толку Лидию, которая вообразила, что муж и впрямь увлечен ею по-настоящему.
Горделиво рассматривала она себя в зеркало, смеясь, рассказывала мамаше и подружкам, как посрамлены худосочные светские львицы. Каждый день из модных магазинов доставлялись платья, шляпки, туфли, нарядное белье, и все это она с упоением напяливала на свое бесформенное тело, наивно полагая, что тем самым делает себя еще более привлекательной в. глазах мужа.
А Верховский вскоре остыл, как остывал всегда, насытившись определенными физическими ощущениями. Только прежние его увлечения исчезали тотчас же, а это продолжало находиться рядом и, что совершенно немыслимо, и впрямь возомнило себя частью его жизни. Евгений совершенно искренне удивился, когда однажды жена, не дождавшись его домой, устроила допрос, как в полицейском участке, а потом залилась слезами и попыталась вновь привлечь в свои объятия. Князь тогда обошелся с Лидией очень грубо, просто выгнав жену в свои комнаты, запретив впредь совать нос в его жизнь. Он полагал, что этой порки будет достаточно, но княгиня не унималась. Жизнь княжеской семьи стремительно менялась.
По желанию новой хозяйки обновлялась обстановка дома, менялось меню, получила расчет прислуга, которая, как ей казалось, была с ней непочтительна и не желала признавать в новой хозяйке именно княгиню, а не купчиху. Князь пытался сопротивляться, но, вопреки его желанию, дом быстро приобрел черты жилища купца Астахова, с его безвкусной и аляповатой роскошью. Блюда, подаваемые на княжеский стол, могли повергнуть в ужас изысканного гурмана и эстета. Татьяна Аркадьевна демонстративно заказывала себе еду отдельно, потому что Лидия не пожелала прислушиваться к ее мудрым советам по ведению домашнего хозяйства.
– Что может советовать эта старая облезлая курица? – искренне недоумевала Лидия. – Я сама себе хозяйка, и она мне не указ! А не нравится, так милости просим за дверь, дорогая тетушка! Никто удерживать не станет!
Эту пылкую речь Лидия произнесла перед мужем, а верная горничная княжны, в обязанности которой входило подслушивать и подглядывать, передала хозяйке все слово в слово. С той поры старая дева замкнулась в своих комнатах, где лелеяла свои обиды.
Между тем молодая княгиня не ограничилась рамками домашнего хозяйства. Она пыталась сопровождать драгоценного супруга. Евгений оказался бессилен заставить Лидию сидеть дома.
Точно снаряд, она врывалась в гостиные его знакомых, повергая в недоумение и оторопь громкоголосыми и безапелляционными рассуждениями о материях, в которых не смыслила ровным счетом ничего. Мужская половина рассматривала Лидию как диковинное животное. Дамы закатывали глаза, дивясь ее нарядам и манерам.
И все вместе они судачили о князе, который либо ума лишился, либо отхватил такой куш за женой, что невозможно себе и представить!
Удивительно, но Лидия не замечала кривых взглядов и насмешек. Она простодушно купалась в своей новой роли знатной светской дамы, и эта роль доставляла ей неизъяснимое наслаждение. Евгений поначалу терпел, надеясь, что в скором времени ему удастся осуществить свой замысел. Однако очень скоро он со страхом понял, что жена ему не подчинится, не уйдет в тень. Более того, в один прекрасный день Евгений узнал, что документы на приданое дочери умный купец составил очень предусмотрительно.
Лидия оставалась единоличной владелицей значительного капитала и недвижимости. Эта новость Евгения просто убила. Он не мог поверить, что его так ловко провели, что он сам не удосужился вникнуть во все эти чертовы бумаги!
А Лидия, видя, что любовный пыл молодого мужа с каждым днем угасает, приуныла, решив, естественно, что у нее появилась соперница. Для начала она выставила вон всю мало-мальски смазливую прислугу. Затем принялась следить за каждым шагом мужа, читать его корреспонденцию, обнюхивать одежду, выспрашивать и выглядывать все что только можно. И вот однажды, проведя полночи в злобном ожидании Евгения, она услыхала некий шумок в доме, что означало его появление. Будучи грузной, Лидия с трудом передвигалась по паркету, чтобы не издавать звуков. На половине князя оказалось пусто, но она почуяла запах его одеколона, проходя анфилады комнат. Значит, он тут, дома, он явился, но не пошел к жене, полагая, что она давно уже спит. Тогда где же он? Что-то скрипнуло. Княгиня замерла. Ну конечно, он пошел к этой ведьме, своей тетке!
Лидия на цыпочках, затаив дыхание, подкралась к дверям Татьяны Аркадьевны, приоткрыла дверь в небольшую гостиную, оттуда – в будуар и оторопело замерла с открытым ртом. Поначалу она даже и не поняла, что к чему. Нечасто можно видеть в собственном доме отвратительные картины противоестественной связи! Когда же способность мыслить к ней вернулась, Лидия завизжала и бросилась вперед, сметая все на своем пути. Стулья, пуфик со спящей моськой, которая с перепугу упала и завыла, одежду и самих преступников, застигнутых врасплох. Она била их ручищами куда попало, рвала зубами, хватала за волосы. Княжна верещала, пытаясь найти спасение среди перевернутой мебели, но разбушевавшаяся фурия настигала ее везде, колотя как цыпленка. Верховский, испугавшись в первый момент, быстро, однако, опомнился, и вид этой дикой оргии только усилил его плотоядные чувства. Он уловил момент, навалился на жену с огромной подушкой, чуть придушил ее, а когда она захрипела и стала синеть, овладел с особым удовольствием на глазах у побитой Татьяны Аркадьевны.
Выяснение отношений между родственниками на следующий день носило самый драматический характер. Судьба старой потаскухи, как теперь именовалась княжна, была решена очень скоро.
Она отправлялась на проживание в загородный дом, доселе пустовавший, с приказом никогда не показываться на глаза. Но что делать с развратником-мужем? Поначалу Лидия хотела спозаранок бежать со "своим горем в родительский дом, но вовремя опомнилась. Слишком страшной оказалась тайна, чтобы выносить ее за порог. Оставался один выход – пусть каждый живет своей жизнью. Верховский тайно ликовал, ведь именно этого он и добивался! Однако практичная жена мстительно внесла коррективы в его планы. Итак, князь живет как хочет, но.., по тем средствам, которые она соблаговолит ему выделить! Эдакая веревочка, за которую княгиня будет дергать в свое удовольствие! Что оставалось Верховскому?
Супруги составили некое соглашение о раздельном проживании и разъехались в разные стороны. Верховский предался прежнему образу жизни, а молодая княгиня, потрясенная пережитым, пустилась во все тяжкие. Бульварные листки столицы с особым удовольствие публиковали грязные сплетни о ее похождениях. Время от времени она дергала за веревочку, и злополучный супруг представал перед ее очами. Ей доставляло удовольствие унижать его денежной зависимостью и тем, что она владела тайнами его порока.
Верховский, скрипя зубами, терпел, мечтая, чтобы черт ее забрал в ад. Наконец, пресытившись родными развлечениями, неукротимая княгиня отправилась на поиски приключений за границу, и жизнь Евгения вошла в более спокойное русло.
Он вновь воссоединился со своей воспитательницей, которая с прежним, не утраченным пылом
