– Нет.
– А что было потом?
– Ничего. Он опять запил. И я с ним заодно.
– Он продолжал требовать у брата денег?
Она вдруг поняла, к чему он ведет.
– Вы говорили со Стигом? – спросила она. – Ведь говорили? Поэтому вы и пришли?
– Да.
– Он-то вряд ли скажет что-то хорошее о своем покойном брате. Да и обо мне заодно.
– И о Сведберге. Вы, вероятно, знаете, что он писал на Сведберга жалобу.
– Слышала.
– И Нильс все равно продолжал клянчить у него деньги?
– А почему бы и нет? Стиг был богатенький. Он и сейчас богатенький. Так что я тоже, если приспичит, к нему захожу.
– Что вы имеете в виду – богатенький? Разве разбогатеешь, работая в сельскохозяйственной фирме? И, живя на одну пенсию по инвалидности, тоже не сильно разбогатеешь.
– Он несколько раз отхватывал миллионные выигрыши на бегах. И к тому же он жадный. Копит деньги. Прячет их где-то. Честно говоря, мне кажется, что все эту историю со спиной он тоже придумал.
Валландер решил вернуться немного назад.
– Давайте еще раз вспомним ваш разговор той ночью. Значит, Нильс приходит домой. Он взволнован и напуган, думает, что убил своего брата. Думает о побеге. Если я правильно понял, он сказал, что знает кого-то, кто может помочь ему изменить внешность. Что он имел в виду?
– У Ниссе была куча знакомых.
– Но это должен быть врач.
Она помолчала, держа в руке чашку кофе, – не пила, но и на стол не ставила. Внимательно посмотрела на него:
– Что вы знаете про алкоголиков?
– Знаю, что их много.
Она поставила чашку на поднос.
– Да, нас много. И все разные. Мы галдим у дверей винных магазинов и всем мешаем. Мы сидим на скамейках с собаками и пакетами для подаяния. Мы – это низший класс, если бы мы в один прекрасный день исчезли, всем стало бы легче. Но кто знает – может быть, это бывший врач лежит там на скамейке? Или адвокат? А может быть, полицейский? Спиртное вывихнуло всю их жизнь. Сейчас все их достояние – в этих пластиковых пакетах. Но все не так просто. Алкоголики, можно сказать, образуют особое сообщество. Сообщество без классовых различий. И делится оно только на две группы – на тех, у кого есть что выпить, и тех, кто уже выпил, а следующую порцию еще не раздобыл.
– Значит, Нильс мог знать какого-то врача?
– Конечно мог. Он знал адвокатов, директоров банков, предпринимателей. Некоторые скрывали, что пьют, и даже продолжали работать. Окружающие и не догадывались, что они алкоголики. Некоторым удалось завязать, таких, правда, не так уж много.
– А имена их вы помните?
– Кое-кого помню. Но далеко не всех.
– Я хочу попросить вас составить для меня список.
– Я многих знаю только по кличке.
– Напишите все, что помните.
– Мне нужно на это время. Подумать, вспомнить.
Валландер допил кофе.
– Я могу зайти ближе к вечеру, – сказал он.
– Но не позже шести. Боюсь, я дольше не продержусь.
Она посмотрела ему прямо в глаза. Валландер пообещал не опаздывать, поблагодарил за кофе и поднялся.
– Вы, наверное, не поймете меня, но мне не хватает Ниссе. Даже такого, каким он был. Он пил всю свою жизнь. Никакой пользы от него не было, одни неприятности. И все же мне его не хватает.
– Мне кажется, я могу это понять, – сказал Валландер. – В каждом человеке есть что-то хорошее, но видят это не все.
Она обрадовалась его словам. Как мало надо человеку, думал он с грустью, спускаясь по лестнице. Вот и вся разница между отчуждением и участием – несколько добрых слов.
Он пошел в полицию. По-прежнему было очень тепло и безветренно. В окне газетного киоска у больницы он заметил огромную газетную рубрику: «Полиция сливается с организованной преступностью». Не поинтересовавшись подробностями этого слияния, он пошел дальше. Удалось ли хоть чуть-чуть продвинуться за это утро? Вряд ли. Леннарт Вестин пилит дрова на своем острове. Так и не вспомнил нужные Валландеру слова. Разговор со Стигом Стридом был совершенно пустым, единственная польза – он
