деревянный диван и наклонила голову, упершись локтями о стол. Потом словно встрепенулась. Приблизила лицо к стоящему на столе самовару и сказала:
- Ядвига Эдуардовна, у вас чашка найдется?
- Да этого добра у нас хватает, - ответила ничего не подозревавшая Плескунова.
Марина взяла чашку, подставила ее под кран самовара и, поворачивая ручку, сказала:
- Не предлагаете нам чаю, так сами напьемся.
Ядвига Эдуардовна побледнела, схватилась за сердце и села на рядом стоявший стул. Подошли Калан и Алла Захаровна. Наступила тишина. Слышно было, как в чашку струйкой льется прозрачная жидкость. Закрыв кран, Марина пододвинула чашку ближе к Калану и сказала:
- Товарищ старший лейтенант, не хотите отведать чаю?
Калан взял в руки чашку, поднес ее к своему лицу и понюхал.
- Чересчур крепко заваренный. А, Ядвига Эдуардовна?
Плескунова молчала.
- А говорили 'хоть на каторгу'. Как же вы так, Ядвига Эдуардовна? А хозяйство на кого же? - Калан, иронизируя, начал открывать крышку самовара. Не тут-то было. Крышка, как в обычных самоварах, не открывалась. Пришлось Алесю помозговать, прежде чем удалось ее снять. Внутри самовара была целая система для охлаждения паров браги.
- Вот это да. Научно-технический прогресс, как видно, коснулся и самогоноварения, - рассуждал про себя Алесь. - Сами придумали, Ядвига Эдуардовна, или по спецзаказу сработано?
- Купила.
- В каком же магазине такое чудо техники продается?
- Не в магазине.
- А где же, если не секрет?
- Случайно. Один знающий человек похвалился.
- Кто же этот знающий человек? Может, дадите адресок?
- Говорю же, случайно. Встретились, сошлись по цене, и до свидания. Он меня не знает, я его не знаю. Это дело такое: чем меньше знаешь, тем меньше отвечаешь.
- Ну а где продукцию храните?
- Никакой продукции у меня нет. Если, бывает, и сгоню, то только для себя.
- Вы же сказали, что сами не пьете, а людям - борони бог.
- Людям для продажи - борони бог. А так, кто поможет по хозяйству надо же угостить. Кто задаром будет делать?
- Ну а если поищем продукцию, не будете возражать?
- Как на исповеди говорю: нет у меня никакой продукции. Можете искать.
На лице Ядвиги Эдуардовны такая была невинность, что старший лейтенант начал было сомневаться. Ну где можно хранить самогон, если бы он был? Скорее всего, в погребе. Побывал там Алесь. Осмотрел все. Даже пол простукал. Ничего не нашел. Посоветовались. Алла Захаровна сказала:
- Самовар - это для отвода глаз. В нем не выгонишь столько, сколько нужно для продажи. А что продает - сомневаться не приходится.
- Для дела с размахом нужны бочки. А где ты их спрячешь на подворье?
- А в лесу? - Марина кое-что знала о повадках самогонщиков. - Тут до леса рукой подать.
Решили осмотреть опушку леса. Пригласили и Ядвигу Эдуардовну.
- А чего я туда пойду?
- Придется, Ядвига Эдуардовна, - потребовал старший лейтенант. - Дело серьезное. Так что собирайтесь.
Ничего не поделаешь, пришлось идти и Плескуновой. В огороде на грядках уже зеленели всходы петрушки, лука, гороха. Вдоль забора росли сливы и вишни. Между деревьями и забором поднимались густые заросли шиповника. Кто-то хорошо продумал планировку сада: залезть сюда не так просто. В конце огорода в заборе была калитка, за которой начиналось поле. Озимь уже отошла от зимней спячки и, набирая силу, тянулась вверх, наливалась весенними соками. От калитки к самому лесу вела тропинка, проторенная прямо по озими. Видно было, что ростки не раз придавливались к земле, но они упрямо выпрямлялись и вновь тянулись к солнечному свету.
- Хворост ношу на растопку, - предупредила Ядвига Эдуардовна вопрос Калана. Она могла бы промолчать, но тропинка-то вела не куда-нибудь, а прямехонько к ней во двор.
Калан ничего не сказал. Прошли поле. Тропинка привела к чистому криничному ручью. Дальше никаких следов. Кругом сплошные заросли орешника.
Шедшая впереди Довнар внезапно остановилась. Прислушалась. Наверное, ей с Каланом пришла в голову одна и та же мысль.
- Что посоветуете, Алла Захаровна? - спросил ее Калан.
- Дрозд поет, - будто самой себе сказала Довнар. Она смотрела в густые заросли орешника и зачарованно слушала.
Дрозд - отменный певец. Удивительно чисты и звонки переливы его песни. Она то взметывается до тончайших тонов и на них почти замирает, то как бы падает вниз, становится звонкой, будит в лесу многоголосое эхо.
Что нужно для самогоноварения? Холод. Зимой снега или льда навалом. А как быть весной, тем более летом? Холодная вода! А что может быть холоднее родниковой воды? Значит, надо искать аппарат по ходу ручья, может быть, у самого родника.
- Эх, Ядвига Эдуардовна, показали бы вы нам свое производство, и делу конец. Зря не теряли бы времени ни мы, ни вы. Может, покажете? - спросил Калан.
- Было бы что, - обиженно ответила Плескунова.
Пробирались вдоль ручья с трудом.
- Глядите! Да тут же следы трактора, - крикнула Марина.
Действительно, впереди было что-то вроде просеки. Поломанные кусты и следы колес. Дальше - небольшая поляна. Подошли по просеке к поляне, в центре которой находилось маленькое озерцо. От него-то и начинался ручей. Было здесь и еще кое-что. По бокам озерца на прочных металлических опорах стояли две большие бочки, от которых тянулись к длинным корытам трубы. В корытах трубы извивались, напоминая спящих змей. Да, дело тут поставлено на поток. Два заводских цеха, которые могут работать одновременно. Наливай в бочки брагу, раскладывай под ними костер, подставляй под выведенные из корыт концы труб посуду и получай самогон. Вначале идет первач, продукт, можно сказать, высшего качества. Плесни ложку такого самогона в костер - он вспыхнет синим пламенем. Дальше идет основная часть хмельного зелья, годная для широкой продажи. Под конец - остатки. Их обычно выливают в бочки для повторной перегонки. Ядвига Эдуардовна, видно, так и делает. У нее товар, по прежним сведениям, самый конкурентоспособный: либо первач, либо вроде того. Недалеко от бочек стоят две копны сена. Что бы это значило? Алесь проверил. В копнах тоже бочки. В них дозревает брага. Но как все это можно было завезти? А следы трактора? Значит, тут хозяйничает целая артель. Интересно, признается ли теперь Плескунова?
- Ядвига Эдуардовна, что вы скажете на все это?
- А что сказать? Лес-то не мой, откуда мне знать, кто тут чем занимается?
- А тропка?
- Что тропка? Я уже сказала, что хожу за сухими ветками.
- Для растопки?
- Ага, для растопки.
- Под этими бочками?
- Не докажете.
- Докажем, Ядвига Эдуардовна, докажем. Но тогда уже одним штрафом, как раньше, не отделаетесь.
Что же делать со всей этой техникой? Оставить в лесу? Завтра ее уже не будет. Перепрячут так, что и следов не найдешь. Разбить тем, что есть под рукой, не разобьешь. Без помощи директора совхоза не обойтись. Алесь написал записку и попросил Марину передать ее Заневскому. Пусть пришлет пару рабочих
