Магистр наконец соизволил обернуться к своей двоюродной прабабушке. Откинулся, сложил пальцы домиком, устремив на нее спокойный, изучающий, окрашенный отстраненным любопытством взгляд. Так обычно смотрят сквозь увеличительное стекло на редкое насекомое. Скажем, на огненную стрекозу, наколотую на булавку. Пристально, с чувством абстрактного эстетического восхищения, но весьма прохладно в плане личных эмоций.
Таш спокойно подошла к одному из кресел, переложила на стол покоившуюся на нем пачку книг и какой-то сложный магический измерительный прибор. Села, расслабившись настолько, насколько ей позволял жесткий, заставлявший поддерживать идеальную осанку корсет. Ее ответный взгляд был столь же пристален, но куда более безмятежен. Тэйон не удивился: ему и в голову не приходило пытаться заставить ее смутиться или вывести из себя. После ста пятидесяти лет практики игры в гляделки госпоже Алория казались в лучшем случае потерей времени, да и Тэйон давно уже сошел с уровня, на котором безмолвные схватки за власть в стае считались наполненными высшим смыслом. Нет, эти двое не пытались действовать друг другу на нервы и не думали нагнетать напряжение, они просто вглядывались, пытаясь увидеть в знакомых лицах что-то, что подсказало бы, как быть дальше. Как жить с тем, что произошло между ними этим утром.
Первой заговорила Таш:
– Смерть ученицы мучает Вас, мой господин.
Не вопрос, даже не утверждение: просто констатация очевидного для нее факта. Тэйон почему-то вдруг напрягся и отрицательно взмахнул рукой.
– Най, я не опечален, Ойна ди Шрингар была избалованным, вздорным и самодовольным маленьким чудовищем, уверенным, что весь мир создан лишь для того, чтобы служить ее капризам. В принципе, это характерно для любого стихийного мага в юном возрасте, но даже по меркам их братии Ойна слишком привыкла к безнаказанности. С первого же дня было ясно, что рано или поздно стихии расплатятся с ней за такое к себе отношение. Тем не менее... – Я в ярости. Ойна была
«Не смог выполнить свой долг» – эти слова повисли в воздухе, не произнесенные, но несущие в себе так много причин и следствий, так много смысла. Таш медленно кивнула. За Ойну ди Шрингар Тэйон умер бы без колебаний и сомнений. Возможно, ему еще придется заплатить своей жизнью за ее гибель, если генерал потребует виры кровью. Но до тех пор магистр Алория будет мстить за нее, как мстил бы за собственного ребенка – нелюбимого, но бесценного.
– Ненавижу детей. – Он хотел произнести это с отвращением, однако в голосе проскользнуло что-то похожее на усталость. И вновь Таш лишь кивнула. Все слова на эту тему были сказаны еще два десятилетия назад.
– Что Вы собираетесь делать?
– Оставить выжидательную позицию. Ближайшие три дня у нас будет передышка. – Он кивнул на окно, за которым творилось настоящее мракобесие. – Из-за этой бури все будут вынуждены сделать паузу. Выйти сейчас на улицу – почти верная смерть, а возмущения в магических и магнитных полях достигли такого размаха, что ди Эверо официально приказал дезактивировать все порталы в городе. Магов, которые способны создать локальные проходы в столь нестабильных условиях, не так уж много, и почти все они будут вынуждены заниматься ликвидацией последствий бури. Ложа водных в полном составе будет сдерживать море и пытаться спасти торговые корабли, набившиеся в гавань. Да и остальные... Без магического прикрытия город вполне может оказаться наполовину разрушенным, так что господам волшебникам придется заняться своими непосредственными обязанностями и на какое-то время оставить политику. А без их поддержки никто не рискнет на сколько-нибудь серьезные шаги.
– Разве вы, как старший мастер ветров в городе, не должны участвовать в сдерживании урагана?
