растирали.
- Товарищи, - продолжала властным голосом Портнова. - По постановлению исполкома нашего сельсовета решено провести общий сход жителей Поречья. Какие будут предложения насчет президиума?
- Директора! Заневского Виктора Сильвестровича!
- Кого еще?
- Доктора Наталью Николаевну.
- Так, - сделала паузу Портнова. Она надеялась, что первой назовут ее, председателя сельсовета. Ведь кто власть в Поречье? Она, Портнова. Как же можно ее обходить? Еще теплилась надежда, что назовут и ее фамилию. Поэтому-то и сказала:
- В президиум выбирают нечетное число людей. Надо еще одного человека.
- Учительницу. Довнар Аллу Захаровну.
Портнова даже не ставила выдвинутые кандидатуры на голосование, не пригласила названных товарищей за стол президиума. Хмуро сошла со сцены и села в первом ряду. Пусть, мол, руководят другие. Первое время царило как бы безвластие. Наконец поднялся Заневский. Пройдя за стол, он уважительно сказал:
- Прошу вас, Наталья Николаевна. И вас, Алла Захаровна. - Потом, когда обе заняли места в президиуме, продолжал: - Вам, товарищи, известно, что разговор у нас будет об одном: как выкорчевать пьянство.
Он, наверное, произнес бы длинную речь, если б из зала не донеслась реплика, задавшая тон всему сходу:
- А пускай пьянчуги покажутся перед народом.
- Верно, - ухватился Заневский. - Мы просим всех, кто сидит в первом ряду, уступить место любителям спиртного. Пусть будут вроде как в президиуме. Пожалуйте, товарищи любители! Петр Луканович, это и вас касается. И вас, Марфа Сидоровна.
- Не пойдем! - крикнула Марфа Сидоровна.
- Воле народа надо подчиняться. Иначе что получится? Сейчас вы не хотите выполнить решение схода, завтра не пожелаете выйти на работу. Если решили не иметь с коллективом никакого дела, что ж, насильно мил не будешь. Отпустим. Ищите другое место работы.
Между супругами возникла короткая перебранка: 'Не кочевряжься, пошли! это Петр Луканович жене. - Все равно заставят'. - 'Иди ты, гнилая колода', огрызнулась Марфа Сидоровна, но все же поднялась и потянулась вслед за мужем. Поименно 'пригласили в президиум' еще пятерых завсегдатаев магазина.
- Вот он, дорогие товарищи, можно сказать, 'цвет и гордость' нашего села... Да вы не стыдитесь, посмотрите людям в глаза, - говорил Заневский тем, кто сидел в первом ряду. Что с ними делать? Посоветуйте, товарищи.
- Предупредить в последний раз, а потом по всей строгости закона! послышался женский голос из середины зала.
- Так и поступим, - сказал, как о решенном, Заневский. - Кто допустит прогул по причине пьянства или выпьет на работе, того временно в разнорабочие, лишить всяких премий, в том числе и годовой. А повторится будем ставить вопрос об увольнении. Хватит нянчиться. Теперь что касается самогонщиков. Есть предложение: в недельный срок все аппараты сдать в сельсовет. После этого мы проведем рейд. У кого будет обнаружен несданный аппарат, пусть пеняет на себя.
- А если свадьба? - спросил кто-то.
- Свадьба? А вы помните хоть одну свадьбу без пьяной драки? Я лично не припоминаю. Что, по-вашему, будем продолжать и дальше? Нет, товарищи, пора кончать со скверными традициями. Ну а теперь последний вопрос. Как быть с продажей спиртных напитков? По новому Указу ее полагается ограничить. А в сельсовете так решили: не завозить, не продавать никаких вин и никакой водки. Как думаете, товарищи?
По наступившей тишине можно было догадаться, что некоторые ожидали чего угодно, только не этого. И таких, видно было, немало. Кто-то даже спросил:
- Значит, идти против Указа?
- Кто же против него идет?
- Сельсовет. Указ за то, чтобы не весь день продавали, ну и еще там кое-что. А вы чтоб отменить. Начисто.
Заневский по привычке повертел в руках карандаш, посмотрел на Титову и Довнар. Будто оказался в трудном положении и не знал, как из него выйти. Откашлялся и сказал:
- Если народ решит полностью запретить у нас продажу спиртных напитков, то это будет если не по букве, то в духе Указа.
