Брент зорко смотрел на него:
– В самом деле, сэр? И вы знаете, где может находиться этот портрет?
– Надеюсь, мистер Брент. Но не будем спешить. Если портрет все еще лежит там, где я его спрятал, я могу его достать.
Мистер Фонтеной утратил свою чопорность. Все жадно смотрели на милорда.
– Где же вы спрятали его, сэр?
– Где я спрятал его?.. – повторил милорд. – Я слышал, мистер Фонтеной, что вы как-то охарактеризовали юного Роберта Тримейна как романтически настроенного юношу. Вы правы! Годы не угасили моего романтического пыла. – Он положил перед собой на стол табакерку и обвел присутствующих своим странным магнетическим взглядом. – Они только сделали еще более острым ум, который никогда не был ленив. Вы не можете не заметить во мне предусмотрительности, которая вызывает восхищение. Она была у меня даже в юности. – Он благодушно улыбнулся. – Даже в те далекие дни я уже смутно ожидал затруднений. Я знал, что может наступить день, когда мне захочется доказать, кто я. Этот романтический юноша, мистер Фонтеной, спрятал собственный портрет в этой самой комнате, чтобы он служил доказательством, если таковое понадобится.
– В этой самой комнате? – воскликнул лорд Клеведейл, оглядываясь.
– Именно, – ответил милорд. – Вот почему я выбрал ее сегодня. – Он поднялся. – Скажите, кузен, вы увлекаетесь чтением?
– Нет, – коротко ответил Ренсли.