Тэйон усмехнулся. Невесело:
– Я сегодня активизировал кое-какие старые заклинания, заложенные еще при основании города и немного подправленные мной за время исполнения обязанностей хозяина погоды. Они не дадут смыть город в море и создадут впечатление бурной и самоотверженной деятельности со стороны мастера ветров. На самом деле надо будет лишь раз в несколько часов проверять динамику структуры воздуха и корректировать по мере необходимости точки фокуса.
– В городе будут жертвы.
Удар грома за окном. Трепет древних стен. Одна из молний ударила в установленные на крыше громоотводы.
– Будут, – равнодушно бросил маг. – Этому городу давно необходима хорошая встряска. Господа цивилизованные обитатели великого и вечного Лаэссэ слишком заигрались. Пора им напомнить, что в каждой игре, сколь бы увлекательной она ни была, есть определенные правила. И нарушение их ведет к весьма неприятным последствиям.
– Привитие моральных норм путем наглядной демонстрации того, что бывает, когда этими нормами пренебрегают, – скривила губы адмирал.
– Я никогда не претендовал на статус святого, лэри, – устало сказал Тэйон.
Она поднялась из кресла, сделала несколько размеренных шагов. Ей всегда лучше думалось на ходу. Тэйон вслушался в движения – задумчивые, расчетливые. Осторожные. Пахло пылью и... да, мокрыми перьями. Леди адмирал волновалась.
– Вы используете это время для подготовки своего хода, – медленно произнесла Таш.
Уголки губ мага опустились, и, возможно, где-то, в каком-либо другом мире, эту гримасу можно было бы назвать улыбкой. Непроизнесенное витало между ними, тяжелым грузом опускаясь на плечи и отравляя каждый вздох. Ее обжигающая ненависть. Его леденящая ярость. Железный гнет норм, правил, предписаний этикета, исключавших любую возможность открытого столкновения. Оба, хотя и по-разному, были детьми халиссийской культуры, и обычаи тотемных кланов отпечатались в их душах, оставив нестираемые, все еще кровоточащие следы. И тем не менее оба понимали: что-то нужно решать. Тэйон сделал шаг первым:
– Я использую эти дни, чтобы узнать как можно больше. Ход необходимо будет сделать в тот момент, когда погода начнет проясняться, а все противники будут падать от истощения. И ход этот должен быть очень тщательно нацеленным.
Шаги Таш чуть ускорились, в звуке, с которым каблуки касались паркета, появились нотки сомнения и сдержанного волнения.
– Какой именно ход?
– А вот это, – тщательно контролируя голос и выражение лица сказал Тэйон, – еще предстоит решить.
Его кресло медленно двигалось так, чтобы маг мог, не поворачивая головы, держать в поле зрения измеряющую шагами захламленную комнату первую леди Адмиралтейства. Таш вдруг резко остановилась, повернулась к нему.
– Мой господин, мы могли бы перенести в Лаэссэ верные мне эскадры.
Это... было довольно неожиданным. Тэйон приподнял одну бровь, предлагая ей продолжить.
– Сейчас флот изгнания находится на подходе к воротам, ведущим из Ладакха в Океанию, а там лишь несколько дней будет отделять их от Шенойского портала. Однако они подойдут к границе как раз в разгар сезонного спада энергии, когда юго-западный проход закрывается на целое десятидневье. Все, находящиеся на той стороне, будут отрезаны от Лаэссэ. Поэтому никто не ожидает, что мне удастся получить поддержку раньше нового года, да и тогда судам потребуется немало времени, чтобы пересечь море Лаэ и достичь города. События сегодняшнего утра наглядно продемонстрировали, что так долго нам с Вами жить не позволят. Значит, необходимо опередить события, получить неоспоримую силу, на которую можно было бы опереться во время конфликта. И получить ее задолго до того момента, когда она должна прибыть по расчетам наших противников.
Тэйон не без иронии отметил как бы случайное использование слов «мы», «нам», «наших противников». А также небрежную уверенность адмирала д'Алория в том, что «конфликт» неизбежен.
И в то же время... в идее была определенная элегантность. В этом всяТаш, с ее поразительной