- Не согласны! Полине тогда нечего будет делать в магазине, - выкрикнул кто-то.
- А ну, покажись, чтоб хоть знали, кто у нас не согласен, - стукнул легонько карандашом о стол Заневский.
Не тут-то было. Вообще, в зале нашлось немало если не пьяниц, то тех, кто не считал предосудительным в меру отметить праздники, дни рождения, а то и просто поднять настроение в выходные дни.
- Дайте мне слово, - поднялась Наталья. - Один мудрый человек сказал: у человека много преимуществ перед животными. Но и у животных есть преимущество перед человеком. Они никогда ничего не делают во вред себе. Поднесите, к примеру, сигарету или стакан водки собаке. Да она убежит от вас на версту. А ведь всему этому вы учите своим примером ваших детей. Неужели же вы не хотите, чтобы они были здоровыми, радовались жизни? Вы же люди. Я думаю, Виктор Сильвестрович, что несогласные товарищи поймут. Так жить дальше нельзя...
Когда голосовали, дружно взметнулись вверх руки женщин. Мужчин с поднятыми руками было меньше.
- Так, - подсчитал голоса Заневский. - Подавляющее большинство. 'Членов президиума', думаю, можно не считать: у них только совещательный голос.
Несколько дней после этого собрания были как праздники. Но праздники на то и есть праздники, что они не продолжительны. После них наступают будни с их обычными заботами и уже веками установившимся укладом жизни. Первым сигналом наступления этих будней был случай появления на работе Царь Марфы Сидоровны в подвыпившем состоянии. Может, это осталось бы и незамеченным, если бы с ней не столкнулся Заневский. Не поверил он своим глазам. Да как же это могло быть? Всего несколько дней прошло после собрания и - на тебе. Спросил: 'У кого брала спиртное?' - 'В магазине', - ответила Царь. 'Как в магазине?' - не мог поверить Заневский. 'А так, Виктор Сильвестрович. Полина сказала, что Указ нельзя никому нарушать. Над сельсоветом есть и выше'. Горячая была пора. Но делать нечего. Надо узнать, не путает ли чего Марфа Сидоровна. 'С тобой, Марфа, - сказал Заневский, - разговор будет особый. Но это потом. Сейчас поеду узнать, в чем там дело'. Приехал в магазин. И действительно. Все оказалось так, как было и раньше. Торговля вином и водкой шла так же бойко, как и до Указа. Разозлился не на шутку. 'Ты что же это, каналья твоя душа, народ спаиваешь? Разве ты не знаешь про решение собрания?' - зло спросил Полину, заведующую магазином. 'Была на нем, знаю. Да люди мы подневольные. Что нам скажут, то мы и делаем'. - 'Слово-то какое откопала. 'Подневольные'. Кто же это тебя неволил продавать этот опиум?' 'Хозяйка наша, председательша сельсовета'. - 'Да ты что?' - 'А зачем мне возводить на женщину напраслину?' Не верил Виктор Сильвестрович, что Портнова могла пойти на такое. Но верь не верь, а узнать надо. Не через кого-то, а лично от нее, Зинаиды Станиславовны. Люди могут и набрехать. Такие случаи бывают. Приехал Заневский в сельсовет и прямо к Зинаиде Станиславовне. Так, мол, и так. 'Подвели тебя, Зинаида'. - 'Кто в чем меня подвел?' - спросила Портнова. 'Сказали, будто ты разрешила продажу спиртного'. - 'Разрешила', - спокойно ответила Зинаида Станиславовна. До последней минуты надеялся Виктор Сильвестрович, что в этой злополучной продаже хмельных напитков кто-то что-то напутал, и Портнова здесь ни при чем. Выяснилось же, что все-таки она, председатель сельсовета, отменила решение сельской сходки. 'Как же ты могла такое сделать и зачем?' поразился Заневский. 'Это вы спрашивайте председателя райисполкома, ответила Портнова. - Полина поехала в райпотребсоюз за товарами, а ей водку. 'Решение общего собрания вино и водку у вас не брать', - сказала на базе райпотребсоюза Полина. 'Как не брать?' - удивились на базе. 'Так, не брать, и все'. Те к председателю
