душе останется искра надежды. Надежды на большее. На то, что все уладится и закончится хорошо. Но ведь она твердо знала, что впереди маячат лишь неприятности.
– Они наверняка скажут, что человек с сильным характером должен был противостоять такой типичной шлюхе, как я.
– Ты вовсе не типичная шлюха, – сухо возразил Ратборв.
– Очень хорошо. Значит, нетипичной шлюхе.
– Батшеба, – коротко произнес он.
Звук собственного имени, так неожиданно произнесенного этим глубоким баритоном, удивил и тронул. И все же еще больше тронул сверкнувший в темных глазах гнев.
– Никогда и никому не позволю так о тебе говорить, – продолжил он. – В том числе и тебе самой.
Он бережно взял ее руку, поднес к губам и не спеша начал целовать пальцы – каждый суставчик.
– Так что перестань говорить ерунду.
Вернул руку себе на грудь и накрыл ладонью.
Ладонь оказалась теплой, мягкой и ласковой. Простой жест почему-то сразу успокоил. И только сейчас она поняла, что рука больше не болит.
– А мне уже почти не больно, – удивленно произнесла она.
– Это потому, что улучшилось настроение, – предположил Бенедикт. Повернул голову и внимательно посмотрел на кровать. – Как соблазнительно она выглядит. – Он нахмурился. – И как жесток пол.
– Твоя постель оказалась неудобной? – удивилась Батшеба. – Где ты спал?
Он разомкнул кольцо рук, и она села. Он тоже сел, и она наконец-то осмелилась прямо посмотреть на него: взору предстал большой, мускулистый, полный сил обнаженный мужчина. Совсем недавно он целиком и полностью принадлежал ей. Следовало бы испытывать удовлетворение, однако она вновь утонула в желании, словно влюбленная девчонка.
За это придется заплатить дорогой ценой.
– Я немного поспал, – ответил он, – а потом принял ванну. Во всяком случае, не посмел явиться к тебе грязным. Впрочем, и пришел я вовсе не для того, чтобы тебя насиловать… вернее… э-э… чтобы меня изнасиловали.
Темный бездонный взгляд скользнул по лицу, шее и остановился на груди. А огненные стрелы пронзили насквозь, обжигая и воспламеняя.
Батшеба торопливо встала.
Он отвернулся и потянулся за рубашкой.
– Вообще-то я думал, что ты спишь. – Слова прозвучали попыткой оправдаться. – И собирался спрятаться под кроватью. Но в этот момент ты, словно Венера, вышла из морской пены – прости, из ванны. Впрочем, должен заметить, что та Венера, которую явил миру Боттичелли, не выдерживает сравнения с тобой.
Он надел рубашку через голову и встал.
Комплимент прозвучал так, словно оказался первым в жизни. Батшеба попыталась было напомнить себе, что ей тридцать два года и у нее растет ребенок. Однако это не помогло: она покраснела, словно невинная девочка, а в душе расцвело и заблагоухало что-то, очень похожее на удовольствие.
Впрочем, благоухать этому цветку пришлось совсем не долго, всего лишь до той минуты, как Бенедикт рассказал, о чем шептались в коридоре слуги.
– Только, ради Бога, не волнуйся, – добавил он. – Тебя хозяйка гостиницы не видела.
Выражение его лица оставалось непроницаемым, зато он, оказывается, читал ее лицо, как открытую книгу. Беспокойство росло.
– Она видела тебя, и этого вполне достаточно. Ни в коем случае нельзя выходить вместе.
Батшеба подошла к стулу, на котором лежала ее одежда. Взяла сверху сорочку и штанишки.
– Даже чистого белья нет, – горестно заметила она.
Бенедикт подошел к окну и посмотрел во двор. Длинная рубашка скрывала фигуру почти целиком; открытой оставалась лишь нижняя часть длинных мускулистых ног. И все же на фоне ярко освещенного окна тонкая материя оказалась полупрозрачной. Батшеба перевела голодный взгляд с широких плеч на узкие бедра, на твердые ягодицы…
С трудом подавила готовый вырваться стон.
– Гостиничный двор переполнен, – заметил Бенедикт. – Суббота в Рединге – явно базарный день. Так что, думаю, горю нетрудно помочь.
– Ты с ума сошел? – изумленно воскликнула Батшеба. – Неужели собираешься пойти и открыто купить мне белье?
– Признаюсь, процедура доставила бы мне искреннее удовольствие. – Он повернулся к ней лицом. Выражение оказалось вполне серьезным, однако в глазах мерцали искры. – Но обстоятельства требуют передать полномочия. Поэтому я поручу Томасу…
– О, только не вмешивай, пожалуйста, слугу!
– Поэтому я поручу Томасу найти горничную, достойную выполнить столь ответственное поручение.
– Если уж на то пошло, я и сама в состоянии купить все, что нужно, – заметила Батшеба. – Во всяком
