явлений?
—Возможно, — вмешался человек в зеленом, — что это не что иное, как вероятностный кризис, который предсказал Васауали.
—Ничего сверхъестественного, — возразил Честер. — Всего лишь следствие незначительного сбоя в работе машины. Понимаете, я…
—Пожалуйста, молодой человек, обойдемся без этих механизмов, прошу вас…
—Вы не поняли. Это моя мебель. Старик поднял руку:
—Боюсь, что я буду настаивать на своем первоначальном предположении. Я ясно видел, как вы подошли со стороны… Впрочем, я не уверен откуда именно — но точно знаю, что это произошло уже после того, как вещи материализовались. Я уверен, что вас привлек мой крик изумления, не так ли Деван?
—Лично я не заметил, когда точно он подошел, — сказал Деван, — но это случилось по крайней мере спустя 5 или, возможно. 10 минут после того, как подошли вы и я, Норго.
—Вообще-то, первым подошел я, — сказал Норго. — Вы же подошли на несколько минут позже, Деван.
—Ладно, пусть так, — сказал Честер. — Но вы мне все-таки можете сказать, как называется этот город?
—Я прямо сейчас направил сюда команду, — сказал Деван. — Я хочу исследовать все на месте: молекулярный анализ, деформация ткани, хронометрический анализ фазовой интерференции, пси-диапазон, словом, все.
Он отмахнулся от Честера:
—Пожалуйста; отойдите в сторону. Вы загораживаете мне обзор.
—Это будет серьезный удар по рандомизму, — сказал, счастливо улыбаясь, Норго.
—Я хотел спросить, — настойчиво продолжал Честер, — какой это год? Я имею в виду… э-э— э… Это ни в коем случае не будущее, не так ли?
Старик впервые пристально посмотрел на Честера.
—Давайте-ка определимся— сказал он, сложив руки на груди. — Итак…
—Я имею в виду, что все это, — сказал Честер, показывая вокруг, — есть не что иное, как изобретение моего компьютера. Ну, этакая невинная шутка, вы меня понимаете? Проблема же в том…
Норго заморгал:
—Я подготовлю доклад, — сказал он, — на тему «Псевдорационализация как реакция на отрицание…»
—Видимо, вы не поняли, — вставил Честер, — я заблудился, а мои друзья могут пропасть без меня.
—Это будет сенсацией на конгрессе, — упрямо продолжал, потирая руки, Норго. — Беспрецедентный источник информации. Что, если я ее соответствующим образом обработаю. Это нанесет сокрушительный удар по ордейнистам и позволит разделаться с ними раз и навсегда.
—К чертям ордейнистов, — взорвался Честер, — я в серьезном затруднении. Моего друга зажаривают живьем, моя молодая знакомая пребывает в руках примитивных полицейских, а вы…
—Бог мой, да у него наличествуют все признаки галлюцинаторного комплекса, — проговорил Норго, — возникшего, без сомнений, в результате фрустрации как следствия наблюдения феномена кресел. Это также будет весьма интересно конгрессу.
—Ты-ы… сам ты галлюцинация! —заорал Честер. — Сейчас вступлю на ковер и растворю вас всех, вернув туда, откуда вы вышли —в память компьютера!
Норго обеспокоенно подался вперед:
—Должен попросить вас не трогать ничего из этих предметов: они представляют большой научный интерес.
—Они принадлежат мне, — обернулся Честер, отскочив подальше от крепкого, мускулистого Девана. Однако пять других местных крепышей заняли позиции вокруг него. . — Вы должны идти своей дорогой, — сказал один из них важно, — только техническим специалистам позволено находиться здесь, пока образцы изучаются.
Норго продолжал:
—Мы просто не можем оставлять многообещающие экспонаты в руках сторонников ошибочных философских доктрин, страдающих еще и психическим расстройством. Я предложу конгрессу…
—Я должен вернуться на свой ковер! — Честер сделал попытку поднырнуть под руки окруживших его людей, но почувствовал на себе мертвую хватку. — Эй, компьютер! — заорал он.
Ответа не было. Честер почувствовал, как его быстро поволокли вон из прибывающей толпы зрителей.
—Еще одно движение, — холодно сказал Деван, — и я прикажу запереть тебя под замок.
—Но… как много времени вам потребуется на исследование?
—Иди, развлекись где-нибудь. У нас масса дел, на которые уйдет достаточно времени.
Честер бесстрастно смотрел на переливающуюся в полуденном солнце рябь открытого бассейна. Хорошенькая брюнетка в узорчатой тоге пересекла террасу и предложила Честеру запотевший бокал. Честер отрицательно покачал головой.
—Может быть, искупаемся. Честер?
—Нет, спасибо, Дарина.
—Бедный Честер, Ну взбодрись же!
—Ты Ничего не понимаешь, — в голосе Честера послышались жалобные нотки. — Я предаюсь безделью здесь уже несколько недель в то время, как мои друзья попали в такие переделки, от одних мыслей о которых мурашки бегут по спине. Мой компьютер уже, вероятно, разобран, а эти ученые идиоты никак не хотят подпустить меня к ковру.
Дарина сделала понимающий жест:
—Ковер для тебя — некий мощный защитный символ, правда, Честер? Я помню, как одеяло…
—Ничего тут нет защитного и символичного! Просто техническая дисфункция. Мне грозит лишь ловушка в другой нелепой ситуации, изобретенной компьютером. Но даже она привлекает меня больше, чем здешнее безделье, совершенная моя безысходность.
—Честер, а ты не думал о работе, которой ты мог бы заняться?
—Какая работа? Я хочу только поскорее убраться отсюда. Трижды под покровом ночи я пытался подползти к моему ковру, но этот парень Деван…
—Чему ты обучался. Честер?
—Ну, — сказал Честер в раздумье, — я… э-э— э… у меня была степень бакалавра искусств.
—Ты хочешь —сказать, что можешь рисовать или что-нибудь в этом роде?
—Ничего подобного. Я специализировался в области управления бизнесом.
—Не помню, что я что-либо об этом слышала. Это что — игра, требующая умения и навыков, или она основана на случайности?
—И то и другое, — Честер терпеливо улыбнулся. — В колледже нас учили, как управлять большими предпринимательскими корпорациями.
—Понятно. По окончании учебы ты занялся практическим управлением одной из таких организаций, так?
—Да так. Забавно, но мне не удалось найти кого-либо из крупных промышленников, которые бы ждали зеленого выпускника, чтобы тот рассказал им, как нужно управляться с их делом.
—Может, нам стоит предпринять что-либо другое? Как насчет рисования?
—Однажды я сделал рисунок, — ответил нерешительно Честер. — Там была схема с номерами и маленькие, тоже пронумерованные, тюбики с краской. Все, что нужно было сделать, это нанести на бумагу цвета в соответствии со схемой.
—Не уверена, что здесь у нас существует потребность в таком искусстве.
—Не надо говорить так пренебрежительно. Президент Эйзенхауэр…
—А что, если заняться каким-нибудь ремеслом или рукоделием? Здесь мы очень ценим ручную работу. Честер.
—О, этим я много занимался. Сделал, например, в прошлом месяце пластикового долгоносика. Из более чем двух сотен составных частей.
