– Айе. С характером... Моя лэри, вряд ли кто-нибудь в Академии осознает, насколько он нестабилен. Если в основах магии и целительства Рек за последние три года сделал феноменальные успехи, то самоконтроль у него... просто отсутствует. Похоже, дело тут в какой-то внутренней проблеме, быть может, в недавней травме. Ди Крий как будто отбывает какую-то повинность... Никогда не видел, чтобы человек так ненавидел самого себя. Разве что в зеркале. В первые годы после... – рука его судорожно дернулась, показывая на ноги, – ...этого.
Некоторое время она обдумывала сказанное. А Тэйон рассеянно скользил взглядом по линии крыш вспоминая.
Ему понадобилось лишь несколько занятий с великовозрастным студентом, чтобы понять, что с тем далеко не все в порядке. Но любые проблемы ученика были всегда скрыты за безупречными, магистерского уровня ментальными щитами. После того как попытка создать простейшую иллюзию едва не развеяла по пламенной стихии пол-особняка Алория, учитель поставил ультиматум: ди Крий ослабит барьеры и позволит ему глянуть в глубь его разума или может отправляться по десяти ветрам.
Тот очень громко и равнодушно подумал: «Сам напросился». И понизил барьеры. Не все и не до конца.
Сознание этого существа было абсолютно нечеловеческим.
Тэйон интерпретировал то, что он увидел в чужом разуме как свет, проходящий через многоуровневые витражи, в пыльном, отливающем перламутровым блеском воздухе сплетались образы и фигуры, многогранные и многовариантные. Стальной стержень воли, глубокая синева разлитого рваными цветовыми переходами юмора, тут и там переходящего в алые и багряные тона злобы. Всю сущность, точно черный провал, пронизывала незаживающая внутренняя рана. Мелькнула светлая прядь, тихий смех, смутно различимый вдали корабль... Потеряна, потеряна навсегда, и это
Но, задыхаясь под ударами чужой боли, Тэйон видел, что, даже не будь этой раны, внутренний мир перламутрового существа все равно был далек от гармонии. Что-то изначально искаженное, неверное заложено было в изменяющихся геометрических узорах, в сплетении мыслей, чувств, установок. Напряжение во всей структуре, пронизанной чересчур мощными силами, наделенной слишком разрушительными возможностями. Рек ди Крий не должен был существовать.
Он никогда не смог бы появиться естественным путем, и, кем бы ни были его создатели, им пришлось обойти законы бытия, чтобы позволить ему появиться на свет и достичь зрелости. Могущественные силы оказались привязанными к слишком слабому стержню, который не мог служить им основой. Реальность распадалась на тысячи равных возможностей и рвала в клочья захлебывающееся от неспособности обработать всю информацию сознание, энергетические потоки грозили в любой момент выжечь слишком хрупкий для них материальный носитель. И плюс ко всему этому еще больше заложенные в самых глубинах его естества оков повиновения.
Ди Крий боролся против надвигающегося сумасшествия, блокируя свои способности. С раннего детства отказывался видеть то, что не видеть не мог, интуитивно ставил щиты восприятия, задвигал воспоминания в глубины подсознания и запрещал себе даже догадываться о том, как его разум манипулирует окружающим миром.
Несколько лет назад случилось что-то, нарушившее зыбкое равновесие. Геометрические узоры прочертили глубокие борозды ненависти: к себе, к тем, кого не мог даже помыслить предать, ко всей вселенной... Сложные структурные фигуры разъедало липкой ржавчиной отвращения. Разум целителя уничтожал себя изнутри. Уничтожал любого, кто осмеливался к нему прикоснуться...
Тэйон вырвался из затягивающего его водоворота, обливаясь потом и дрожа, понимая, что был на шаг от потери самого себя. И ощущая, что спасло его лишь то, что ди Крий почти мгновенно восстановил щиты, выталкивая чужое сознание за пределы своего «я». Больше магистр никогда не просил их убрать, но он так и не смог заставить себя не видеть разбитый ударом меча витраж, проступающий за породистыми чертами бледного лица...
