В любом большом городе успеху спектакля мешает очень и очень многое, и прежде всего сама пьеса.
Это был еще не спектакль, но уже и не пьеса.
Поклоны — составная часть спектакля. От кометы в руках зрителя должен остаться хвост.
Самое главное чудо — это, конечно, то, что спектакли вообще идут. И если в половине восьмого поднимается занавес, будьте уверены — это или счастливая случайность, или прямое чудо.
ДЕКОРАЦИИ
Декорации спектакля были превосходны; к сожалению, их заслоняли актеры.
Театр вообще своеобразен тем, что там все вещи выглядят иначе, чем сперва предполагалось. Чем больше декорации не соответствуют замыслу, тем единодушнее зрители и критики заявляют, что декорации на этот раз удачны и отвечают духу пьесы.
Раньше декорации были картонные, а актеры настоящие. Теперь декорации совсем как живые, но актеры картонные.
ПРЕМЬЕРА
Премьера — это вечер накануне того дня, когда спектакль готов.
Чтобы премьера прошла гладко, на генеральной репетиции обязательно должен быть скандал. Масштабы скандала зависят от авторитета режиссера.
Премьера, подобно землетрясениям, приливной волне, супружеству и другим природным катаклизмам, — превосходное зрелище, если вам оно ничем не грозит.
На премьеры ходят, как в древнем Риме ходили в Колизей смотреть на растерзание христиан и бои гладиаторов.
Эта пьеса — не для премьеры.
Пьеса имела большой успех, но публика провалилась с треском.
Рассказывали, что после премьеры комедии «Веер леди Уиндермир» автор обратился к публике со словами: «Я поздравляю вас с большим успехом спектакля; это убедило меня, что вы почти столь же высокого мнения о моей пьесе, как и я сам».
На премьере одной из пьес Бернарда Шоу среди бури аплодисментов раздался одинокий свист. Шоу заметил свистевшему: «Я совершенно с вами согласен, но что мы двое можем поделать против этой толпы?»
ПУБЛИКА
Публика — дура.
Английский поэт
Публика — единственный настоящий учитель актерского ремесла.
Публика — это большой ребенок.
Публика — это чудовище с четырьмя тысячами глаз и сорока тысячами зубов.
Сколько нужно дураков для того, чтобы составить публику?
Ты зритель — я дурак, я зритель — ты дурак.
Слушай, как реагирует зал, и никогда не слушай, как реагируют отдельные зрители.
Единственное искусство, о котором может судить публика, это искусство театра. Отдельный зритель, а уж особенно критик, несет чепуху, но все вместе правы. В литературе — наоборот.
Публика на удивление терпима. Она простит вам все, кроме гения.
Публика любит, чтобы с нею обходились как с женщинами, которым говоришь лишь то, что им приятно слышать.