делом нетрудным. Сперва они загнали нас за частокол, попытались штурмовать, но тут-то Ратбор и вывел всех наших.
Остальное вы видели.
— Вы хотите в одиночку справиться с Олмером? — спросил Торин, с восхищением глядя на старейшину, мужества и отваги которого не подточили годы. — Он силен, куда сильнее, чем вы можете думать, глядя на те немногочисленные отряды, что он сумел вывести после разгрома. Он прельстил даже хазгов — слышали про таких? — и вновь хочет собрать под своей рукой сильную рать.
— В одиночку с Олмером не справиться, — спокойно подтвердил Шаннор. — Не так-то просто собрать все дружины дорвагского языка — для этого нужно крепко обидеть нас всех. Никто и никогда не пытался ставить у нас свои отряды, даже Айбор. Лишь когда наши стычки с басканами начинали грозить большой войной, сюда высылали пограничную стражу из других мест…
Конечно, если Трегг вздумает мстить нам, ему это станет очень дорого; но если он сделает вид, что ничего не случилось, то наши копья останутся висеть на стенах. В поход на него мы не пойдем, своих забот хватает.
— Но ведь он может начать ужасную войну?! — воскликнул Торин.
— Пусть воюет, — холодно обронил Шаннор. — Нам вмешиваться в это не пристало. Конечно, если он нападет на Айбор, тогда другое дело. Но он никогда этого не сделает!
— Почему же? — жадно спросил Фолко.
— Потому что в Айборе его скорее всего поддержат, — грустно покачал головой старейшина. — Там любят смелых и сильных, которые умеют указать путь дружинам, водить и расставлять полки. Купеческий город всегда нуждается в воинах, даже если у них нечиста совесть. Это мы, дорваги, сидим на своей отчине и дедине, это нам хватает пустых земель к северу и востоку, это мы порой встречаемся — втайне, конечно, с эльфами… Мы не стремимся властвовать над другими, мы хотим удержать свое, а если и расширить его, то отвоевывая у пустынь, а не у своих соседей. Таких мало в Айборе. Истерлинги-пахари, что живут по Карнену и по берегам Моря, точат зубы на черные земли степей, их братья-кочевники… тем просто абы пограбить кого не своего да нахватать пленников, чтобы работали. Уж не говорю про басканов!
— Вы первые на нашем долгом пути, кто не поддался на Олмерову ложь, — с отчаянием стиснул руки Торин. — Многих, многих он улестил, многие поддались ему и слепо пошли за ним. Он покорил не только хазгов и басканов, известных вам, он сбил с пути еще немало западных племен, увлекая их давними обидами на Арнор или эльфов, теперь уже не разобраться, действительными или выдуманными.
— Дорваги уже трижды заслоняли собой Айбор, когда все другие падали ниц перед степными пришельцами и молили о пощаде, — холодно вымолвил Шаннор. — И каждый раз наши лучшие воины оставались там, на юге. Ты предлагаешь нам вновь взять на себя роль спасителей? Только теперь уже не только своей отчины, но и всего Средиземья? Но, почтенный гном, что нам за нужда охранять Запад? Мы не знаемся с Арнором — он слишком далек от нас. Король же Гондора как-то сам ходил на нас походом, желая подчинить богатую Торговую Область. К тому же никто пока не доказал народу дорвагов, что эта война, которую, быть может, и замышляет Олмер, все-таки разразится.
— Неужто вы беретесь за оружие, лишь когда враг стоит у вашего порога! — в сердцах бросил Торин. — Сейчас, чтобы погасить пламя новой войны, достаточно будет ведра воды, потом же не хватит и Великого Моря.
Старейшина и воевода переглянулись, видно было, что слова гнома им не очень-то понравились, и Фолко поспешил перевести разговор в иное русло.
— Почтенный Шаннор, ты сказал, что вы иногда встречаетесь с эльфами.
Неужели они еще остались в нашем мире?
