вынужденным. Но, может, оно и к лучшему. Иначе он долго бы маялся сомнениями: прощать, не прощать. А простив, он получил явственное облегчение. Да и скучно было бы ему существовать без Гликерии. Гликерия Андреевна Тутомлина была его вечным приключением. В грядущем же не исключались и самые неожиданные повороты в их отношениях. В парке, у шашлычной, Шеврикука сразу же объявил Дуняше о цели своего прихода. 'Хорошо, хорошо, - заверила его Дуняша. - Я принесу тебе их'. Тотчас же Шеврикука осознал неловкость положения. Выходило, будто бы он, как при детских раздорах, явился требовать свои игрушки. 'Знаешь, - поспешил он, - мне-то нужна одна вещь. Для дела. Та монета, что теперь вправлена в перстень. А другая, фибула, пряжка, пусть так и останется украшением ремня...' Шеврикука не стал объяснять Дуняше, для какого дела ему понадобится золотая монета, условно названная Петром Арсеньевичем оболом, то есть пропуском куда-то, неизвестно куда, может, и в ловушку. Да и понадобится ли? Но предчувствие подсказывало Шеврикуке, что понадобится. И очень может быть, что этот обол и выведет его на Любохвата. На другой день, при возвращении обола, Дуняша попыталась передать Шеврикуке и некие слова Гликерии. 'Не надо! - остановил ее Шеврикука. - Не надо!' И все же он был принужден выслушать сведения об обстоятельствах нынешней жизни Гликерии и Дуняши. Когда Шеврикуку размуровали и возродили, обо всем тут же стало известно. От Гликерии отвернулись, в хорошее общество ее перестали приглашать. Да и она сама поняла, что натворила, пребывала в затворничестве и отчаянии. Ее уязвимость почувствовали Любохват с Продольным, потому и затеяли похищение. Но после похищения мнение о Гликерии изменилось, ее теперь жалеют, ей сострадают, и наверняка они с Дуняшей будут приглашены на зимний маскарад. - Вот и повеселитесь, - сказал Шеврикука. - Какие уж тут, Шеврикука, веселья, - печально вымолвила Дуняша. - А всю твою добычу Гликерия готова вернуть в коллекцию Тутомлиных. Шеврикука пожал плечами и удалился, успев, уходя, произнести: - Привет Петюле!
81
А во дворе дома на Покровке заканчивалось возведение бассейна Парадиза со стеклянной крышей-башней для амазонского змея Анаконды. При очередной встрече с Шеврикукой Сергей Андреевич Подмолотов напомнил о необходимости продегустировать провиант и напитки змея. - И приятель ваш обещал посетить, - сказал Крейсер Грозный, - который со шпорами... Как его... - Илларион... Илларион Васильевич... - Вот-вот! Илларион Васильевич! Шеврикука, полагая, что Крейсер Грозный от него не отвяжется, а собственное его любопытство не истает, попросил Сергея Андреевича назначить срок дегустации. Сергей Андреевич назначил. И сообщил, что со стороны змея принимать участие будут Алексей Юрьевич Савкин, зоотехник и ветеринар, а также всеобщий японский друг Сан Саныч. Игорь Константинович же с Илларионом Васильевичем могут привести с собой приятелей и приятельниц, хорошо бы - истинных гурманов. - Не знаю, - сказал Шеврикука. - Я-то приду. А вот Илларион Васильевич может быть и занят. А может быть он и в отъезде. Шеврикука опасался, что Илларион пошлет его подальше, но все же постучался к нему. Нет, Илларион о своем обещании помнил и желал корм змея попробовать. Возможно, что сотворители Парадиза Анаконды изучали особенности Оранжереи, в чьей теплой воде одно время ютился змей, или они выразили в сооружении свои представления о рае. Бассейн Анаконды был хорош и озеленен листьями лотосов и викторий, хрустальным конусом (или шатром?) с серебряными перехватами возвышалась над ним воздушная башня, под ее стенами уже произрастали пальмы с бананами и корявые амазонские деревья, будто канителью, перевитые лианами. Цветные тропические птицы резвились в высях, на лианах же озорничали мартышки. - Змей там, - указал Крейсер Грозный. - Дрыхнет. Но здесь еще недоделки. Пойдемте в гостиную. - А пираний в Парадизе нет? - спросил Шеврикука. - Нет! Нет! Как вы могли предположить! В гостиной, примыкавшей к вольеру личной зебры зоотехника и ветеринара Алексея Юрьевича Савкина, столы были накрыты. Шеврикуку и Иллариона Васильевича принимали и не как гостей вовсе, а как работников, как экспертов и инспекторов, или даже аудиторов, уполномоченных подписывать заключительные и требовательные бумаги. Коли по итогам дегустации будут обнаружены несоответствия процветанию змея. - Как будете проводить? - спросил Крейсер Грозный. - По спискам? Или по аппетитам? Если по спискам, надо начинать с овсов. - По аппетитам, - сказал Илларион. Список угощений змея Анаконды был составлен Крейсером Грозным по подсказкам Шеврикуки, вспомнившего о меню персидского слона, украшавшего Петербург в годы Елизаветы Петровны. В список попали и тростники, и ананасы, и мускатные орехи, и шафран, и макароны по-флотски, и солянка московская, и борщ, и сорок ведер виноградных вин, и шестьдесят ведер водки... - Только и всего? - высокомерно