– Да ладно тебе, ну чего ты так переживаешь? Расслабься, все будет хорошо, я тебе говорю. Ну, как делать будем? Во сколько мне заехать за твоими? Давай в шесть, а?
– Ты что, имеешь ввиду, сегодня? – вяло переспросил я.
– Ну да, а чего тянуть-то? – с энтузиазмом заговорил начбез. – Сегодня все и оформим.
Я был такой ватный, что у меня даже не было сил сбросить с плеча его руку, но такой план развития событий я принять не мог:
– Нет, Лорик, так мы делать не будем, – замотал головой я. – Отвезем моих завтра с утра, потом я поеду в аэропорт.
Лорик наконец убрал свою руку с моего плеча, опять сел на край стола:
– Завтра, так завтра, вопросов нет, – мягко и вкрадчиво заговорил он. – Только тебе ехать с ними без надобности. Вдруг тебе придет в голову положить на наши договоренности, ты позвонишь ментам, и скажешь, что по адресу такому-то удерживают твою семью в качестве заложников? Я, конечно, отбазарюсь, но вся схема, которую мы с тобой построили, окажется под угрозой. Давай так: если ты хочешь завтра – пусть будет завтра, но тебе с ними ехать не нужно. Можешь быть уверен, что устроены твои будут в лучшем виде со всеми удобствами. А ты уж лучше сразу в аэропорт, и – в чудную альпийскую страну, о’кей? Там всего-то пару дней, да и мысли у тебя будут о другом, программа у тебя плотная, да и милый дружок, то есть, прости, подружка, скучать не даст. Да и вообще думать тебе ни о чем не надо, – как только дело сделаешь, так я сразу твоих на место и верну. Так, что вернешься ты обратно, а твои-то уже дома. Как хорошо!
Он говорил со мной, и на лице его блуждала снисходительная улыбочка, как у доброй мамы, увещевающей упирающегося малолетнего сына ради его же блага. Я сидел, слушал его, и думал о том, как же мне хочется сейчас взять, и коротко ткнуть кулаком в эту самодовольную рожу, находящуюся на расстоянии не более полуметра от меня. Не успеет ведь среагировать, несмотря на явно хорошую выучку, слишком мало расстояние. Желание было настолько явным, что я убрал руки со стола. Ладно, не сейчас, но даст Бог, когда-нибудь, припомню я тебе все, Лориэль Шаликович…
– Так что я завтра заезжаю к тебе часиков, наверное, в семь утра, да? – заглядывая мне в глаза, завершил свое выступление Лорик. – Пока суть, да дело, да инструктаж перед дорогой, – рано не будет.
– Хорошо, – вяло кивнул я. – Где я живу, надо полагать, знаешь?
– Конечно, – усмехнулся на прощание Лорик.
Вышел из кабинета Лорика, прошел мимо вскочившей Яны и спустился вниз по лестнице я совершенно на автомате. Но только когда тяжеленная входная дверь с лязгом закрылась у меня за спиной, я понял, насколько я опустошен и обессилен. Напряжение последних дней, две предыдущие практически бессонные ночи навалились вдруг такой тяжестью, что я внезапно почувствовал, что нет сил сделать хотя бы шаг с крыльца. Я привалился к двери, спиной ощущая ее ребристые выступы, и так стоял несколько минут, пока появление на крыльце очередного посетителя не заставило меня освободить ему проход. На негнущихся ногах я кое-как доковылял до машины и плюхнулся в кресло. Я не помню, чтобы когда-нибудь до того я был в таком состоянии. В голове, кроме противного пульсирующего, волнообразного звона, не было ничего. Казалось, что из меня высосали все – мысли, волю, чувства, самые мозги, наконец. Хотелось одного – закрыть глаза, и плавно пуститься по течению этих звенящих волн. Веки задрожали, сами собой смыкаясь, я почувствовал, что у меня, как у дауна, отвисает челюсть. Я засыпал, вернее, проваливался в какие-то зыбучие пески безвольного беспамятства. Затылок мой уже коснулся подголовника, когда я последним усилием стряхнул с себя оцепенение. Помотал, как конь, головой, возвращая ей способность соображать. Потому, что времени на раздумья и досужие теоретизирования больше не было. Надо было прямо сейчас ответить себе на простой и ясный вопрос: да, или нет?