— Конечно, — пожал плечами старик. — Но их мало, очень мало. Я встречался и с теми, кто еще живет под рукой короля Трандуила в северной части Черного Леса, что между Эребором и Андуином, и с теми, кто забредал в наши края с Востока. — Морщины на лбу старейшины разгладились, губы улыбались, в глазах появился теплый отсвет. — Они воистину Дивный Народ, хранители древнего Знания. И они учили нас, ведя из тьмы к свету, учили видеть красоту в обыденном. И они говорили о том, что не надо бояться смерти, Проклятия Людей, ибо она — свидетельство какой-то иной участи, уготованной нам Устроившим сей мир. И много другого говорили они, повествуя о давно минувших днях и давно отгремевших войнах, о светлом, но застывшем Заморье, и о могучей, но холодной Королеве… Эльфы появлялись как легкие серебристые призраки и снова растворялись в лесных глубинах, и тогда сердца людей наших родов светлели, нам становилось легче, и появлялись новые силы. От эльфов мы узнали и историю Войны за Кольцо. Они много говорили о прошлом и никогда — о будущем, всегда напоминая, что предсказания — плохие помощники и в минуту нужды, если будет совсем туго, они, эльфы, поспешат на помощь… Иногда мы просили показать нам их дом, но они лишь улыбались и качали головами, говоря, что всему свое время.
— А говорили ли они что-нибудь о магах? — спросил оторопевший от этого рассказа хоббит.
— О магах? — поднял брови старый вождь. — Говорили, но вскользь. Маги — слуги Великой Королевы, посланные противостоять первородной Тьме, принявшей в те дни свое очередное обличье, которое должно было быть разрушено. Но маги, сосредоточив в себе немалые и непонятные Смертному силы и знания, распорядились ими по-своему. Один, я знаю, вообще предался злу, другой стал повелителем зверей, птиц и растений, третий же две тысячи лет потратил на открытый поединок с Черным Замком, в конце концов переложив главную тяжесть на плечи маленького существа из невообразимо далекой отсюда западной страны, а потом ушел за Море. Погоди, не спрашивай с меня слишком строго! — в шутливом страхе прервал себя Шаннор, видя, как хоббит подпрыгивает на месте от нетерпения, желая возразить ему. — Я лишь вспоминал услышанное за многие годы от Восточных Эльфов. Посланцы Трандуила говорили иное.
— Но, быть может, они упоминали Черных Гномов, Тропу Соцветий, Дом Высокого или Первых Слуг Стихий? — с мольбой вопросил хоббит.
— Никто не в силах удержаться от разысканий, лишь краем уха услыхав об этих чудесах, — ответил старик. — Кое-что они упоминали, но лишь вскользь, и обо всем, перечисленном тобой, говорили, как о вещах, от которых Смертным надо держаться подальше. А говорят ли тебе что-нибудь такие слова, как Ночная Хозяйка, Ущелье Прыгающих Камней, Клад Оремэ?
— Только об Оремэ я кое-что слышал, — признался хоббит.
— А знаешь ли ты, что еще дальше на восток есть удивительные земли, где и слыхом не слыхивали ни о каких Кольцах? Что есть где-то страна Великого Орлангура? Знаешь ли ты о Пожирателях Скал? О Черной Бездне, нет, не поселении гномов на Западе, а о настоящей Черной Бездне, где обитают удивительные, невиданные живые твари, неподвластные ни свету, ни тьме?
Знаешь ли ты, что там, по Восходным Странам, по-прежнему странствуют искатели Клада Оремэ, о котором опять же никто не знает, где это и что в нем, известно лишь, что он есть? Что есть области, где властвует Ночная Хозяйка и Смертные живут в вечном ужасе перед незримой, неотвратимой Смертью, что приходит ночами в образе ужаснейшего существа, против которого никто не устоял? Что в мире множество сил, и белых, и серых, и черных, среди которых эльфы Запада, постоянно глядящие в морские дали, — лишь малый отряд? Так-то, мой мальчик, прости за эти слова — ты еще так юн! Все это мы узнали от Восточных Эльфов… Но мы не стали глубоко вникать в это. Человек должен пахать, сеять и убирать хлеб — и не лезть без нужды туда, где его раздавят как муху. Ты хочешь узнать об этом больше? Тогда ищи, жди, и, быть может, постранствовав год-другой по нашим лесам, ты и встретишь эльфов…
— Но как же Олмер? Вы же можете его остановить, ведь он враг вам и враг эльфам, от которых вам было столько добра! Почему вы не хотите выступить против него?
— Потому что мы не любим войны, — ответил за Шаннора Ратбор. — Мы воюем по необходимости, а не по желанию, как, скажем, истерлинги.
— Но тогда война сама придет к вам! — воскликнул Торин.
— Тогда мы и дадим ей отпор, — невозмутимо ответил воевода.
— А если будет поздно?
— Ты хочешь сказать — против нас окажется слишком большая сила? Но откуда ей взяться? Степной коннице дороги в глубь наших лесов и болот нет, а с пехотой мы как-нибудь справимся, уж ты мне поверь, нам приходилось постоять за себя.
