представителями рода человеческого нет и не может быть никаких противоречий. Они ведут одну и ту же борьбу и сталкиваются с одинаковыми трудностями. Разве проблема рабочий силы не стоит перед вами так же, как и перед нами?
Тут стало ясно, что мистер Пилькингтон намерен поделиться с компанией какой-то заранее заготовленной остротой, но в течение целой минуты не был в состоянии выговорить ее, борясь с охватившем его смехом. Поперхнувшись несколько раз так, что его многочисленные подбородки побагровели, он, наконец, выдавил из себя: 'Если у вас есть ваш рабочий скот, то и у нас есть так называемый рабочий класс!'
Эта шутка вызвала за столом взрыв хохота, а мистер Пилькингтон еще раз поздравил свиней с низким уровнем кормовых затрат, продолжительностью рабочего дня и общим состоянием дисциплины на Зверской Ферме.
- А теперь, - сказал он, - я бы попросил всех встать и проверить, полны ли ваши бокалы. Джентльмены! - сказал он в заключение, - джентльмены, я предлагаю тост за процветание Зверской Фермы!
В ответ раздались одобрительные возгласы, звон бокалов и топанье ног. Наполеон так растрогался, что оставил свое место и обошел стол кругом, дабы чокнуться с мистером Пилькингтоном, и лишь затем опрокинул свой бокал. Когда аплодисменты стихли, Наполеон, который продолжал стоять, объявил, что и он желает сказать несколько слов.
Как и все выступления Наполеона, эта речь была краткой и касалась самой сути дела.
- Я тоже счастлив, - сказал он, - что период взаимного непонимания подошел к концу. В течение долгого времени бытовали суждения, распространяемые, - у нас есть основания так думать - одним коварным врагом, будто есть нечто подрывное и даже революционное в воззрениях многих моих коллег. О нас думали, будто мы стремимся к разжиганию мятежей домашнего скота на соседних фермах. В этом нет ни капли правды. Мое заветное желание теперь, как и прежде - это жить в мире и поддерживать нормальные деловые отношения со своими соседями. Кстати, эта ферма, которой я имею честь управлять, - добавил он, - предприятие кооперативное. Имеющиеся у нас документы на владение являются общей собственностью всех свиней.
- Я не думаю, - продолжил Наполеон, - что старые подозрения еще тревожат наших соседей. Тем не менее, совсем недавно в заведенных на ферме порядках были осуществлены кое-какие перемены, которые еще больше укрепят к ней доверие. До сих пор животные фермы придерживались дурацкого обычая обращаться друг к другу со словом 'товарищ'. Отныне это будет запрещено. Был еще один очень странный обычай, происхождение которого неизвестно, - каждое воскресенье маршировать перед черепом старого хряка, прибитом в саду на столбе. Это тоже будет запрещено, а череп уже предан земле. Наши гости, должно быть, видели зеленое знамя, которое развевается на флагштоке. Если так, то вы, наверное, обратили внимание, что белые копыта и рог, ранее на нем вышитые, теперь закрашены. Отныне и впредь у нас будет просто зеленое знамя.
- У меня есть только одна поправка, - сказал он также, - к замечательному и добрососедскому выступлению мистера Пилькингтона. Мистер Пилькингтон все время говорил 'Зверская Ферма'. Разумеется, он не мог знать - ибо я только теперь впервые об этом объявляю, - что название 'Зверская Ферма' отменяется. Отныне и навеки ферму следует именовать 'Барской Фермой', ибо я полагаю, что таково ее истинное и исконное название.
- Джентльмены! - закончил свое выступление Наполеон - Я предлагаю тот же самый тост - только чуть-чуть по-другому. Вот мой тост, джентльмены: За процветание Барской Фермы!
Снова раздались одобрительные восклицания, и бокалы были осушены до дна. Но животным, которые наблюдали сцену снаружи, казалось, будто происходит что-то странное. Что сделалось со свиными рылами? Взгляд старых тусклых глаз Кашки переходил с одной морды на другую. Все как-то стало нечетким и зыбким. На той морде было пять подбородков, на другой - четыре, на этой - три. Когда аплодисменты стихли, компания снова взялась за карты и вернулась к прерванной игре, а животные молча побрели прочь.
Они, однако, не прошли и двадцати ярдов, как вдруг остановились. Из дома доносились дикие вопли. Животные бросились назад к окну. В доме разгорался страшный скандал: крики, удары по столу, пронзительные подозрительные взгляды, неистовые отрицания. Мистер Пилькингтон и Наполеон оба одновременно сыграли тузом пик - это и оказалось источником конфликта.
Двенадцать глоток вопили враз, и все - совершенно одинаково. Стало понятно, что сделалось со свиными рылами. Животные снаружи переводили взгляд от свиньи к человеку, от человека опять к свинье, но кто был кем, различить было уже невозможно.
ноябрь 1943 - февраль 1944
