собой Галина, и большой чемодан на колесиках, с которым предпочитаю путешествовать я. Само же мое семейство сладко дрыхло в спальне на нашей кровати, свернувшись калачиком и обнявшись, как две сиротки, и я не стал шуметь, сообщая о своем сиятельном прибытии, а тихонько притворил дверь в спальню, и на цыпочках прошел на кухню.
Я подумал вдруг, что надо позвонить тетушке Эльмире, и это как раз лучше сделать, пока Галина спит. Непостижимо, но я не разговаривал с теткой с утра воскресенья! «Какое сказочное свинство!» – пожурил себя я, и набрал теткин номер. Обычно тетка отвечала сразу же, но сейчас трубку долго не брали, а когда, наконец, тетка ответила, ее обычное «Алло, вас слушают!» прозвучало как-то глухо и натужно.
– Теть Эльмир, это я, Глеб! – не на шутку обеспокоенный отсутствием в голосе тетки ее обычной энергии и жизнерадостности, заорал в трубку я. – Извини ради Бога, что так долго не звонил! Как ты себя чувствуешь, у тебя странный голос? У тебя ничего не болит?
– Глеб, мой мальчик, зачем же так кричать? – ответила она. – Даже если у меня что-то и болит, то это точно не уши.
Я облегченно рассмеялся, – раз тетка не утратила чувства юмора, то, может быть все не так уж плохо?
– И извиняться не нужно, я прекрасно понимаю, сколько у тебя перед отъездом забот, – продолжила тетка Эльмира. – Когда летишь? Завтра? Прекрасно!
Она говорила, вроде бы, как обычно, вот только как-то замедленно.
– Не нравится мне твой голос, – встревожился я. – Как твое здоровье?
– Ну, если честно, то не очень, – вздохнула в ответ тетка Эльмира. – Такие эмоции, пусть даже положительные, это, видимо, уже слишком большая нагрузка для моего сердца. Похоже, оно не выдерживает.
– Что-то надо, какие-то лекарства, медикаменты? – совсем уже не на шутку всполошился я. – Может быть, надо приехать, а?
Боже мой, какой же я свинтус! Родная, дорогая, единственная тетка лежит больная, а я даже не удосужился позвонить и справится о ее здоровье!
– Нет, нет, ничего не нужно, – голосом слабым, но не терпящем возражений, ответила тетка. – Тут за мной ходит одна моя подруга, так что у меня все есть. На крайний случай, лягу в больницу, но, надеюсь, до этого не дойдет. А ты поезжай с Богом, заканчивай то, что я начала, а обо мне не беспокойся, за мной присмотрят.
– Так ты уверена, что мне нужно приезжать? – попытался еще раз загладить в собственных глазах свою вину я, впрочем, заведомо зная, что тетка все равно скажет: «Нет», и испытывая большое облегчение от того, что какая-то сердобольная старушка-подружка заменяет меня у постели больной.
Я положил трубку с тяжелым сердцем. Что-то все не так все идет в королевстве Датском. Не успела фортуна свалить мне на голову свой неожиданный, как гроза в январе, многомиллионный подарок, как какие-то другие, противоборствующие удаче силы, спешат этот дар уполовинить, да с иезуитским условьицем насчет семьи, а теперь еще долбашат по моей горячо единственной тетке, которая мне, по сути, как мать и добрый ангел в одном лице. За что же на меня напасти-то такие? Просто ли это соблюдение в природе баланса черного и белого, плюсов и минусов, радости и печали? А если это нечто другое?
– Привет, с кем это ты тут? – зевая и кутаясь в халатик, спросила, заходя на кухню, Галина.
– С тетей Элей разговаривал, – ответил я, вставая со стула и целуя ее в щеку.
– Да? Как она там, не болеет? – неожиданно запроявляла совершенно не свойственную ей до последнего времени заботу о моей тетке Галина.
– Как раз болеет, – нахмурился я. – Жалуется, говорит, что-то с сердцем.
