- Хорошо быть снова дома, правда? - осторожно спросил он.
Джулия оглядела комнату, где на всем лежала печать великолепного, хотя и строгого вкуса хозяина квартиры. Сможет ли она когда-нибудь считать это место своим домом, а не просто его квартирой? Ей вспомнились чудесные выходные, когда их со Стефаном не связывало ничего, кроме удовольствия. Кажется, это было сто лет назад.
Интересно, сколько женщин побывало здесь, беззаботно выпивая один бокал шампанского за другим, нетерпеливо ожидая предстоящей ночи с хозяином роскошного жилища?
Но ей, Джулии, придется одной спать на широкой, предназначенной для двоих кровати.
А ведь она жена Стефана!
Джулия сделала еще один глоток. Ледяное шампанское притупляло боль в ее сердце. Но надо быть осторожной, крайне неосмотрительно пить на голодный желудок. Она может потерять контроль над своими эмоциями, и кто знает, что случится тогда? Джулия поставила бокал и принялась за еду.
Только бы он не сидел и не смотрел на нее так, словно перед ним находится какой-то малоизученный вид растения или животного. Впрочем, в этом есть доля истины. Быть может, он просто не знает, как ему следует вести себя с женщиной, которая родила ему ребенка и которая называется его женой. Она не должна винить его за это. Он чувствует себя не менее растерянным, чем она.
- Когда ты вернешься на работу? - спросила Джулия, чтобы прервать неловкое молчание.
- Когда захочу. Я должен быть уверен, что ты счастлива и не чувствуешь себя одиноко в чужой стране.
Если бы он только знал! Куда исчезла та счастливая, веселая Джулия, которая подшучивала над ними и дразнила его? Осталась далеко позади, у себя на родине?..
- Как это мило с твоей стороны!
Стефану говорили много комплиментов, но так к нему не обращалась ни одна женщина. Он не хотел быть 'милым'!
Опустив руку в карман пиджака, он достал оттуда коробочку и положил на стол перед Джулией.
Ее сердце замерло. Любая женщина знает, что обычно находится в таких бархатных коробочках.
- Что это?
- Открой и посмотри.
Содержимое ослепило Джулию - браслет, сплошь состоящий из бриллиантов! Не в силах произнести и слова от восхищения, Джулия любовалась переливающимися камнями. Вдруг она резко отодвинула подарок.
- Стефан, я не могу принять это!
- Можешь! Ты моя жена и родила мне ребенка! Давай я помогу тебе надеть браслет.
В ее душе все замерло, когда он дотронулся руками до ее кожи, такими горячими по сравнению с холодным, тяжелым украшением.
Многие женщины всю жизнь мечтают о таком подарке, но для Джулии он был всего лишь драгоценной безделушкой, принятой из рук человека, который не любит ее.
- Очень красиво, - сказала она, скорее потому, что того требовали правила приличия.
Малыш проснулся и заплакал. Стефан и Джулия оба вздохнули с облегчением.
- Я принесу его!
Джулия следила за мужем взглядом, и ее сердце замирало при виде его широких плеч и сильных рук. Когда же он нагнулся, чтобы взять ребенка, и джинсы обрисовали его упругие бедра, Джулия почувствовала желание. В действительности оно не оставляло ее и раньше, но как-то притупилось в связи с заботами о предстоящем рождении ребенка и новой обстановкой, в которой она оказалась.
Но теперь... Теперь больше всего на свете ей хотелось прикоснуться к нему...
Джулия попыталась переключить внимание на сына. Она взяла его из рук Стефана и стала баюкать.
- Преподнося такие подарки и предупреждая каждый мой шаг, ты скоро избалуешь меня!
- Но мне нравится дарить тебе подарки и заботиться о тебе, пока ты еще окончательно не поправилась.
И разве это не помогало хоть ненадолго отвлечься от неотвязной мысли, что теперь, после рождения ребенка, между ними нет преграды, что они мужчина и женщина, живущие вместе. И в то же время отдельно...
Джулия почувствовала, как напряжение растет с каждой секундой.
- Стефан...
Он понял, что должен что-то сделать, чтобы разрядить накаляющуюся обстановку, иначе он не отвечает за себя.
- Покорми его! - кивнул он на малыша и увидел, как потух взгляд Джулии.
Глава 13
Квадраты и прямоугольники полей всех оттенков, начиная от сочного зеленого и кончая золотисто-рыжим, проплывали мимо и оставались далеко позади. Иногда монотонность пейзажа, которая, впрочем, не утомляла, а скорее успокаивала, нарушалась ярко-красными крышами фермерских домиков или же стадом коров, быстро скрывающимися в дорожной дымке.
Джулия откинулась на спинку сиденья, продолжая смотреть в окно.
- Все дороги ведут в Париж, - мечтательно протянула она, перефразируя известную поговорку.
Стефан улыбнулся с видимым удовольствием. Наконец-то он видел прежнюю Джулию.
Когда же произошла перемена? Он даже не заметил, как бледность ее лица постепенно уступила место нежному румянцу и почти исчезла настороженность в глазах, с которой Джулия приехала во Францию.
Похоже, она потихоньку привыкала к новой жизни. Во многом, конечно, благодаря рождению их сына, ставшего для нее стимулом, ради которого стоит жить и радоваться всему окружающему. И если даже во время беременности Джулия выглядела в глазах Стефана по-прежнему привлекательно, то что можно было сказать сейчас о ней, преображенной радостью материнства?
- И все дороги, ведут из Парижа, - засмеялся он. - Эй, малыш! Ты спишь? - И Стефан бросил быстрый взгляд на заднее сиденье, где в специальной дорожной кроватке лежал Фредерик.
Ребенок целое утро плакал, предчувствуя первое в своей жизни путешествие, но дорога усыпила его, и сейчас он улыбался во сне. На нем была крошечная распашонка, расшитая золотыми якорями.
- Будущий моряк! - с гордостью говорил Стефан, выбирая одежду для сына вместе с Джулией. - Вот немного подрастет и я возьму его на яхту!
Сама Джулия купила бы ребенку что-нибудь попроще, но она быстро постигла страсть французов наряжать своих малюток и решила не спорить с мужем. Тем более что они ехали в гости к Франсуа и Софи, в их загородный дом, где кроме них будет много приглашенных.
- Посмотри на него, Джулия, он смеется во сне! Наверное, он слышал, о чем мы говорили, и все понял!
Джулия не ответила. Несмотря на то что с каждым днем она все больше и больше привыкала к новой обстановке, временами на нее нападала тоска. Обычно это случалось тогда, когда она словно со стороны наблюдала за их со Стефаном отношениями и перед ней вырастала безоблачная картина семейного счастья. В душе она знала, что это далеко не так.
Как можно так долго вести себя только как друзья и любящие родители и притворяться, что так и надо, словно супружеским отношениям и места не должно быть между ними? Сколько еще это будет продолжаться?
Джулия украдкой взглянула на мужа, который что-то напевал себе под нос. Через приоткрытое окно врывался свежий ветерок, ероша его черные волосы. Рукава рубашки были закатаны, из-под них виднелись сильные загорелые руки.
Любая женщина мечтает оказаться в таких объятиях. Так почему же она, его жена, продолжает мечтать о том же? Неужели ее мечтам не суждено никогда осуществиться?
Джулии известны его страстность, горячий темперамент. Но прошло уже полгода с рождения малыша, а со стороны Стефана не было даже намека на желание близости с ней.
Как долго он может вести жизнь, которую иначе как 'монашеской' не назовешь? И странное дело, чем больше проходит времени, тем сложнее становится разорвать этот замкнутый круг. Как будто это грозило
