мне во время побега. Ящик был взломан, платья не было. Я стоял перед загадкой. Кто-то проник в мою тайну. Я находился в опасности и, вероятно, не совсем еще избавился от нее. Я снова сошел вниз, в гостиную, и позвал Дженет. Когда она вошла, я встал между нею и дверью. Она была у окна, так что я мог отчетливо видеть ее лицо. Снаружи, у кустов, находился полицейский инспектор, все еще углубленный в разговор с Грэем.
- Знаете ли вы об этом случае что-нибудь такое, что вы не сообщили сэру Норману Грэю? - спросил я.
- Да, господин.
Я посмотрел на нее, размышляя. Спокойная и приветливая стояла она в сером свете сумерек. Ее глаза не опустились, встретив мой взгляд. Женские глаза до сих пор оставляли меня равнодушными, но на этот раз я заметил, что ее глаза были замечательно красивы. Зелено-коричневого цвета, они горели почти зловещим блеском. У нее были длинные нежные ресницы и красиво изогнутые брови. У рта залегла страстная складка, которой я раньше не замечал. Изумительно сверкали ее пышные каштановые волосы.
- Скажите мне обо всем, Дженет, - приказал я.
- Сразу после того, как вы ушли из дому, сюда явился человек, который лежит теперь в сарае, и выспрашивал меня о вас. Он прошел в вашу спальню и хотел посмотреть ваше платье, в котором вы вернулись из города. Он взломал нижний ящик шкафа и нашел его.
- В верхнем ящике находился револьвер, - заметил я вскользь.
- Я его нашла и спрятала.
- И после того, как он нашел мое платье?
- Он отправился к кустам, поджидать вас.
- Сказал он, что ему нужно?
- Он сказал, что он сыщик.
- И потом?
- Я пошла другой дорогой. И когда приблизилась к нему настолько, что не могла промахнуться, застрелила его.
Я человек, у которого храбрость стала второй натурой. Я видел людей, игравших со смертью, и, случалось, сам играл с нею, как жонглер с мячом; но никогда я не слыхал, чтобы о ней говорили с таким равнодушием. За окном, между деревьями, все еще виднелись сыщик с моим спутником. В нескольких метрах от нас лежало тело убитого. Я наклонился вперед и пытливо посмотрел на девушку, стараясь объяснить себе почти циничную бесчувственность ее тона.
- Почему вы это сделали, Дженет?
- Потому что он сделал то, чего до него не посмел ни один мужчина, господин. Он поцеловал меня в губы! Удивляюсь, что не убила его на месте!
- Не имели ли вы и других причин, Дженет?
- Я хотела спасти вас, господин.
- От чего?
- От полиции.
- Вы полагали, что я нахожусь в опасности?
- Я знала это.
- Кто же я по-вашему?
- Великий преступник.
Я смутился. Мне стало ясно, что я часто зависел от милости этой девушки. Она медленно продолжала:
- Я всегда чувствовала, что вы верите в двойную жизнь. Немногочисленные посетители, которых вы принимали, приходили ночью и тайно. Всякий раз, когда вы возвращались и мистер Стэнфилд возобновлял свою игру в гольф, на следующий день в газете появлялось сообщение о каком-нибудь убийстве или крупном взломе. Я знала, что когда-нибудь случится то, что произошло сегодня. Я довольна, что все так хорошо кончилось.
- Отдаете ли вы себе отчет в том, что вы хладнокровно убили человека? - спросил я пытливо.
- Я рада, что мне это удалось.
- У вас довольно странные представления об обязанностях горничной.
- Не смейтесь надо мной, - сказала она, немного задетая. - Я женщина, даже опасная женщина, но я умна и сообразительна. Я рождена не для того, чтобы быть прислугой. Я знаю, что достойна стать вашей помощницей, и надеюсь стать ею.
- Я никогда в жизни не доверял женщинам.
- Мне вы будете верить, - сказала она тихо и убежденно. - Вы всегда будете помнить о том, что я сегодня сделала для вас. Я женщина, созданная для того, чтобы заполнить вашу жизнь. Вы должны понять это и действовать сообразно с этим. Вы не раскаетесь.
Она немного приблизилась ко мне, и хотя женщины всегда были для меня не более чем игрушки, заполнявшие праздное время, я почувствовал, что меня охватила страсть. Все во мне вспыхнуло. Я взглянул на жизнь другими глазами. Ее голос звучал нежно и пленительно. Ее взгляд умоляющий, но полный собственного достоинства, был направлен на меня. Она была похожа на великолепного зверя.
- Вы женитесь на мне, - продолжала она, - это мой каприз, но я на нем настаиваю. Подумайте, как выгодно это будет для вас. В случае, если вам не повезет, я никогда не смогу донести на вас. Но с вами не случится ничего дурного. Я знаю, как вы ловки. И я не глупа. Скажите же, что все это вам не безразлично. Я доказала вам свою преданность, - закончила она и выжидающе на меня посмотрела. Я обнял ее.
Страстный огонь исходил из ее губ и согревал мою кровь. В ее странных глазах появилось выражение неземного восторга, которое волновало и очаровывало меня. Казалось, эта современная Борджиа не в силах была оторваться от меня. Силуэты обоих мужчин у деревьев становились все туманнее.
- Где револьвер? - прошептал я.
- Где никто не найдет его.
- А платье?
- Сожжено. Я сожгла его немедленно. Ведь от этого зависела ваша безопасность.
Приблизительно через полчаса те двое, осмотрев место преступления, вернулись.
Я как раз был занят обматыванием ручки палки для гольфа. Дженет приготовляла на кухне ужин. Грэй выпил виски с содой. Он выглядел усталым.
- Нашли вы что-нибудь? - спросил я при прощании.
Он отрицательно покачал головой.
- При данных обстоятельствах это было очень трудно. Я не помню ни одного убийства, которое было бы настолько подло. Я не говорю уже о том, что убитый еще совсем молодой человек, оставивший жену и трех-четырех детей и хотевший только выполнить свой долг. Если бы...
Он оборвал фразу, вздохнул и отвернулся.
- Я надеюсь, что в какой-нибудь партии гольфа вы дадите мне реванш, мистер Стэнфилд, - сказал он, уходя.
- С величайшим удовольствием.
***
На состоявшемся вчера (запоздавшем на целых два дня) заседании следственной комиссии по делу бедного Ричарда Ледбрука было установлено, что дело шло об убийстве, совершенном одним или несколькими преступниками. Уже это одно заключение ясно свидетельствовало о том, как плохи были применяемые нами методы розыска. Они оскорбляли мою совесть, и самая мысль о них причиняла мне боль. Ледбрук нашел след, о котором никому ничего не сообщил. Он отправился в Вокинг в поисках исчезнувшего Пэгсли, который, как я полагал, был никем иным, как Михаилом Сэйром. Там он был убит, вероятно, самим Пэгсли или его помощником, но никому из нас не удалось найти ни малейшей улики, которая навела бы на след убийцы. Мне тяжело было покинуть место преступления.
Я еще несколько раз играл в гольф с мистером Стэнфилдом и раз даже обедал у него. Обед, кстати, был очень изыскан и хорошо приготовлен. Он очень хотел назначить награду за поимку преступника, но до сих пор я не поддерживал в нем этого намерения. Было совсем нежелательно, чтобы много народу вносило путаницу в этот случай. Я ни с кем не говорил, и даже Стэнфилду не сообщил о том, что поимка Томаса
