летать черный крылатый конь Могиена. Но хотя ожидание было навязано им внешними обстоятельствами, Могиену и самому почему-то не очень хотелось переправляться через море. Он бродил один по серым пескам среди лагун у Толена, гоня от себя, возможно, те же предчувствия, которые одолевали и его мать, Хальдре. Роканнону он только сказал, что шум и вид моря вызывает у него беспокойство. Когда же наконец черный крылатый конь выздоровел, Могиен вдруг решил отправить коня под надзором Биена назад в Халлан. Они с Роканноном решили также, что оставят двух вьючных коней и большую часть поклажи под надзором престарелого властителя Толена и его племянников; те до сих пор, хотя еле двигались, пытались привести в прежний вид свой замок, по всем помещениям которого гуляли теперь беспрепятственно сквозняки. Так что сейчас в двух длинных лодках с резной драконьей головой на носу насчитывалось лишь шесть путников и пять крылатых коней; все кони были мокрые.
Парусом на лодке, в которой плыл Роканнон, управляли два угрюмых толенских рыбака. Яхан пытался успокоить связанных коней долгой монотонной песней о каком-то давным-давно умершем властителе, а Роканнон и фииа, оба в плащах с капюшонами, сидели молча на корме.
– Кьо, как-то ты говорил о горах на юге, – неожиданно сказал Роканнон.
– Да, – отозвался тот и посмотрел на север, туда, где уже исчез в тумане берег Ангьена.
– А знаешь ты что-нибудь о том народе, который живет на юге, во Фьерне?
«Путеводитель» в этом случае был почти бесполезен; в конце концов, как раз для того, чтобы заполнить огромные пробелы в «Путеводителе», он и организовал свою экспедицию. «Путеводитель» утверждал, что на планете обитают пять разумных форм жизни, но описывал лишь три: во-первых, ангья/ольгьо; во-вторых, фииа и гдема; в-третьих, негуманоидный вид, обнаруженный на огромном Восточном Континенте, на другой стороне планеты. Записи географов, относившиеся к Юго-Западному Континенту, основывались лишь на слухах: «Вид 4 (сведения подлежат проверке): крупные гуманоиды, якобы живущие в больших городах. Вид 5 (сведения подлежат проверке): крылатые сумчатые». В общем, толку от этих записей было не больше, чем от Кьо, который, похоже, считал, что Роканнон сам знает ответы на все вопросы, которые задает, и сейчас ответил как школьник:
– Во Фьерне, кажется, живут Древние, да?
В какой-то миг Роканнону послышался стрекот вертолета над головой, и он испытал чувство облегчения оттого, что из-за тумана увидеть лодки сверху нельзя; но тут же подумал, что в любом случае опасности нет. Едва ли армия, использующая эту планету в качестве базы для ведения межзвездной войны, придаст какое бы то ни было значение двум утлым суденышкам с их пассажирами – десятью людьми и пятью крылатыми конями.
Зажатые между дождем и волнами, они плыли и плыли. От воды как дым поднялась тьма. Наступила долгая холодная ночь. Наконец забрезжил, придавая все более ясные очертания туману, дождю и волнам, сероватый свет. Внезапно сумрачные рыбаки (их было по двое в каждой лодке), встревожились, схватились за руль и начали напряженно вглядываться в туман. Вдруг над лодками поднялась скала, видная только, когда в клубящемся тумане появились разрывы. Лодки стали ее огибать, над парусами нависли каменные глыбы и низкорослые, расплющенные ветром деревья.
Яхан, поговорив с одним из рыбаков, перевел Роканнону:
– Мы сейчас рядом с устьем большой реки, на одном ее берегу есть место, где можно пристать, а других таких мест близко нет.
Яхан еще не договорил эти слова, когда нависшие глыбы вдруг исчезли в тумане еще более густом, туман этот заклубился над лодкой, а по ее килю внезапно ударило сильное течение, и лодка заскрипела. Улыбающаяся голова дракона на носу заплясала. Рыбаки в обеих лодках начали громко и возбужденно перекликаться.
– Река разлилась, – перевел Яхан. – Они пытаются повернуть... держись крепче!
Роканнон еле успел схватить Кьо за локоть, когда лодка зарыскала, закачалась, зачерпывая бортами воду, а потом заплясала в каком-то диком танце среди противоборствующих течений; рыбаки, выбиваясь из сил, пытались вернуть ей устойчивость; за белым туманом не видно было даже воды, а крылатые кони, завывая от ужаса, рвались из сковывающих их движения пут.
