если раньше проект судна умещался в портфеле, то ныне для перевозки проектной документации современного корабля потребовался бы грузовик. И это понятно: ведь речь идет о миллионных затратах, о безопасности плавания и жизни многих десятков людей, которые станут работать на судне. И конечно, об экономической эффективности, будь то перевозка грузов или научные исследования. В создании серии судов типа 'Академика Курчатова' участвовали большие коллективы, и прежде всего я хочу отметить вклад сотрудников ОМЭРа, а также ленинградских конструкторов-судостроителей.
Когда же шло оснащение лабораторий, то нам существенно помогли заместители директора Института океанологии А. А. Аксенов и К. В. Морошкин, член-корреспондент АН СССР геофизик Ю. Д. Буланже, инженер В. И. Маракуев и другие товарищи.
Для верфи имени Матиаса Тезена строительство исследовательских судов было серьезным экзаменом, и коллектив верфи с честью его выдержал. Надо сказать, что у нас всегда было аолное взаимопонимание с руководителями, специалистами и рабочими верфи. Представители ОМЭРа часто и подолгу жили в Висмаре, работали совместно со специалистами ГДР над техническим проектом, вели наблюдение в процессе строительства судна. Я тоже трижды приезжал в Висмар, от встреч и делового общения с немецкими товарищами у меня остались самые лучшие воспоминания. В полном контакте мы работали с конструкторами верфи, которых возглавлял начальник КБ Хорст Вайде. Он всегда старался находить пути наиболее рационального решения наших предложений. Вайде был моим старым знакомым, мы немало работали с ним еще в 1956-1957 годах, когда он был конструктором на судоверфи 'Нептун' в Ростоке, где создавался 'Михаил Ломоносов'. Руководителем технического проекта был пожилой инженер- конструктор Остеррайх, скромный, молчаливый и удивительно трудолюбивый. Остеррайху импонировала сама идея создания научно-исследовательского судна, и он трудился заинтересованно, творчески. С энтузиазмом работал и корабельный архитектор Иоахим Кернер.
Чувство особой симпатии вызывал у меня заместитель директора судоверфи по производству Эрнст Геринг. Этот молодой инженер был душою нашего общего дела, и успешная постройка судов типа 'Академика Курчатова' во многом зависела от его умелой организации технологии производства. Член Социалистической единой партии Германии Эрнст Геринг был не только организатором производства, но и общественным деятелем: трудящиеся Висмара избрали его депутатом в Народную палату.
Нас всячески поддерживал советский посол в ГДР Петр Андреевич Абрасимов. Если мы не могли 'пробить' решение какой-нибудь сложной проблемы ни своими силами, ни силами работников торгпредства и приемки, я обращался к Петру Андреевичу за помощью, и его помощь была всегда быстрой и конкретной. В Берлине Абрасимов познакомил меня со многими государственными деятелями ГДР, там я был принят и Вальтером Ульбрихтом, с которым был знаком раньше.
Последний раз я приезжал в ГДР в конце 1968 года, когда судостроители закончили строить для нас седьмое судно этой серии - 'Дмитрий Менделеев'. По пути в Висмар я остановился в Берлине и был, как всегда, с большим радушием принят Абра-симовым. Я обратился к нему:
- Завтра начнет работу комиссия по приемке нового судна. Это займет у нас недели две- три. А потом подъем флага Советского Союза на судне. Не смогли бы вы, Петр Андреевич, присутствовать на этом торжестве?
- Постараюсь приехать.
Абрасимов сдержал обещание, и 17 декабря 1968 года посольская 'Чайка' с красным советским флажком была у ворот судоверфи в назначенный час. У причала собралась огромная толпа: это судостроители пришли на торжественный митинг. Первое слово было предоставлено директору верфи Марквардту.
- В 1964 году, когда мы приступили к строительству первого экспедиционного судна, перед нами стояли большие задачи,- сказал Марквардт.- В то время верфь не смогла сразу решиться начать строительство такого сложного судна. Но наши советские друзья и товарищи вселили в нас большую надежду, оказали нам доверие, и сегодня мы можем с удовлетворением отметить, что коллектив верфи принял тогда правильное решение приступить к строительству первого судна. И вот мы сдаем уже седьмое судно этой серии и по четырем дальнейшим ведутся сейчас конкретные переговоры.
Строительство такой большой серии экспедиционных судов одновременно показывает, какие выдающиеся работы ведутся советскими учеными в области исследований и какие средства и мощности инвестируются на благо всего человечества.
Я слушал его и радовался: ведь не прошло и трех лет с того времени, когда в первый рейс вышел в море 'Академик Курчатов'!
