- Ты гляди-ка, Иддс, - изумился Харр, ногой по привычке отбрасывая подкоряжника. - Он же мокрый!
- Да не он один. В темноте-то не все на берег выпрыгивают, есть и такие, что прямо в воду бултыхаются.
Только тут Харр сообразил, что лесные бродяги спускаются по той же воздушной лесенке, по которой Махида доставила недавно и его самого; как видно, знал об этом и амант.
- Шли бы дорогой - их уже тут была бы тьма тьмущая. Но в лихолетье по дорогам змеиные заслоны ставят да ямные ловушки копают, вот они и поостереглись. Да ты не радуйся, эти - самые глупые, первыми сунулись, решили до яйца дорваться, скудоумки скоробогатые. Вот когда за ними уже матерые полезут, тогда и начнется настоящая потеха...
- А чего ждать-то? Дай мне десяток стражей небоязливых да охапки две коротких копий. Подстережем.
- Кто же тебе, шалому, ворота-то ночью отворит?
- А мы - через стену.
- А ворочаться как будешь?
- Вот рассветет, ты нам подмогу и пришлешь. Кто в живых будет, тот найдет, как вернуться.
Иддс некоторое время глядел на Харра, по-бычьи наклонив голову и уперев в него кошачьи светящиеся глаза, потом резко махнул рукой - подскочил страж; амант начал шептать ему на ухо - ясно, что не по сомнительности, а в силу привычки. Посланный умчался, спотыкаясь в темноте, и тихрианский рыцарь снова подумал, что придется ему самому взяться за боевые учения и погонять амантовых молодцов в хвост и в гриву, по бездорожью да по темному времени. Если, конечно, лихая судьба не прищучит.
Гонец уже возвращался, тяжело топоча, - тащил за спиной связку не то дротиков, не то толстых стрел (хотя луков что-то ни у кого не наблюдалось). За ним трюхала дюжина служивых, тоже кое с чем. Видно, не богаты были боевые припасы в беззаботном городе.
- Ну, ежели через стену, то давай здесь, - скомандовал Иддс, подбирая с земли оброненный кем-то щит и перебрасывая его Харру. Тот хотел было возразит', что непривычная тяжесть ему только помешает, но вовремя сообразил, что препираться сейчас не стоит. Между тем по амантову приказу несколько стражей пригнули спины и прикрыли их щитами; сверху взгромоздились еще двое, образовав нехитрую лестницу. Харр махнул рукой, подражая повелительному жесту аманта, и дюжина отборных бойцов (надо думать, небоязливых, как он просил) принялась карабкаться по щитам, забираясь на стену и не слишком шумно сигая вниз. Харр придирчиво оглядывал каждого, насколько позволяла темнота. Один из последних показался ему что-то чересчур щуплым и низкорослым; Харр перехватил его поперек живота - глаза бешеного котенка так и сверкнули, точно прокалывая насквозь.
- Эй, Иддс, придержи-ка мальца! - крикнул он, отшвыривая мальчишку прямо в руки аманту; тот поймал его, пригнул и зажал между ног. - А я пошел. Эй, служивые, крепче щиты держите!
Он полез наверх; сел на ребре стены, свесив ноги наружу, прислушался: где-то далеко слева послышалось смачное 'плюх!', а справа короткий всхрап, похоже, для кого-то последний. Он уже хотел было спрыгнуть в темноту, как сзади раздался голос аманта - неуверенный, чуть ли не оробевший:
- Слышь-ка, певчий рыцарь (помнит, шельмец!), а правду твоя девка сказала, что это ты лихую звезду притушил?
Харр задрал голову, оглядывая ночное небо, - и верно, на том месте, где несколько дней назад злобно лучилось новоявленное ночное светило, теперь кротко мерцала крупная изжелта-зеленая звезда, не более страшная, чем полевой лютик.
- Так ты все-таки чародей? - совсем тихо донесся из-за спины голос предводителя городской стражи.
Харру даже жалко его стало. Ну не крутить же ему мозги посреди побоища, в самом деле!
- Да плюнул я на нее, и вся недолга! - засмеялся он. - И вот еще что: руки береги.
