Это Глеб беспокоит тебя в выходной. Але! Ты слышишь меня?
– Слышу, слышу, я и есть из погреба, сейчас, вылезаю, – уже без бульканий отозвалась Люся, и словно в подтверждение ее слов в трубке раздался калиточный визг петель погребного притвора. – Здравствуй, дорогой. Какое беспокойство, я тут у себя в глухой деревне, как Робинзон на острове, с ума схожу без общения. Набирала Жанке – у нее телефон не отвечает. Слава Богу, хоть ты позвонил, и то небось ее разыскиваешь?
– Нет, дело не в Жанне, – раздосадованный глупым Люсиным многословием, оборвал ее я. – Я у тебя хотел спросить кое-что.
– Ну, наконец-то! – своим ужасным кашляющим смехом рассмеялась Люся. – Не прошло и года, как ты позвонил мне, а не через меня своей любезной Жанне, мой дорогой. Спрашивай, я отвечу на любой твой вопрос.
Я немного опешил, потому, что последнюю фразу Люся произнесла таким тоном, каким женщина обычно дает понять, что готова на все, и желательно прямо сейчас. Господи, неужели Люся на меня положила глаз и, сто процентов будучи в курсе охлаждения наших с Жанной отношений, решила попробовать подбить под меня клин? Тем более, что для нее-то я – мильёнщик. Только этого мне и не доставало для полного комплекта удовольствий!
– Послушай, Люся, – индифферентно начал я, – помнишь, я как-то заезжал к тебе на выставку в ЦДХ? За ключами от квартиры?
– Конечно, помню, – ответила Люся. – Ты забрал у меня ключи, и вы поехали с Жанкой трахаться. Давно хотела спросить – у нее что, тогда была ежемесячная краснознаменная забастовка трудящихся? После вас вся постель была в кровище. Или, может, ты лишил ее анальной девственности?
– Люся, ты вгоняешь меня в краску, – поперхнулся я, на самом деле чувствуя, что краснею.
– Да брось, дорогой, мы же взрослые люди, – опять, обозначая смех, закашляла в трубку Люся, явно довольная тем, что ее эпатаж достиг цели. – Слушай, а чего мы будем по телефону-то? Надо поговорить, приезжай ко мне, а? Далековато, конечно, ко мне сюда, ну да ничего, ты у нас быстрый. Сам-то где сейчас?
– Я, Люся, сейчас в дивной Швейцарщине, – ответил я, испытывая огромное облегчение от того, что у меня есть неубойная отмазка не ехать к вагинально озабоченной дамочке. – Любуюсь на красоты Женевского озера.
– Ах, да, ты говорил, а жа-а-ль, – тускло протянула Люся, а то у меня тут все условия для разговора имеются. Ну, тогда спрашивай, что хотел.
Господи, наконец-то удалось перевести разговор в нормальное русло!
– Так вот, когда я тогда заезжал к тебе, – начал я объяснять Люсе суть вопроса, – там у тебя в ЦДХ я видел одну женщину – высокую блондинку, всю в красном, очень красивую. Ее просто невозможно не заметить – вся в красном, просто Lady In Red из песни Де Бурга. Не помнишь, случайно такую?
«Нет, не помню», – сейчас ответит она, и – все», – подумал я, пока Люся выдерживала паузу перед ответом, но все получилось иначе.
– Меломан ты наш, – наконец, снова заговорила Люся. – Помну я твою Lady In Red. Как раз в тот день она была и у нашего стенда, спрашивала про Испанию, про Коста-Браву. А тебе-то в ней, позволь поинтересоваться, какой интерес, дорогой?
Так, что же придумать? А то еще приревнует информатор к красотке в красном, и – привет, не скажет больше ничего!
– Да ты понимаешь, случайно встретил ее здесь, в Женеве, – нашелся, что соврать я, – так она втирает, что сама американка, хоть и русского происхождения, что в России не была уже три года, и что встречать ее год назад на турвыставке в Москве я никак не мог. Ну, вот и хочу я вывести ее на чистую воду. Ты ничего больше не знаешь про нее?
– Нескладно врешь, дорогой, – умехнулась Люся. – Небось, замужем она, и просто у нее есть какая-то причина скрывать от своего америкоса, что год назад она была в Москве. А ты хочешь ее этим прижать, и трахнуть, верно?