спросил Илларион. - Нет, конечно, - сказал Крейсер Грозный. - Организм змея еще много чего потребовал. - Рыбу-то он, возможно, принимает? - Принимает. По четвергам... - Ну, тогда разумно начать дегустацию с рыб осетровых пород, - предложил Илларион. - С икорками... - Истинно так! - обрадовался Крейсер Грозный. - Истинно так! А потом перейдем на поросят. Он, стервец, ужас как любит заглатывать поросят. Водка подавалась змею исключительно завода 'Кристалл', лишь иногда - от волжских берегов, самарского ликеро-водочного. Похоже, что Крейсер Грозный, его японский друг Такеути-сан, Сан Саныч, и зоотехник Алексей Юрьевич Савкин (это был черно-красивый мужчина с буденновскими усищами) в ожидании гостей уже приняли для приличия аперитивы и, мягко сказать, назюзюкались. Они не падали, не теряли аппетита, лишь по укорам Крейсера Грозного Сан Санычу можно было догадаться о степени их долговременной подготовки к дегустации. А укорял Сергей Андреевич так: 'Вот у вас, Сан Саныч, есть император, а ты с ним не пил! А я пил с императором! С ихним, с эфиопским! Как раз перед тем, как мы пошли с дружеским визитом на Амазонку за змеем! Эй, змей! Ты дрыхнешь, а ты тоже не пил с императором!' 'Не верю! - качал головой японский друг. - Не верю!' 'Не веришь! - трубил Крейсер Грозный в возмущении. - Да хочешь, я позову императора? Спроси его!' Шеврикука подмигнул Иллариону. И сейчас же за столом обнаружился пожилой мелкокурчавый негр в коричнево-оранжевом балахоне. - Хайле! Селассия! - бросился его обнимать Крейсер Грозный. - Они мне не верили! Савкин, наливай! Все пропьем, а флот не опозорим! А вы мне не верили! Ну и не будете пить с императором! - А мы пригласим своего императора, - заявил Илларион. Сегодня он был в темно-синей деловой тройке, без сапог и шпор. В гостиную стремительно вошел император Павел Петрович, будто прямо из Гатчины. Только нынче при нем была его знаменитая палка. - Милости просим! - вскочил Сергей Андреевич, соображая при этом вслух. Это кто же у нас был такой курносый? - Павел, Павел... - прошептал ему Шеврикука. - Точно, Павел! Паша, садись сюда, напротив эфиопского. Савкин, гони стакан! Ба, а тут еще и флотский! - обрадовался Крейсер Грозный. Флотским, естественно, оказался Александр Федорович Керенский. 'А этот-то зачем приплелся?' - Шеврикука с удивлением посмотрел на Иллариона. 'Ничего, ничего...' - успокоил его Илларион. Опасения Шеврикуки, что Павел Петрович кого-нибудь отдубасит и сошлет в Сибирь, оказались напрасными. Павел находился в шутейном состоянии духа и с удовольствием выслушал историю хождения черноморского крейсера секретным фарватером под Африкой в Парагвай и обретения амазонского змея, подтвержденную мычанием эфиопского императора. Некую нервозность за столом вызвали отказы братишки Александра выпивать с компанией. - Я не пью! Я не пью! - твердил он. - Да какой же ты флотский! - возмутился Крейсер Грозный. - Может, ты какая баба переодетая? Сестра милосердия какая!.. - Ну, это вы грубо, Сергей Андреевич, - покачал головой Шеврикука. А Александр Федорович нервно съежился и принял от зоотехника Савкина стакан. И пил далее. Когда откушали солянку по-московски, разговор зашел о змее, как о живом символе концерна 'Анаконда'. Вспомнили, что с помощью змея бразильские хирурги вернули Сергею Андреевичу главные достоинства, каким нанесли ущерб бандитские пираньи. А потому разумно было говорить о фаллическом, дионисийском смысле именно этой змеиной особи, а стало быть, и о том, что своим присутствием змей-символ предназначен служить плодородию, процветанию, вакханалиям и росту концерна 'Анаконда'. - Он как там, в манаусском госпитале, - вспомнил Крейсер Грозный, поднялся в полный рост, все и охнули... А уж тут-то, в Парадизе, да на московских харчах... Пойдемте к нему! Сейчас мы его поднимем. Под самую крышу! Спустились к бассейну. Призывы Сергея Андреевича приподняться были оставлены змеем без внимания. Случилось лишь слабое колыхание листьев виктории. Да мартышки будто бы смеялись. - Паш, - обратился к Павлу Петровичу Крейсер Грозный, - будь добр, дай-ка мне свою палку. Усердия палки возымели действие. Змей высунул из воды морду. И даже поднял ее метра на три. 'Давай! Давай, родимый! - поощрял его Крейсер Грозный. Помнишь, как в Манаусе...' Сан Саныч и Савкин побуждали змея бодрствовать стрельбой из рогаток. Затем, поскребя буденновские усищи, Савкин предложил подвесить на лианах жареного поросенка, тогда у змея возникнет животный стимул. На лианы с поросенком отправили эфиопского императора. Украшение лианы заинтересовало змея. Он поднялся было метров на семь, но потом расхотел, опал и скрылся под лотосами и викториями. - У, скотина! - осерчал Крейсер Грозный. - Разнежился! Отъелся на московских харчах!.. Или, может, харчи не те?.. Тут же вспомнили, что Игорь Константинович и Илларион Васильевич приглашены в Парадиз в качестве экспертов