Экипаж остановился на перекрестке, чтобы пропустить длинный поток транспорта. До дома было еще далеко. Наконец адмирал сформулировала следующий вопрос:
– Как он обучается?
– Потрясающе. Феноменальный интеллект, даже для мага. Думаю, к этому моменту он мог бы уже пройти все курсы, если бы не проводил большую часть времени в кутежах, соблазнах и выходках, которые на мой взгляд подозрительно напоминают завуалированные попытки самоубийства.
– Как бы Вы определили его возраст, мой господин?
– Внешне – похож на Вас, моя лэри. – Но это, как они оба знали, не означало ничего. – По моим ощущениям – мой ровесник.
А вот это уже означало, что ди Крий либо много старше, чем кажется, либо прожил не самую легкую жизнь.
– А что Вы можете сказать о фейш?
– Его тень. В Академии многие считают их любовниками. Бред. Отношение к нему Шаниль скорее напоминает позицию наследственного вассала его семьи... или, точнее, Дальней родственницы, которой доверили следить за приносящим одни неприятности каким-то-там-внучатым племянником. Она его не любит. Он ей, судя по всему, даже не нравится. Она дико за него беспокоится. И, похоже тоже отрабатывает повинность.
– Странно... Последнее, мой господин: почему Вы связали его с Сергарром?
Перед тем как драги покинули город, мои... источники принесли информацию о встрече между ди Крием и главой завоевателей. Сведения отрывочны, но, видимо, великий воин обращался к нашему таинственному студенту как низший к высшему. И ему это не слишком нравилось. Да, и еще одно: ди Крий носит маску, изменяющую его внешность. Очень странную – я три года не замечал ее существования. – В устах магистра воздуха подобное признание звучало совершенно невероятно. – И даже сейчас не могу разобрать, что скрывается под маской.
– Вот даже как... – Она помолчала. – Похоже, Вы симпатизируете ему.
Магистр воздуха позволил себе кривую усмешку:
– Рек ди Крий – высокомерный, слишком умный для собственного блага нахал, при первом взгляде на которого любой нормальный человек начинает его тихо ненавидеть. – Таш серебристо засмеялась, услышав, что ее процитировали, и Тэйон закончил мысль: – Когда у меня столько общего с кем-то, то я не могу симпатизировать ему даже абстрактно.
– Айе, мой господин!
– Теперь Ваша очередь, моя лэри.
– Айе... Но я мало что могу добавить, мой господин. Народ шарсу, – Таш вер Алория давно уже перестала называть этот народ своим, – хранит предания о некой расе полубогов, которые работают с первозданной магией и «скользят между мирами». Их называли «аи». Позже, во время путешествий, я слышала и иные рассказы, которые можно было бы с натяжкой отнести к тому же источнику. Большинство легенд (а также несколько прелюбопытных свидетельств «очевидцев») подчеркивает, что правители этой расы – обычно они называют себя «князья», причем непременно «сияющие» или «ясные» – обладают какими-то удивительными свойствами и что их легко отличить от обычных аи и тем более людей.
Она сделала паузу, лениво скользя глазами по проплывающим мимо утренним улицам. Они уже въезжали в район, где был расположен их дом.
– Изучая драгов и их мировоззрение, я наткнулась на мифы о народе, создавшем их расу. И сразу бросилось в глаза, что эти «arr-shansy» – творцы-и-повелители, обладающие над людьми-драконами почти мистической властью, – по многим признакам схожи со знакомыми мне «аи». А поскольку драги утверждают, что человек-полководец, вот уже три раза за последние четыреста лет захватывавший Лаэссэ (и который, по мнению так называемых авторитетных историков, является тремя отдельными личностями, просто носящими одно и то же имя), принадлежит именно к arr-shansy, то... вывод напрашивается сам собой. Особенно после того, как я лично встретилась с Сергарром и от присутствия этого на вид почти обычного человека у меня волосы встали дыбом.
– Хм... – произнес Тэйон. В сравнительной мифологии он был не силен. Зато прекрасно знал о том, что, в целом лишенная магии, в некоторых, совершенно непредсказуемых областях Таш проявляла чутье,
