наследника.
- Сорк оставил ее на солнышке, навалил перед ней кучу лакомых блюд, сказал - на час как минимум ей хватит.
Хорошо утрамбованная сервами дорога начала плавно подыматься вверх, к темнеющему проему незапертых ворот.
- Вы все-таки не оставляли бы Бирюзовый Дол без единого стража, по-хозяйски обеспокоилась принцесса. - Касаулта, правда, еще на воздух не выходит, но все-таки...
- Да ворота же на виду, - сказал Юрг, впервые за много дней пребывающий в блаженной беспечности. - И Гуен там. Присмотрит.
- Гуен купается, я сверху видела.
- Что-что? Новенькое в орнитологии. Совы никогда не купаются, да и гарпии, насколько мне позволяют судить более чем скудные познания в этой области, - тоже. Хотя наша Гуеша что-то зачастила на птичий базар, а с кем поведешься, от того и наберешься.
Харр по-Харрада радостно заржал:
- Это надо запомнить! Когда под телегой блохи одолевают...
Его конь не выдержал и возмущенно захрапел.
- Слезай, - сказал Юрг, натягивая поводья. - Ты мне конягу попортишь своим немелодичным ржанием. Тоже мне менестрель. Эй, Ких, переправь-ка этих мустангов обратно в замок, не бросать же их в лесу, пока конюшню не отстроили.
Он обхватил жену за гибкую талию, которую не испортило материнство, и спустил на землю. Чуть пригибаясь, они прошли сквозь двойные ворота распахнутого настежь кораблика и ступили на неувядающие колокольчики Бирюзового Дола. Воздух, настоянный на солнечных лучах, был жарок и сладок какой-то древней, первобытной медвяностью; дальний гул моря и однотонное гудение пчел слагаемые полуденной тишины - налагали невесомую печать на разом пересохшие губы. В этом мареве хотелось плыть...
- Дайте-ка мальца, - жестко проговорил Харр по-Харрада, выхватывая ребенка у моны Сэниа и отступая с ним в безопасную тень привратного кораблика. - Это пахнет кровью.
VIII. А были легкими победы
Кровь, хлеставшая из неумело перерезанного горла Касаулты, еще не успела запечься. Набухшая кровью подушка гулко шмякнулась на пол рядом с посиневшим от удушья трупиком Фирюзы - здесь уж и уменья не потребовалось. И еще неизвестно, что с Чернавкой - она исчезла.
Первым стряхнул с себя оцепенение Юрг. Растолкав дружинников, застывших за его спиной, он бросился в свою спальню. На постели, взъерошив пестрые перышки, угрожающе щелкал клювом Кукушонок - закрывал собой распластавшегося по сиреневому покрывалу Шоео.
- Видел, кто?.. - отрывисто спросил командор, роясь в своих вещах. Кукушонок только покачал хохолком. А вот и плоская металлическая фляжка. Почти пустая...
Он ринулся обратно, но над изуродованным телом Касаулты снова замер в нерешительности. Потом поднял фляжку и осторожно поболтал ею над ухом.
- Еле-еле на один глоток, - пробормотал он.
Мона Сэниа молча протянула руку, и он вложил в нее серебряную посудину. Ни секунды не колеблясь, принцесса подняла крошечное тельце ребенка и, сдернув зубами колпачок, осторожно влила живую воду в приоткрытый ротик. Ничего не произошло. Она прислонила младенца к своему плечу и тихонько похлопывала по спинке, почти беззвучно что-то напевая. Внезапно в воздухе пронеслась теплая шуршащая молния - Кукушонок опустился на плечо женщины и прикрыл Фирюзу своими крыльями.
- Ты что? - инстинктивно ринулся ему наперехват командор, про себя отмечая, что точеная головка этого удивительного создания была поднята кверху; тонкий изящный клюв глядел в потолок, словно Кукушонок боялся дотронуться до темечка ребенка.
- Ей же холодно, - укоризненно прошептал Кукушонок.
Мона Сэниа зарылась носом в перья, потом медленно подняла голову.
- Дышит, - проговорила она с безмерным изумлением, словно ждала чего-то другого.
