Единственную, запертую на висячий замок дверь государь нашел сразу. Открыл ее и гневно нахмурился: в дальнем углу, на соломе, сидел парнишка лет четырнадцати, босой, грязный и оборванный. К нему жались еще двое детей – совсем малыши. Все трое были темноволосы и краснокожи, но Фредерик подошел ближе и увидал, что у одного из крох заплыли гноем глаза, а у второго покрылся нехорошими язвами ротик, а у подростка на лице и оголенных руках виднелись синяки и кровоподтеки. «Так, злиться будешь потом», – сказал себе король и улыбнулся детям:
– Идти можешь? – спросил у юноши.
– Н-наверно, – ответил тот разбитыми губами.
– Пробуй. – Фредерик протянул ему руку.
Парень поднялся.
– Бери какие есть пожитки и валим отсюда! – приказал молодой человек, подхватывая на руку одного из малышей.
– Я беру Сами. – Паренек взял другого ребенка.
– Ты молодец, – кивнул ему Фредерик. – Ну, бежим. Осторожно – в коридоре пожар.
Он выскочил из камеры первым и в три прыжка оказался у лестницы наверх. Узкий коридорчик был в дыму. Зато нигде не наблюдалось стражи: они потушили огонь и убежали прочь, чтоб переждать дымовуху.
– Вон и выход. – Фредерик кивнул на светлый проем где-то вверху. – Осилишь подъем?
Парнишка кивнул и решительно двинулся вперед.
Тут в проходе резко потемнело и раздался голос Элиаса:
– Фред! Ты там, что ли?
– Здесь! Здесь, братишка! – радостно отозвался Фредерик, взбираясь за мальчиком, и тут же закашлялся – дым, как ни крути, мешал дыханию.
Азарский паренек чувствовал себя намного хуже: он был ослаблен заключением, тащил на себе пусть маленького, но ребенка, а тут еще и нехватка воздуха. Ноги бедолаги подкосились, и он сполз по стенке вниз.
Тут на него опустились большие руки гвардейца Элиаса, взяли в охапку и быстро-быстро понесли к выходу. Фредерик же прибавил скорости и веселей запрыгал по ступеням, следом за крепкими и громкими сапогами приятеля.
– Ура! Ура! Живы! Все живы! – Юная Бланка хлопала в ладоши и прыгала, совершенно растрепывая косу, – так она встретила вылезших из подвала Элиаса и государя.
Она торжествующе смотрела на отца. Девушка не боялась – за ее спиной находились рыцари короля, и их руки лежали на перекрестьях знатных мечей.
Барон Руфус, с лицом, на котором не осталось и следа былого добродушия, стоял напротив, в окружении своих дружинников. Те выглядели так же грозно и были при оружии, в кольчугах и шлемах.
Фредерик, выбравшись, вдохнул полной грудью свежего воздуха и отдал ребенка, которого нес, подбежавшему Люку. Сам оборотился к Руфусу:
– Барон, вы арестованы. С этого момента ваша дочь – леди Бланка – полноправная госпожа этого замка и всех ваших земель, как и должно наследнице. Отдайте свой меч моему рыцарю Аглаю. Так как в темнице сейчас дымно и неуютно, вас запрут в ваших покоях…
– Нет, так не будет, – вдруг перебил его барон.
Фредерик недоуменно приподнял бровь:
– Не понял.
– Из-за каких-то краснорылых ублюдков я не пойду под суд! – уже громче и ожесточенней ответил Руфус.
– Вы забылись. Это приказ короля! – рявкнул Элиас.
Он передал детей, которых вытащил, Димусу и встал внушительной богатырской фигурой рядом с Фредериком.
– Господа, держим ряд, – тут же приказал остальным рыцарям король, видя, что барон и его люди настроились на драку.
Гвардейцы шагнули вперед, наполовину обнажив клинки.
– Черт меня дери! – выкрикнул Руфус. – Неужели вы, король Южного Королевства, будете драться со своим верным бароном, со своим соотечественником, из-за оборванцев-чужаков?!
– С недавних пор они такие же мои подданные, как и вы, барон. Они имеют полное право на мое заступничество. И я буду драться с вами за детей, которых вы похитили из родного дома, – объяснил Фредерик. – Такое не только в нашей стране, такое всюду считается преступлением. Тяжким. И вы, господа, – теперь он обратился к дружине Руфуса, – если будете помогать своему господину, который решился на нарушение закона, также приравняетесь к преступникам. Если же пойдете против меня сейчас, усугубите свое положение, превратившись в государственных изменников. Надеюсь, вы помните, каково наказание в этом случае?
– Да разве мы не можем сладиться? – уже по-другому заговорил Руфус, видя, как изменились выражения лиц у его верных воинов, как они ступили чуть назад; барон засомневался, что сможет убедить их пойти против короля.
– Сладиться? – спросил Фредерик и выжидательно сложил руки на груди.
– Конечно. Я сегодня же верну детей в Багрянку, их родителям, и все. А вы, государь мой, езжайте себе