О том, какие изменения вызвали в развитии нашей морской науки новые корабли, можно судить из заключения Океанографической комиссии Академии наук СССР:
'Создание и внедрение в практику океанологических исследований серии научно-исследовательских судов типа 'Академик Курчатов' знаменует собою начало нового качественного этапа в советских исследованиях Мирового океана. Появились новые, более совершенные Технические средства, позволившие внести большие изменения в методику океанологических работ, резко увеличить объем получаемой информации и скорость ее обработки непосредственно на борту судна, повысить научную и экономическую эффективность экспедиционных исследований'.
Проверка временем - лучший критерий в споре. Сколько было сломано копий, когда решался вопрос о научно-исследовательских судах, сколько попорчено нервов. Теперь бывшие противники ОМЭРа при встречах со мною предпочитают совсем не вспоминать о былых дебатах. Больше того, академик Л. А. Зенкевич, яростный сторонник кораблей типа 'Витязя', захотел совершить рейс именно на 'Академике Курчатове'. Возвратившись, он заехал ко мне.
- Иван Дмитриевич, должен откровенно сказать вам, что создано замечательное судно, на котором можно выполнять любую работу. Спасибо вам и ОМЭРу.
А с профессором В. Г. Кортом получилось еще интереснее. Во время одной из экспедиций было открыто Гвиано-Антильское противотечение. Экспедицию эту возглавлял Корт, причем на корабле 'Академик Курчатов'. Больше того, за это открытие Корту и его товарищам присуждена была Государственная премия СССР.
Я не случайно так подробно рассказал об истории создания нового типа научного судна и об его использовании в практике экспедиционных исследований. Эти работы заняли не один год жизни сотрудников ОМЭРа. Правда, говорят, дорого в жизни только то, что стоит нам больших усилий.
* * *
В небольшие и немногочисленные комнаты, в которых располагается ОМЭР, каждый день врываются ветры всех широт и вести со всей планеты.
Отдел занимается не только планированием экспедиций и утверждением научных программ, но и 'дипломатической частью'. Мы согласовываем стоянки наших судов в иностранных портах и все связанные с этим проблемы. Проводим инспектирование судовой службы и технического состояния судов, составляем планы ремонта судов, занимаемся вопросами заработной платы и организацией труда экипажей судов, готовим отчеты об экспедициях и работе флота и т. д.
Несколько лет работал у нас морским инспектором старый черноморский капитан А. Н. Кремлянский. Теперь его место занимает капитан дальнего плавания Глеб Николаевич Григорьев. Его мы с полным правом считаем воспитанником ОМЭРа. Григорьев пришел работать в академический флот в 1953 году, был штурманом, затем несколько лет командовал 'Михаилом Ломоносовым'. За эти годы он закончил заочно географический факультет МГУ, в 1970 году защитил кандидатскую диссертацию. Таким образом, мы 'заполучили' в одном лице и опытного капитана, и научного работника, что весьма немаловажно, если учитывать специфику нашего дела.
Хотя шестидесятые годы дали нам серию кораблей типа 'Академика Курчатова', но к концу этого десятилетия Академия наук все еще располагала малочисленным исследовательским флотом. В это же самое время Е. К. Федоров, ставший начальником Главного управления Гидрометеослужбы, быстрыми темпами строил корабли для своего управления. И Гидрометеослужба имела 14 крупнотоннажных кораблей океанского плавания.
У нас в ОМЭРе дела шли гораздо медленнее. Несколько лучше пополнялся только наш малый флот.
Однажды ко мпе зашел Григорий Иванович Галазий, директор Байкальского лимнологического института, ныне член-корреспондент Академии наук СССР. Григорий Иванович посвятил свою жизнь Байкалу.
- Иван Дмитриевич,- сказал ученый,- прошу помощи ОМЭРа. Мы ведем работы на Байкале на катерах, а нам очень нужен хороший экспедиционный корабль.
Я пообещал Галазию:
- Корабль вам построим.
Обещание свое мы выполнили. Правда, с большим трудом. В Киеве на заводе 'Ленинская кузница' строились для рыбаков корабли водоизмещением 530 тонн. Наши специалисты разработали проект перестройки такого судна в научно-экспедиционное. Но как переправить его на Байкал? Это была самая трудная часть задачи. Решили: отдельными секциями, а затем собрать их уже на месте. Я поехал в Киев на завод. Коллектив 'Ленинской кузницы' охотно откликнулся на просьбу Академии наук. В короткий срок были построены секции судна, а затем на 32 платформах их доставили на судоверфь, действующую на берегу Байкала. Вот уже больше десяти лет 'Профессор Верещагин' исправно несет свою службу на Байкале. Ученые Лимнологического института ведут изучение гидрологического режима, химического состава вод, строения дна и геологической истории озера, строения и динамики берегов.
В ноябре 1974 года были изданы 'Временные правила охраны вод озера Байкал'. Конечно, если все