Хоронили Касаулту уже в сумерках. Недалеко от груды голубых слитков обнаружился еще один 'термитник', в нем пробили отверстие и у противоположной стены выкопали глубокую могилу. Когда опустили туда тело, завернутое в серебристый плащ - сколотить гроб было просто не из чего, Харр по- Харрада забормотал было что-то про Незакатное солнце, но потом спохватился, что молитва Тихри вряд ли подходит для женщины едва знакомого ему иного мира. И замолк. Потом внутрь этой импровизированной усыпальницы покидали слитки голубого золота, до которого как-то всем не было дела, и старательно замуровали вход. У Юрга почему-то возникла твердая уверенность в том, что уже назавтра все следы человеческих трудов будут скрыты под нерукотворным узором инеистого мха.
Вечерняя трапеза напоминала тризну - да в сущности, она таковой и была. Мона Сэниа, покачивая уснувшую девочку (Харр так и не выпускал Ю-ю из своих черных лапищ), силилась представить себе лицо погибшей - и не могла. Мелкие черты, черные - жесткими завитками - волосы. Такие привораживают мужчин, все время их подкалывая и насмехаясь. О таких быстро забывают. Несомненно, кто-то из шайки Джанибаста решил взять реванш за свое поражение, с наглядной жестокостью расправившись с похищенной у них заложницей и вместо нее взяв новую - ничего не подозревавшую несчастную Чернавку, которая вместо обещанной безопасности попала прямехонько в лапы болотных выродков. Правда, оставались и другие варианты...
- Ты как-то говорила, - осторожно начал Юрг, глядя куда-то мимо жены, что члены королевской семьи могут переноситься в любое место независимо от того, видели они его или нет. Может, кто-то из принцев... ну я не хочу допускать намеренного злодейства, но ведь может случиться и приступ помешательства?..
- Нет, - твердо отрезала принцесса. - Такого не может быть. Бой на равных - да, но поднять оружие на беззащитного... Ты не понимаешь. Рука разожмется, это... это, как говорят у вас на Земле, физически невозможно. Разве что кто-нибудь из жавровой банды?
- Жители Равнины Паладинов не бывали на Лютых островах уже лет двести, возразил Эрм. - Перелететь через Внешнюю Цепь, очутиться здесь, где островок за островком тянется, как нанизанные на нитку бусины...
Действительно, островной архипелаг сверху смотрелся точно переплетение плавно изгибающихся гирлянд - во время большого отлива, наверное, можно было бы на конях пройти десятка два островов. В такой необъятной акватории выбрать ничем особенно не примечательную Игуану, да еще и в определенной ее точке, и в тот момент, когда. Бирюзовый Дол опустел, - это могло произойти с ничтожной вероятностью. Это понимал даже туповатый Пы.
- Может, аборигены? - робко подал он голос.
- На них это совсем не похоже, - с сомнением покачала головой мона Сэниа. - Да и остров необитаем. Конечно, какой-нибудь одичавший изгнанник...
- Полоумный робинзон? - усомнился Юрг. - А зачем? И куда он делся вместе с Чернавкой - ведь мы с того момента, как тут появился Сорк, не спускали глаз с ворот. Я допускаю, что, обладая цепкостью дикаря, он смог бы перемахнуть через каменную стену, есть же там трещинки, зацепочки; но перетащить еще и женское тело, пусть легкое - нет, невозможно. Здесь кто-то исчезал по-вашему, по-джасперянски.
- И все-таки королеву Ушинь надо поставить в известность о имевшем место случае вторжения... - чопорный тон Эрма свидетельствовал о том, что он накрепко вошел в роль сенешаля.
- Это само собой, - тоскливо согласился командор. - Когда нам будет что сказать.
А сказать можно было еще одно: появление в Бирюзовом Доле постороннего допускалось лишь в том случае, если кто-то из дружинников хотя бы на долю секунды принес этого постороннего сюда вместе с собой. Они, скажем, появились в запасном кораблике, предназначенном для гостей, один взгляд - и чужак уже исчезал. Чтобы вернуться сюда в любое время.
Пожалуй, все, кроме Харра, это уже понимали. Но никто не мог произнести это вслух: ведь тогда выходило, что один из сидящих сейчас в тесном кругу предатель.
- О, древние боги! - не выдержала принцесса. - А ты-то что на меня уставился и молчишь, славный менестрель? Раньше ведь рта не закрывал!
- А я все жду, когда вы мудрствовать перестанете, - спокойно изрек по-Харрада.