Он спрыгнул вниз, зорко поглядывая по сторонам: не затеплится ли падальщик-указчик, выявляя притаившегося врага. Нет, прав был амант, первыши-торопыги воинами были никудышными и позволили себя перебить без лишних хлопот. Тем больше оснований было у немногочисленного отряда поспешать к месту их переправы. Хлюпая по непролазной грязи станового предместья, Харр старался не отстать от своих ратников, уверенно пролагающих свой путь по ночному лабиринту; его спасали только длинные ноги. Наконец скопище глиняных хибар и разных кружков тесно посаженных деревьев уступило место непролазным прибрежным кустам, через которые продиралась к воздушной лестнице узкая, полузатопленная недавними ливнями тропинка. Харр чувствовал, что они на верном пути; уже раза два впереди, в голове его отряда; слышался лязг оружия и вскрики - это на скорую руку убирали встречных. Но вот, обгоняя цепочку воинов, над их головами пронеслась пара жужжащих пирлей, и одновременно с шумом полноводно разлившегося ручья Харр уловил шум нешуточной схватки.
Оттолкнув шагавшего впереди, он выскочил на прибрежный песок, еще в прыжке безошибочно нацеливая меч на выползающего из воды подкоряжника, над головой которого ошалело крутилась еще совсем махонькая пирлюшка.
- Посторонись, милая, как бы не зашибить... - тут уж пришлось позабыть о своей нелюбви к кровушке - ударил так, что снес полголовы.
Зеленая пирлюшка круто взмыла вверх, и Харр, подняв голову, углядел пять или шесть подкоряжников, норовисто скользящих вниз по лестнице, - вернее, видны были не они, а остервенело нападающие на них светляки; им даже удалось напугать одного из налетчиков настолько, что тот разжал руки и с приглушенным воем полетел прямо в воду - видно, пирль угодила ему прямо в глаз. Но остальные, достигнув нижней перекладины, успевали откачнуться и перепрыгнуть на песок, но их принимали на мечи или давили щитами; кто-то немилосердно завыл, как могут кричать только те, кому попали в живот. Харр крикнул:
- Не кончать! Пусть повоет.
Ратники попались бывалые, поняли с ходу - еще паре-другой выпустили кишки, и берег огласился такими воплями, что спускающиеся невольно замедлили свое движение.
- У кого запасные копья, дротье - быстро втыкайте в песок да в воду зайдите, дно цепкое, удержит! - крикнул Харр. - Да в стороны подайтесь, они одной лесенкой не обойдутся!
Ратные опять сообразили - налегая по двое, втискивали негнущиеся древки копий в вязкую почву, кто- то возился на мелководье разлившейся речушки.
- Есть еще место, где могут спуститься?
- Не, - уверенно подал голос кто-то постарше, - вверху край осыпчивый, только тут твердо; а ежели возьмут подалее, то в колючую ежумниху угораздят, из нее не выбраться, гад слизнячий зажалит.
- Полагаешь, точно дорогу знают?
- Да не иначе, как кто-то беглый из нашего же стана направляет... Чу, пирли-матицы ворога кажут!
Откуда только взялась - разномастная светящаяся стая мерцающим потоком устремилась ввысь, к подножию невидимого отсюда Успенного леса; похоже было, что подходили основные силы противника.
- Эй, кто успеет - подрубай сзади себя кусты, чтоб отскочить можно было! - крикнул Харр, запоздало радуясь, что из его людей не полег еще ни один.
Но дело было уже сделано - берег и мелководье ощетинились смертоносными остриями, беспорядочно натырканными на добрых двадцать шагов влево и вправо. Харр рубанул за собой ветви, попрыгал на них, уминая, - не так чтоб очень-то ладно, но сойдет. И тут же услыхал змеиный шелест; сверху разом слетели, разворачиваясь, упругие травяные веревки.
- Затаись! - скомандовал Харр. - Без приказа не бить!
По веревкам спускались умело - сразу видно, не чета первым-то скороспешникам! Зависли над водой, оглядывая берег, но мельтешащие вокруг них пирли не позволили бы им хоть что-то рассмотреть даже тогда, когда вовсю сияла лихая звезда. Не заметив засады и, видно, предположив, что истошные крики - следствие переломанных рук и ног, как бывает при неумелом прыжке, они разом раскачались и по громкому 'хэк!' - видно, командир был в первой партии - попрыгали на светлеющий песчаный берег.
И тут началось то, о чем Харр впоследствии не стремился припоминать, исключив эту ночь из