Драконья голова, перестав качаться, наконец снова пошла вперед, как вдруг мощный порыв ветра с облаком густого тумана перекинул парус и резко накренил лодку. Парус, громко хлопнув, прилип к воде, и лодка, соответственно, легла на борт. Теплая красная вода коснулась лица Роканнона, наполнила рот, залила глаза. Во что-то вцепившись, он судорожно пытался перевести дыхание. Оказалось, что держится он снова за Кьо и оба они барахтаются в бушующем, теплом, как кровь, море, а оно кидает их из стороны в сторону, переворачивает и уносит все дальше от опрокинувшейся лодки. Роканнон закричал, зовя на помощь, но непроницаемый туман ответил мертвым молчанием. Есть ли где-нибудь берег, и если да, то в каком направлении и как далеко? Он поплыл туда, где еще маячил смутно в тумане корпус перевернутой лодки; теперь Кьо держался за его локоть.
– Роканнон! – послышалось совсем близко.
Из белого хаоса вынырнула улыбающаяся до ушей драконья голова на носу второй лодки. Миг – и рядом с ними в воде оказался Могиен и начал, одновременно борясь с течением, обматывать Роканнона и Кьо веревкой. Роканнон ясно видел лицо Могиена, дуги его бровей и потемневшие от воды золотистые волосы. Кьо и Роканнона втащили в лодку, потом – Могиена.
Сразу после них подобрали Яхана и одного из двух толенских рыбаков, управлявших лодкой Роканнона. Другой рыбак и оба крылатых коня утонули, оказавшись под перевернутой лодкой. Уцелевшую лодку вынесло тем временем во внешнюю часть бухты, здесь течения и ветры были слабее, чем в самом устье. Переполненная промокшими безмолвствующими людьми, она плыла, покачиваясь, по красной воде сквозь мглу.
– Но ведь ты совсем не мокрый, Роканнон! Как такое возможно? – заговорил наконец Могиен.
Все еще не оправившийся от потрясения, Роканнон посмотрел на свою насквозь пропитанную водой одежду и не понял, что Могиен имеет в виду. За него, улыбаясь, ответил дрожащий от холода фииа:
– На Скитальце две кожи.
Только тогда Роканнон понял и показал Могиену эту «кожу» – герметитовый костюм, который он, чтобы уберечь себя от сырости и холода, надел накануне вечером, оставив открытыми лишь голову и кисти рук. Герметитовый костюм у него сохранился, и под костюмом по-прежнему был на груди «Глаз моря»; но рации, «Путеводителя» с картами, лазерного пистолета и всего остального, что связывало Роканнона с его цивилизацией, он лишился.
– Яхан, ты возвращаешься домой.
Слуга и господин стояли в тумане друг против друга на незнакомом берегу, вокруг клубился туман, и прямо под ногами у них, вскипая, шипел прибой.
Теперь на трех крылатых коней приходилось шесть всадников. Маленького Кьо мог посадить к себе какой-нибудь из «среднерослых», другой «среднерослый» мог посадить с собой Роканнона, но посадить кого-нибудь к тяжелому Могиену было нельзя: любой конь быстро выдохся бы. Поэтому один из трех «среднерослых» должен был вернуться вместе с рыбаками в Толен. Могиен решил, что вернуться должен Яхан, самый молодой из ольгьо.
– Я отправляю тебя домой не потому, что ты сделал что-то не так или не сделал того, что должен был сделать, Яхан. А теперь иди в лодку, рыбаки ждут.
Слуга не двинулся с места. Позади него рыбаки гасили ногами костер, который путники разожгли, чтобы приготовить пищу. Неяркие искры взлетали и тут же гасли.
– Повелитель, – прошептал Яхан, – отправь домой Иота.
Коричневое лицо Могиена помрачнело, и он положил руку на рукоять меча.
– Иди, Яхан!
– Не пойду, Повелитель.
Меч со свистом вылетел из ножен, и Яхан, издав полный отчаянья крик, повернулся и растаял в тумане.
– Подождите его немного, – сказал Могиен рыбакам; лицо его не выражало никаких чувств. – Потом отправляйтесь. И мы отправимся тоже, но в другую сторону, – и он повернулся к Кьо. – Маленький Повелитель, ты не поедешь на моем коне, пока он не летит?
Кьо сидел у костра, съежившись как от холода; с тех пор как они сошли на берег Фьерна, он не ел ни
