Эльмиру вышел-то? «Да не на тетку, а на тебя, на тебя вышли они! – родилась в голове одинокая мысль. – Ведь сразу тебе странным показалось, что сначала поиски потомков Неказуева привели к Чайковской, а не к Неказуеву!» Мысли в заполненной благоухающим арманьячным туманом голове путались, но ощущение того, что ухвачена та самая ниточка, которая может привести к разгадке, было абсолютно отчетливое.
– Но ведь в конечном итоге все завершилось, как нужно? – забеспокоился мсье Серж. – Или что-то не так?
– Нет, нет, все в порядке, – небрежно махнул рукой я. – Так, просто привычка анализировать ситуацию до конца.
После этих слов Мсье Серж настолько уважительно наклонил в мою сторону свою седую голову, что мне стало неудобно. «Эх, если бы у тебя на самом деле была такая привычка, болван ты эдакий, – в отместку высек себя за пустозвонство я, – не попал бы ты теперь в такую задницу!»
Не знаю, что тому больше виной – божественный напиток, или предчувствие близкого решения головоломки, но настроение у меня стало гораздо лучше того, с каким я сюда приехал. Между тем на часах была уже половина одиннадцатого. Пора была уже и честь знать, тем более, что неудержимо клонило ко сну. Как раз подали десерт и кофе. Сказав, что, к сожалению, назавтра он улетает по неотложному делу в США, мсье Серж сказал, что сколько бы мне ни вздумалось задержаться в Женеве, Ален в полном моем распоряжении. Я поблагодарил, хотя и не мог понять, зачем он мог бы мне понадобится. А еще я поймал себя на мысли, что после того, как мне показалось, что молодой швейцарец неровно дышит к Талии, я стал испытывать к нему неприязнь.
– И, прошу вас, мой друг, не отказывайтесь от моего предложения по поводу размещения ваших средств, – уже пожимая мне на прощание руку, опять вернулся к болезненной для меня теме мсье Серж. – Поверьте, такие предложения я делаю только очень близким людям. Сохранность ваших средств – полная, гарантии – абсолютные. Для того, чтобы избежать налогов, ваши дивиденды будут поступать в банк в одной из офшорных зон…
– Где-нибудь на Британских Виргинских островах или на Кипре? – с видом знатока ввернул я.
– О, Глеб Аркадьевич, – удивленно развел руками Бернштейн, в первый раз назвав меня с глазу на глаз по имени-отчеству. – Оказывается, вы гораздо более сведущи в этих вопросах, чем хотите казаться!
От незатейливого комплимента я зарделся, как молодуха, которую прилюдно ущипнули за задницу, и в шутку ответил:
– Только одно меня во всем этом не устраивает, – что ваши банки в пятницу закрываются в три часа! А вдруг мне понадобится крупная сумма на уикенд?
– О, не беспокойтесь, это только у нас, в ленивой Швейцарии, – рассмеялся в ответ мсье Серж. – Кипрские банки работают до пяти.
Меня будто чем-то толкнуло в грудь. Как – до пяти? Это значит, что Голос меня мистифицировал, говоря, что сможет узнать, перевел ли я деньги, только в понедельник? Но зачем ему держать меня здесь, если деньги он уже получил? На этот новый вопрос ответа у меня пока не было, но я чувствовал, что стал к разгадке задачи еще не полшажка ближе. Вот так ужин удался! А я еще сомневался, ехать мне, или нет.
Ставший уже совсем родным Мерседес мигом домчал меня до гостиницы. Я ввалился в номер, на ходу стягивая с шеи галстук, но повалился на кровать, так и не успев докончить эту операцию. Заснул я, похоже, еще до того, как моя голова коснулась подушки.
Глава 11
Домой!
Суббота, утро
Когда я открыл глаза, была половина десятого. Неяркий свет явно пасмурного утра пробивался сквозь неплотно задернутые портьеры. Я всю ночь так проспал в том виде, как пришел – в тенниске, брюках и ботинках. Только пиджак валялся на полу в прихожей. Хорош же я был! Но, как ни странно, вместо похмельных симптомов я ощущал настоящий прилив сил! Приняв же душ, я почувствовал себя вообще как новорожденный и, памятуя о необходимости экономить, поспешил вниз в лобби-бар за халявным завтраком, который заканчивался в десять. Наевшись от пуза яичницы, бекона и сарделек, запитых кофе с рогаликами, я снова поднялся к себе в номер и принялся осмысливать информацию, невзначай почерпнутую вчера от мсье Сержа. Усмехнувшись, я назвал это «расследованием».
Во-первых, стало абсолютно очевидно, что «нашли» меня и тетку Эльмиру не в результате целенаправленных поисков. Вообще все очень напоминало тот случай, когда нужного человека или людей, которых не получается
В «команде завещания» всего два человека: Лорик и Шуляев. Вообще-то, еще и Серж Бернштейн, но после того, как я увидел портрет Ольги Апостоловой на стене в гостиной у него дома, становится ясно, что он – не мог.
В команде тех, кто знал о нас с теткой, благодаря моей болтливости, конечно, огромный круг людей. Но надо полагать, что только те из них, кто знал о моем объявлении, реально подходят на амплуа злодеев. А таких гораздо меньше. В сердце опять забрался холод, потому что по всем признакам под описание подходили все-таки только два человека. Роман и Гоха. Господи, неужели еще одно предательство близкого человека? Потому, что даже после разлада Роман все равно был человеком, мягко скажем, не совсем чужим. Не говоря уж о Гохе.
Но, слава Богу, каждый из них подходит только по двум признакам из трех. Для того, чтобы появились мало-мальски веские основания для подозрений, необходимо было выявить наличие у них связей с кем- нибудь из другой команды. С покойным Лориком или Шуляевым. По крайней мере в первом приближении таких связей не просматривалось. С одной стороны, это был очередной тупик, с другой – избавляло меня от страшной необходимости подозревать лучшего друга. Я облегченно вздохнул.
Во-вторых, из выясненного мною графика работы Кипрских банков следовало, что зловещий Голос на самом деле держит меня здесь на привязи не из-за денег, а по какой-то другой причине. По какой – непонятно, но ясно одно – вряд ли я нужен ему здесь, в Женеве, просто я
– Здравствуйте, Глеб Аркадьевич, – произнес мне в ухо Голос. – Как дела?
«Господи, какие у меня могут быть дела?» – недоуменно подумал я, но вслух ответил, стараясь, чтобы голос не дрожал:
– Все в порядке, спасибо. Как там мои?
– Прежде, чем я вам отвечу, – вкрадчиво начал Голос, – вы должны пройти испытание на послушание. Сейчас вы выключите телефон, и включите его ровно через пять минут.
И – отсоединился. Я, не попадая на клавишу трясущимися пальцами, выполнил его распоряжение. Ровно пять минут я не отрываясь, смотрел то на темный прямоугольник телефонного дисплея, то на часы, размышляя, зачем это Голосу понадобилось, чтобы я отключал мобильник. Ровно в ту же секунду, когда стрелки часов закончили отмерять заданный мне временной интервал, я включил телефон снова. Какое-то время аппарат, как обычно, искал доступную сеть и, наконец, надписью «Swisscom» радостно отрапортовал, что нашел ее и готов к работе. Снова потянулось томительное ожидание звонка. Секунды казались минутами, а минуты тянулись часами. Наконец, табло мобильника вспыхнуло внутренней подсветкой, и вслед за этим раздался звонок вызова.
– Вы правильно поступаете, Глеб Аркадиевич, что сидите там, где вам сказано, и никуда не рыпаетесь, –