Господи, да что же у нее все вокруг этого крутится-то?! Просто патология какая-то. Знать, не зря Роман, Жаннин муж, считает Люсю Зайцеву не только скрытой лесбиянкой, влюбленной в Жанну, но и тайной извращенкой. Так, может, подыграть ей?
– Ну, если честно, то – да, – со вздохом кающегося грешника, согласился я. – Ты, Люсь, чисто Зорге с Абелем, от тебя ничего не укроется.
– Грубая лесть не может быть признаком большого ума, – ответила неизвестно чьим афоризмом Люся, и неожиданно серьезно сказала: – Я знаю кое что про эту девицу в красном. Мне наплевать, зачем на самом деле тебе нужна информация о ней, но ты должен пообещать мне, что ничего не скажешь Жанке.
Я почувствовал себя охотничьей собакой, почувствовавшей след дичи, и оттого замершей. Только при чем тут Жанна?
– Конечно, обещаю, – фривольным тоном согласился я. – Ну и ты уж, пожалуйста, не рассказывай Жанке про этот наш разговор, ладно?
– Все мужики – кобели, – без обиняков ответила Люся. – Все бабы это знают, только красивые, как Жанка, считают, что их сия чаша ввиду их абсолютной неотразимости обязательно минует, а умные, как я, не испытывают на этот счет никаких иллюзий.
Вон какая, оказывается, какая у Люси самооценочка! Да и к лучшей и единственной подруге Жанне, видимо, она, относится в высшей степени неоднозначно. Может, прав Роман?
– Кто такая эта в красном, я не знаю, но в тот день на выставке она была не одна, – начала тем временем рассказывать Люся. – Отгадай с трех раз, с кем я ее видела?
– С президентом Путиным, – предположил я. – Не попал? С далай-ламой?
– Чем длиннее хрен, тем короче ум, – вздохнула в трубке Люся, – но Жанку всегда интересовало только первое. Твоя блондинка была на выставке с Романом.
– С каким Романом? – не понял я.
Во мне жуткое желание немедленно самым желчным образом отомстить этому ничтожеству Люсе за неприкрытое оскорбление моих умственных способностей боролось с самодовольством по поводу признания ею моих физических достоинств. Но Жанка-то какова, – рассказывать подруге такие подробности! Интеллигентка хренова!
– Повторяю для тупых: рация на бронепоезде, – словами из анекдота про Василия Ивановича ответила Люся. – С тем Романом, который Жанкин муж, она была.
Что-то оборвалось у меня внутри. Господи, неужели все-таки Романом? Но, может быть, Люся ошибается?
– И что же, они так вместе с Романом под ручку и ходили, рискуя, что их кто-нибудь увидит? – с надеждой спросил я. – Ты, например? Роман же не мог не знать от Жанки, что ты работаешь от своей конторы на этой выставке? И почему же тогда я не встретил там Романа, а видел ее одну?
– Ну, во-первых, Роман от Жанки этого мог и не знать, поскольку вряд ли в семейном кругу моя персона является такой уж частой темой для разговоров, – рассудительно ответила Люся, – другое дело, что он обязан был предположить, что я там буду по роду своей деятельности, и что не встретить меня на выставке очень трудно. И я думаю, что именно так умненький Рома и предположил, потому, что видела я их совершенно случайно, и не в здании. Как только ты тогда ушел, я вышла на улицу покурить, и видела, как эта фифа садится в машину Романа, который ее явно ждал.
– Какая была машина, какие номера? – в отчаянии чуть не закричал я.
– Черт его знает, что за машина, я в них не разбираюсь, – ответила Люся. – Цвет зеленый металлик. Да и какая разница, какие там были номера, если за рулем сидел Роман собственной персоной. Я, знаешь ли, хорошо помню, как он выглядит.
Да, точно, «девятка» Романа выкрашена в тошный зеленый цвет, – похоже, Люся ничего не путает. Особенно, если вспомнить, что в сентябре прошлого года Роман ездил один отдыхать в Испанию. Почему знаю, потому, что Жанка тогда вся изошла по поводу того, что денег на ремонт у него нет, а на Испанию – есть, и что как тонко рассчитал иезуит-муженек, что жена, только что устроившаяся на довольно выгодную работу в компанию по торговле канцтоварами, не захочет у руководства отпрашиваться, и не увяжется за мужем. Не в Коста-Браву ли он ездил?