– Может быть, надо съездить к ней, что-то отвезти, продукты, лекарства?
Я хотел было съехидничать по поводу того, что еще совсем недавно, в минувшую субботу, тетка была для нее старой сумасбродкой и прожектеркой, а тут вдруг такая забота, но не стал. Может быть, потому, что в глазах Галины сейчас было самое настоящее беспокойство.
– Нет, ничего не надо, я предлагал, – сказал я.
Галина села рядом на стул, обняла, положила голову мне на плечо.
– Ты знаешь, Глеб, – тихо заговорила она, – я так переживаю из-за того, что последние годы я так плохо думала о ней, жила с ней в контрах, и тебя настраивала. Я очень ошибалась. И не только потому, что я не верила, а все оказалось правдой. Просто под эту сурдинку я вообще закрыла глаза на то, что она – прекрасный человек с такой сложной судьбой, с такой интересной жизнью, и видела в ней только выжившую из ума старуху. Вернее, даже заставляла себя видеть, и в конце концов заставила. Наверное, мне надо позвонить и извиниться, да?
Она беспомощно заглянула мне в глаза. Так непривычно было видеть растерянность и раскаяние в глазах моей вечно во всем уверенной супруги! Я погладил ее по голове.
– Самокритичная ты моя, – улыбнулся я. – Не казни себя, – людям свойственно ошибаться. А звонить не надо, думаю, ей сейчас не до того. Вот съезжу, вернусь, сядем все вместе, отметим это дело, там и помиритесь, ладно?
Галина закивала, и в ее глазах были слезы. Еще немного посидели, повздыхали и решили пораньше лечь, а то завтра вставать было ни свет, ни заря. Я наскоро, без удовольствия, принял душ, и улегся, а Галина долго еще убаюкивала проснувшуюся и раскапризничавшуюся Юльку. Наконец, дочь, видимо, заснув, утихла, и зашумела вода в ванной, – Галина пошла мыться.
Я лежал в нашей супружеской постели, борясь со сном, и вспоминал, когда у нас с женой последний раз была близость. Точно вспомнить не удалось и одновременно я поймал себя на мысли, что с другими – с Жанной, Ташей – я
– Глебушка, ты правда еще любишь меня?
Меня как током долбануло.
– Конечно, Галюша, – не своим голосом ответил я.
– Тогда давай не будем омрачать нашу любовь скучным, не приносящим радости сексом, – грустно сказала она, и добавила: – Спи, мой хороший, ты очень устал за последние дни.
Я вынул руку из-под ее ночнушки и затих. Мне было непередаваемо, фантастически стыдно.
Глава 9. Кошмар на улице Роны
Четверг
Звонок в дверь раздался ровно в семь, – на этот раз Лорик был точен. Я открыл, и он появился на пороге, свежий, подтянутый, улыбающийся, одетый, как обычно, в обтягивающую торс водолазку и пиджак из плотной ткани.
– Галя, познакомься, это и есть Лориэль Шаликович, наш, так сказать, ангел-хранитель, – с кривоватой усмешкой представил его жене я, но поскольку истинной подоплеки отъезда она не знала, то и на мой мрачный юмор внимания не обратила.
– Здравствуйте, Лориэль Шаликович, – не без труда выговорила диковинное имечко Галина. – Очень рада. Уверена, что под вашим присмотром мы будем в полной безопасности.
Она улыбнулась и приветливо протянула визитеру руку, которую тот не пожал, а галантно поцеловал.
– Ну что вы, Галина Алексеевна, никакой опасности нет, но чтобы она не возникла, лучше вам на те несколько дней, что Глеба Аркадиевича не будет, так сказать, переехать. И зовите меня просто Лорик, хорошо?
Галина улыбалась и согласно кивала головой. Насколько я знал свою супругу, мне было очевидно, что пройдохе Лорику удалось сразу же очаровать ее. Ну, да сейчас это может быть и к лучшему.
