- Ну, этой цифры достаточно для одного похода, - почти беспечно заявила мона Сэниа. - Готовимся...
- Кх-гм, - командор издал неопределенный звук, не поддающийся переводу транслейтора, но прекрасно интерпретированный принцессой. - Это кто готовится? Что-то я припоминаю, что количество детей у нас увеличилось до двух. На кого же ты собираешься их оставить? На нашего старого, доброго по-Харраду?
Мона Сэниа так стремительно повернулась к нему, что старые карты вздыбились на ковре, поднятые маленьким смерчем:
- Всем выйти вон!
Славная дружина шарахнулась из шатра, чуть не сбив с ног уже упомянутого Харра по-Харраду, слонявшегося по изрядно притоптанным колокольчикам в силу своей некомпетентности в вопросах космонавигации. Кукушонок с тихим шелестом последовал за всеми, Шоео тактично скользнул вон на гладком брюшке.
Сцена, разыгравшаяся в обиталище изгнанников между супругами, в джасперянских исторических анналах отражена не была.
Примерно после часовых пререканий командор появился на пороге:
- В нашем распоряжении восемь кораблей, из них один остался на Барсучьем под загрузкой. Я беру три малых корабля и пятерых людей. Эрм и Сорк, вашей зоркости и мужеству я поручаю принцессу и детей. Вопросы есть?
- Шоео с нами?
- Естественно. Ведь нам нужна, во-первых, его планета, во-вторых, человек с его родины, способный нам помочь, в-третьих, если не найдется такого человека, то какой-нибудь захудалый амулетик, уничтожающий заклятие невидимости... ну и в-четвертых, как оптимальный вариант, - сам ет-Хриер-ет. Лично.
- Ну тогда облететь семнадцать шариков действительно можно будет за один поход, - легкомысленно бросил Ких. - Вот Ета придется поискать... То есть его мумию.
Мона Сэниа, как разъяренная фурия, выросла за спиной командора:
- Кто здесь смеет говорить о едином походе? Здесь приказываю я, и вот мое слово: после каждого перелета вы будете возвращаться обратно независимо от результатов. И только я, владетельница Игуаны и ненаследная принцесса Джаспера, буду решать вместе с выбранным мною кругом лиц, куда отправляться в следующий раз. Если таковой вообще будет. Сейчас вам предстоит посетить созвездие, которое в Звездных Анналах носит наименование 'Трижды Распятый'. Готовьтесь. Я сказала все.
Она круто развернулась и исчезла в глубине Корабельного Замка.
Юрг позволил себе осторожный выдох. Такого тона он от своей жены не слышал ни разу в жизни и, честно говоря, просто не знал, как на него реагировать. Хотя нет - знал, но на это у него просто не было времени. Семнадцать планет. И легкомыслием Киха он не обладал.
- А почему это - Распятый? - вдруг тихонечко проговорил Пы.
В его голосе не было робости, только недоумение: с чего это им начинать с такой поганой планетки, которая невольно ассоциировалась с темно-лиловой картой ночного козыря?
Неужели принцесса забыла, что несчастная масть неминуемо обрекает на гибель одного из участников похода?
- Потому что это - планета белого солнца. И потом, всегда лучше начинать с конца, а это, если я не ошибаюсь, была в игре чуть ли ни предпоследняя карта.
У него самого было другое объяснение: начинать следует с наименее приятного. Потому что от одной экспедиции к другой силы и энтузиазм будут соответственно убывать.
- Ну и ладненько, - уже совсем обыденным тоном проговорил Флейж. Начинаем, как всегда, с проверки обойм и заточки мечей. Эй, сервы!
- Минуточку, минуточку, - раздался голос менестреля, о котором все, на общую радость, совершенно забыли. - А как же я?..
IX. Единожды распятый
Залив, хорошо просматривающийся в донный иллюминатор, был мелководен, а песчаный берег - пустынен. Впрочем, как и все обозримые окрестности.
- Ни малейших следов цивилизации, - буркнул командор. - Может, в Анналах ошибка?