Ведь еще не поздно бросить всю затейку к хренам и показать Лорику жопу. Ну, не было у меня этих мильёнов, и теперь не будет, зато не надо семью в заклад оставлять. «Ага, и как ты это себе представляешь? – насмешливо начал оппонировать сам себе я. – Взять, и сказать всем, что кина не будет? Жанне и Люсе сказать, что это была шутка такая? Гохе сказать, чтобы вертал взад бизнес и контору? А Таше, – что лучше ей ужиться со своим родным полом? А Галине что сказать? Что, мол, извини, родная, ткнул хреном совсем уж не туда, куда надо, и теперь для того, чтобы получить денежки, надо им с Юлькой трохи пожить в заложниках, а поскольку я на это пойтить не могу, то надо сделать богатству ручкой, смирившись при этом с мыслью, что муж твой – изменщик коварный? А тетке Эльмире? Ну, с ней совсем легко, – надо сказать, что пятьдесят с лишним последних лет ее жизни с точки зрения исполнения воли покойного отца ее надо просто взять, и забыть». Нет, снова, как и вчера, я с ужасом осознал, что запрограммирован двигаться только в одном направлении – вперед, невзирая на то, что впереди возможно – пустота.
В общем, лучшее решение – это принятое решение. И – все, хватит разлагаться! Завтра улетать, а еще полно дел. Первым делом я позвонил Галине, и коротко сообщил ей, что отъезд завтра в семь утра. Вторым – удовлетворил свое любопытство по поводу содержимого пухлого конверта. Там точно были деньги – зеленые доллары и какие-то совершенно не знакомые мне дензнаки. Все разъяснила незамысловатая записка: «1000 USD + 1000 SFr на первое время. В.Ш.» Да, неплохо можно «первое время» пожить на штуку баксов плюс тонну швейцарских франков! Хотя Швейцария – страна дорогая. «Да к тому же, это – на двоих», вспомнил я и позвонил Таше.
– Алло, алло, алло! – сразу же зачастила в трубке она. – Привет, Глеб, а я знала, что это ты!
– Что и не мудрено при наличии определителя, – не удержался, чтоб не съязвить, я.
– Нет, ты не понимаешь, – горячо заговорила Таша. – Я даже не посмотрела на табло, я просто знала, что это ты звонишь!
– Наверное, ты меня разыгрываешь, но все равно мне очень приятно, – сказал я и понял, что не соврал.
Жутко вдруг захотелось сказать ей еще что-нибудь теплое, но я сдержался и всего лишь спросил:
– Ну, ты как, готова? Не забыла, что завтра летим? Надо бы пересечься, отдать тебе паспорт и билеты.
– Да мне сборов – пять минут! – воскликнула Таша, и вдруг осеклась: – Только…
– Что такое? – не понял я. – Что не так?
– Нет, нет, все в порядке! – успокоила меня Таша. – Просто я всю ночь не спала, думала, могу ли я принять от тебя такой подарок.
– Да ну тебя, я уж подумал невесть что, – отмахнулся от ее самокопаний я. – Кстати, я тоже всю ночь не спал.
– Тогда, если встречаться, может быть, у меня? – блеснула безупречной логикой Таша. – Заодно можно было бы посмотреть бегемота, а то я одна боюсь к нему даже приближаться, а?
При упоминании о бегемоте мною мгновенно овладел ворох самых разнообразных эмоций, но с преобладанием сладостных воспоминаний. «Ага, поезжай, потрахайся, расслабься, отведи душеньку! – на секунду увидев свои яичные переживания как бы со стороны, усмехнулся я. – На самом деле, чего тебе домой спешить, у жены под ногами болтаться. Пусть сама уж в полон к ворогу собирается!»
– Таш, знаешь, я тут подумал, что в аэропорт ведь все равно поедем вместе, так что, вообще-то, с бумагами – это не срочно, – устыдившись самого себя, дал задний ход я. – На Преображенку уж больно далеко. Перед отъездом еще масса дел, и…
Я подумал, что Таша сейчас обидится, – сам сначала предложил встретиться, а теперь врубил задний ход. Но Таша не обиделась.
– Конечно, конечно, – деликатно перебила она меня. – Мне самой следовало подумать, что у тебя мало времени. Езжай, делай дела. Как мы завтра?
Договорились, что я подхвачу ее в половине девятого утра у метро Кутузовская, и я не спеша поехал домой.
Зная, что накануне отъезда Галина всегда устраивает сборы – дым коромыслом, я и сейчас ожидал увидеть нечто подобное, но в квартире было тихо. Все объяснялось просто – торнадо и цунами в одном лице, которое сочетание больше всего напоминает мою жену Галину в процессе сборов, просто уже отбушевало. В квартире царила идеальная чистота и порядок, пахло вымытыми полами, а у зеркала в прихожей стояли две наши дорожные сумки с раздувшимся бокам, которые любит брать с
