– Вы сказали, что мисс Броти в затруднении?
– Вот именно, – кивнул Фредди. – Она сбежала из отеля «Ханс-Кресент». Конечно, это не дело, но нельзя ее винить. На меня за всю жизнь не сваливалось столько напастей, сколько на нее сейчас одним разом! А кроме того, – добавил он, – это плохая часть города. Я не хотел бы там жить.
– Ради Бога! – нетерпеливо воскликнул шевалье. – Что с ней? Где она?
– Я оставил ее у своей сестры, – ответил Фредди. – Она приехала просить Кит помочь ей.
– Ах, у нее золотое сердце, у этой Китти, и она ей поможет! – воскликнул шевалье, и лицо у него чуть просветлело.
– Смею сказать, она могла бы, но ее там нет, – флегматично проговорил Фредди.
– Нет там! А где же она?
– Уехала к моему двоюродному деду. Бедная девочка в полном тупике и не знает, что ей делать! Мне показалось, лучше всего прийти к вам и рассказать об этом. Это первое место, о котором подумает эта тетка Броти, когда хватится ее искать.
– Но скажите мне, прошу вас! Это не – mon Dieu[21] – то, что мадам узнала..? Это не я причина..?
– О нет, нет, ничего похожего! Вы знаете сэра Генри Осфорда? Он сделал ей предложение.
– Этот старец! – презрительно проговорил шевалье. – Я хорошо знаю намерения мадам Броти, но Оливия будет смеяться над этим Vieillard![22]
– Когда я ее увидел, ей было не до смеха. Она заявила, что мать убьет ее, если она не послушается. Не думаю, что она это действительно сделает, но нет нужды объяснять, что мисс Броти действительно в чертовском затруднении, вы же знаете! Вся дрожит.
– Ах, la pauvre![23] Это же dragon de femme,[24] ее мамочка, но она не может принудить этого ангела прийти к алтарю, что бы там ни было! Она будет брюзжать, браниться, угрожать, но не сможет повредить собственной дочери! Этот сэр Генри будет забыт… и я тоже должен быть забытым!.. И однажды, я уверен, она встретит… и будет счастлива. Как подумаю об этом – сердце разрывается, но я должен желать этого ради нее и должен приучить себя к этой мысли!
– Вам вовсе не стоит себя к этому приучать, – неторопливо проговорил Фредди, на которого эта тирада, по-видимому, не произвела никакого впечатления. – Этого не будет.
– Она не даст согласия на брак, эта radoteir![25]
– Это действительно маловероятно. Но, мне кажется, она примет карт-бланш от моего кузена Джека, – грубовато проговорил Фредди.
– Нет! Нет! – воскликнул шевалье, бледнея. – Вы не должны говорить ничего подобного!
– Как раз должен. Вполне понятная вещь. Запуганная своей матерью, она не желает возвращаться к ней. Вы уезжаете во Францию, что ей еще остается делать! Вам следует знать, что Джек будет обращаться с ней чертовски хорошо, по крайней мере пока она будет находиться под его защитой. Трудность в том, что такое дельце теперь редкость. Учтите, я не хочу сказать, что Джек оставит ее без гроша, так как он этого не сделает. Подло так поступать, а он не подлый. Но…
– Стоп! Стоп! – хрипло проговорил шевалье. Он бросился на стул возле стола и закрыл лицо руками. – Каждое ваше слово – это пытка! Ах, зачем только я ей встретился? Я навлек на нее несчастье!
– Вовсе не вижу этого, – возразил Фредди. – Чертовски хорошо, что вы ей встретились! Вы можете ее спасти.
Пальцы шевалье, погрузившиеся в блестящие каштановые локоны, быстро разрушили прекрасный образчик парикмахерского искусства, созданный модным мастером Браммелом. Фредди смотрел на это с болезненным неодобрением. Какой толк из этого может выйти, – просто бессмысленное разрушение!
– Вы не понимаете! – ревел шевалье. – Я бы отдал все, мою жизнь, но я беспомощен! Я не могу помочь ей, я меньше, чем кто-либо! Можно сказать, я au bout de mon Latin![26]
– Ну я бы ничего подобного не сказал бы, хотя бы уже потому, что не слишком силен во французском, и, черт меня дери, если я понимаю, что это значит. Отец мой знал, они говорили в свое время очень много по-французски, как и по-итальянски. Они устраивали увеселительные поездки по всему континенту, вы знаете. Этот Бонапарт положил всему этому конец, вот почему я никогда не совершал Гран-Тур. Не то что я жалуюсь. Никогда не думал, что мне это очень понравится, сказать по правде.
Шевалье уставился на него довольно диким взглядом.
– О чем вы говорите? Это совершенно hors de propos![27] Вы принесли мне убийственную весть и толкуете о Гран-Тур! Вот уж en effet[28] совершенно по-английски!
– Ну и как же, черт подери, может быть иначе? – разумно заявил Фредди. – Я только хочу сказать, что не говорю по-французски!
Шевалье еще раз обхватил голову руками и с горьким смехом проговорил:
– Вы просто совершенно бесчувственны!
– Возможно, я и бесчувственен, но я не стал бы сидеть и драть у себя волосы, когда кто-то пришел бы и сказал, что Кит в опасности! – возразил Фредди ехидно. – Очень это ей бы помогло!
Шевалье поднял голову и воздел руки.
– Но как вы не можете понять, что у меня совсем нет возможности ей помочь? Эта женщина никогда не позволит мне жениться на Оливии! Ах, не думайте, что я не забочусь, что я не желаю всем сердцем назвать ее своей, взять ее во Францию, увезти далеко от такой матери, от этого Осфорда, от этой rone,[29] от вашего кузена!