- Они, конечно, составлялись более полутора тысяч лет назад, однако до сих пор никто не жаловался, - ответил Дуз как самый старший и, следовательно, опытный. - За это время, правда, жители могли поголовно вымереть, но остались бы следы.
Три спаянных вместе кораблика снова подпрыгнули, очутившись под заранее выбранным облачком. Метрах в двухстах от залива начинались скалы, сглаженные ветрами и занесенные до половины песком; на них словно нехотя наползал кустарниковый лес, наверняка колючий и непроходимый, тянущийся уже до самого горизонта. Кое-где у самой кромки воды виднелись сероватые валуны, вокруг которых вились некрупные летучие существа - скорее птицы, чем перепончатокрылые.
- Судя по наличию живности, дышать можно, - заметил Юрг. - У вас как, принято брать пробы воды и образцы почв?
- А зачем? - спросил Флейж.
- Да, действительно... Тем не менее я был бы не прочь высадиться на поверхность. Как-то нелепо побывать совсем рядом с чужой планетой и хотя бы не потоптаться на ней.
Дружинники, объединенные широкими проходами, раскрытыми из одного кораблика в другой, выразили полную солидарность - естественно, сесть стоит. Если не потоптаться, то хотя бы облегчиться. Командор чувствовал себя хуже всех - в сущности, он впервые по-настоящему был их командором, без оглядки на опыт и наследственную власть собственной жены. В результате оказалось, что он и команды-то толком отдать не способен - мямлит, как последний слизняк. 'Я бы не прочь бы...' В довершение всего самого непредвиденного планета оказалась необитаемой. И он словно чувствовал собственную вину за таковую пакость. Правда, у блеклого лунообразного солнышка насчитывалось еще не менее трех спутников, на которых вполне могли распять неведомого скитальца, чья горестная судьба и определила название созвездия. Юргу совсем не улыбалось на первом же своем шаге врезаться чеканным астронавигаторским профилем в инопланетное дерьмо.
- Садимся возле дюн, - сухо распорядился он. - У них не традиционная форма - возможно, занесенные песком руины.
Дюны, действительно, были какие-то квадратные. И песок сверкал так, словно был смешан с алмазной пылью.
Сели.
- Оседания почвы не наблюдается, - констатировал Юрг.
Замечание не ахти какое глубокомысленное, если принять во внимание, что громадные валуны, то тут, то там видневшиеся на песчаном пляже, красноречиво свидетельствовали в пользу этого хотя бы своей более чем убедительной массой.
Уже без всякой команды с его стороны люк раскрылся, и дружинники попрыгали наружу с легкостью, ужаснувшей командора множественностью вполне предсказуемых трагических последствий.
Но пляж был жарок и пуст, только стайка крыланов торопливо порхнула прочь при виде первого же джасперянина. Из песка выбивались какие-то стеклянисто-прозрачные метелочки, осыпавшие свои сверкающие на солнце семена; их-то и нес по гладкой песчаной поверхности дующий с моря полдневный зефир, вызывая алмазное мерцание. Командор тоскливо глянул на застывшую в жаркой одури гладь залива, и начал прикидывать, как бы не очень резко отказать своим легкомысленным собратьям по оружию, когда они запросятся купаться. Он уже вспотел в своем легком скафандре и высоких сапогах, в которых по желанию можно было включить подогрев. Дружинники же были одеты в их традиционные костюмы, которые они именовали полускафандрами пуленепробиваемые куртки до колен, скроенные, вероятно, из оболочек недоношенных жавров или подобных им болотных гадов. Капюшоны у всех были откинуты, кое-кто уже успел расстегнуться.
Пы вразвалочку двинулся к ближайшему валуну, намереваясь, по-видимому, расположиться в его тени; не успел он сделать и десяти шагов, как 'валун' с паническим трубным ревом вскочил на ноги - он напоминал носорога с мордой бульдожки, но без костяных выростов. Гулко впечатывая слоновьи ножищи в плотный песок, он галопом помчался к зарослям, подымая и увлекая за собой дремавших сородичей.
