слово «дождь», что в нем такого… особенного.
В размышлениях она и не заметила, как асфальт кончился. Теперь Алена шла по грунтовой проселочной (такие, вообразите, во Франции тоже есть!) дороге – опять же среди полей. Ну что ж, проселок оказался плотно утрамбован, идти было удобно, однако напрягало одно: вместо того чтобы подниматься к трассе, дорога почему-то шла с небольшим уклоном.
Правда, вскоре проселок выровнялся, и еще минут десять Алёна бодро трусила между стенами спелой кукурузы. Ужасно захотелось есть, она сорвала початок и хотела прожевать несколько зерен, однако они оказались не молочно-мягкие, а уже перезрелые. «Эту кукурузу даже варить часа три, не меньше, – почему-то обиделась Алёна, – где ж ее сырую-то есть?!» Впрочем, ясно, что ни варить, ни сырую есть ее никто не станет, потому что она вся пойдет на силос. Дня через два-три здесь застрекочут комбайны – и вскоре вместо кукурузы будут лежать по всему полю аккуратные брикеты. Потом приедут машины, увезут их, и поле останется чистым, голым, будет просматриваться из конца в конец… Оставалось только пожалеть, что уборочный процесс еще не совершился и стены кукурузы так плотно ограждают путь, что через них ничего не видно. Ну, делать нечего, кончится же когда-нибудь поле!
Кончиться-то оно кончилось, однако дорога плавно перетекла в рощу, и теперь по обе стороны ее тянулись кусты ежевики. Ну и превосходно, потому что ежевика оказалась спелая и крупная, она сама сваливалась в ладонь при малейшем прикосновении, и Алёна оцарапалась всего ничего, в двух или трех местах.. Алёна с удовольствием подкреплялась, но ежевика не малина, ее много не съешь, и скоро она оставила приятное занятие. Шла себе и шла, пытаясь проникнуть взором за заросли, но нет – стены леса стояли плотно.
Что за черт? Куда она забрела?
Так первый раз явилась у нашей героини мысль, что она могла заблудиться и не лучше ли вернуться. Но Алёна Дмитриева была существом весьма самоуверенным, а потому эта здравая мысль в ее голове не задержалась. И так шла Алёна да шла… а потом дорога вдруг резко повела под уклон, чего быть никак не могло. То есть не могло быть с дорогой, ведущей на то шоссе, куда хотела попасть Алёна.
Значит, на шоссе она не попадет…
Последняя мысль заставила ее тревожно оглянуться, а в то самое мгновение над верхушками деревьев показалось солнце, и Алёна окончательно утвердилась в догадке, что заблудилась. Иди она правильно, солнце оказалось бы слева, а сейчас оно светило ей в затылок.
Вернуться?
Вернуться можно, конечно… В любое другое время Алёна, наверное, так и поступила бы, однако сейчас где-то там, на шоссе Мулян – Сен-Жорж, маячили жуткая Селин Дюбоннез и ее не менее жуткий подручный в красной каске и на мопеде, а встречаться с ними Алёне ни за что не хотелось, вот уж нет. Поэтому она покорилась судьбе и пошла дальше, уверяя себя в том, что все, что ни делается, делается к лучшему (старая и никогда ей не надоедавшая песня!).
Косогор делался все круче, иногда кроссовки скользили по траве, которая так и сверкала от росы. Иногда Алёна останавливалась, чтобы умыться (как известно из сказок, роса – лучшее средство для сохранения невянущей красоты), иногда набирала в горсть и пила ее, как воду. Ноги у нее совершенно промокли, но это уже не имело значения. Вокруг смыкался лес невероятной красоты – роскошный дубняк, боярышник и кое-где березы. Чистый, нарядный, какой-то праздничный лес без всякого плюща. Вдруг при дороге появился транспарант, извещавший, что Vieux Chвteau, стало быть, Старый Замок, в километре пути.
Какой еще Vieux Chвteau?!
Алёна снова обернулась и с тоской посмотрела на гору. Нет, тащиться обратно – безумие. Лучше уж в Vieux Chвteau, где бы тот ни находился.
Пройдя еще метров сто она оказалась на очень красивом мосту через очень красивую реку. А вон и шато – на высокой-превысокой горе. Странно… замок кажется знакомым… Знаменитое de?jб vu, что ли? Она бывала здесь в прошлой или позапрошлой жизни?
И тут Алёна замерла перед новым придорожным щитом – замерла в полном недоумении и в ступоре перед собственной топографической тупостью.
«Нуайер-сюр-Серен» – вот что было там написано.
Нуайер… То есть она вошла в Нуайер с другой стороны?!
Получается, так.
И все же Алёна еще не вполне верила своим глазам. Только оказавшись на знакомых улицах и площадях, носивших самые причудливые названия на свете (здесь улица Королевской Тяжести, площадь Малых Винных Прогонов, площадь Хлебного Рынка, площадь Соляных Чердаков и много подобного), опознав, так сказать, окрестности, вполне убедилась в случившемся. И Алёна не без облегчения перевела дух. Теперь понятно, где она находится. Ну что ж, совсем даже неплохо – внезапно очутиться в Нуайере. Сейчас она зайдет в магазин и купит…
Нет, в магазин она не зайдет и ничего не купит, потому что кошелек с собой взят не был. Шопинг на сегодня не предусматривался. Так что ситуация – глупей не придумаешь.
Над ее головой что-то заскрежетало, и раздался тяжелый удар, словно из пушки выстрелили. Алёна сначала содрогнулась, а потом сообразила – бьют знаменитые часы собора Сен-Мартин. Они отбивали каждые пятнадцать минут, и Алёне всегда в первую минуту казалось, что жители Нуайера должны непременно помешаться от беспрерывного оглушительного боя. Однако никто почему-то не мешался, более того – она и сама через минуту переставала слышать бой часов. Такие вот тут, в Нуайере, творились невероятные чудеса!
Однако сколько же времени отметил старый Сен-Мартин? Алёна посмотрела на свои наручные часы и медленно зажмурилась. Потом так же медленно снова открыла глаза, посмотрела на цифеблат, надеясь увидеть что-то другое, не то, что в первый раз.
Толку мало. Часы ее по-прежнему показывали 8.45.
Ничего себе! Вот так прогулочку она себе устроила благодаря своей топографической тупости! Сейчас ей следовало бы подходить к Муляну… Этак домой она доберется только через час самое раннее, ведь надо еще взобраться на гору, что займет полчаса, не меньше.
Разве что такси нанять? Денег нет, но можно ведь заплатить уже дома, в Муляне. Где тут могут
