Мы все же насобирали сухой травы, каких-то палок и листьев и развели костёр, в который мужчины и запихали гусиную мумию, как потом выяснилось, спиной вверх, брюхом вниз.
Кто-то сообразил сунуть в горячую золу оставшуюся картошку, и это спасло нас от голодной смерти.
Через три часа мы решились наконец извлечь наше жаркое из потухшего костра и тем самым закончили процесс.
Глина, ничего не скажу, отвалилась, как ей и положено, а вот перья остались. Гусиная спинка основательно обуглилась, зато брюхо оказалось совсем сырым. С картошкой внутри гуся — та же история: снизу совсем сырая, сверху — одни чёрные головешки. Мы честно пытались хоть что-нибудь откусить от верхней части гуся — тщетно. Отрезали и пробовали разжевать — тщетно. Снова разжечь костёр и дожарить птицу не представлялось возможным из-за полного отсутствия топлива в радиусе километра.
Виновник неудачного пикника решил взять экспериментальную птицу домой, и там мы вдвоём с подругой принялись за неё. Ощипать перья действительно было легко: поджаренные, пух и перо с лёгкостью выдёргивались. А вот с глиной дело было хуже. Правда, большая часть её раскрошилась и отвалилась ещё на пустыре, та же, что осталась, намертво прилипла. Мы и скоблили птицу, и драили в ванне под струёй воды щёткой с мылом, пока кое-как все же очистили. Но не совсем.
Тот самый виновник решил довести дело до конца и уже дома дожарить гуся. Хотя я нутром чуяла — ничего не выйдет. Не дали мы гусю повисеть как положено, стали жарить свежеубиенного — и вот результат.
Но приятель упёрся и был за это наказан. Три недели изо дня в день приносил он на работу в свою контору куски все ещё жарившегося гуся и пытался скормить их коллегам по работе и даже клиентам. Жена его подтвердила: все свободное время дома муж отдаёт дожариванию гуся. Нам с ней было интересно, когда же гусь дожарится. Получилось — никогда.
Вот и не знаю, в чем дело. Может, костёр наш был негодящим, может, солдатские зубы покрепче наших, может, вообще о вкусах не спорят? Во всяком случае, после столь веского жизненного подтверждения научно-академических кулинарных правил, я стала серьёзно относиться к обязательной трехдневной выдержке птицы. Поэтому те, кто имеет дело с замороженными гусями, находятся в выигрышном положении. И последнее, чтобы уж покончить с гусиной темой. То, что вытопится из гуся за время его пребывания в духовке, называется гусиным смальцем. Продукт этот чрезвычайно ценный, а получить его другим способом никак нельзя. Окончив процесс, слейте осторожно гусиный сок с жиром в банку и храните в холодильнике как зеницу ока. Гусиный смалец находит столь широкое применение, что я даже не рискую начать перечисление. Легче сказать, где он не применяется.
Д
¤
Очень удачно складывается — перехожу к другой букве, а вроде как продолжаю начатую тему, потому что речь пойдёт о домашней птице. И опять сомнения. Сама не знаю, отделаться в этом месте раз и навсегда от всех видов домашней птицы или давать её по алфавиту, как я только что дала
Ох, голова идёт кругом. Ведь вся домашняя птица имеет и общие качества, и в то же время каждая из них отличается своей спецификой.
К общим свойствам относится то обстоятельство, что любую птицу предварительно нужно ощипать, то есть повыдергать из неё перья.
Вторая общая для всех видов домашней птицы черта — её требуется выпотрошить, то есть удалить все её внутренности.
Потрошить птицу в наше время умеют лишь немногочисленные специалисты в этой области.
Могу поспорить на что угодно, что половина молодых домохозяек не имеет представления об основной опасности этой операции (я говорю о потрошении), а именно об осторожном обращении с жёлчным пузырём. Его надо осторожненько вынимать целым, не дай бог разольётся жёлчь, если нечаянно надрезать этот пузырь. В таком случае мясо сразу станет горьким, несъедобным. Мне как-то довелось есть невыносимо горькое акулье мясо, и я сразу поняла — потрошили акулу неумело и небрежно.
С возрастом человек умнеет, а вечные неприятности могут научить многому. Я никогда не любила потрошить рыбу. Как-то мне досталась крупная свежая рыба. Я оставила её на ночь на балконе, поскольку стояли лёгкие морозцы, и утром позвонила с работы домой уборщице, которая как раз в этот день должна была у меня наводить порядок.
— Добрый день! — без предисловий выпалила я, так как в отделе уже начиналось совещание. — Пани умеет потрошить рыбу?
— Умею, — ответила несколько удивлённая женщина.
— Тогда очень вас прошу, возьмите на балконе рыбу и выпотрошите её. Пожалуйста!
— Проше пани, но у меня нет балкона, — услышала я извиняющийся голос.
Ну конечно, как всегда, соединили не с тем номером. Ошибка.
А тогда я ещё не умела потрошить рыбу. Потом научилась.
Впрочем, с чего это я разговорилась о рыбе, когда нужно о домашней птице?
Третья присущая всей домашней птице черта заключается в весьма распространённом заблуждении, что жарить птицу надо столько часов, сколько килограммов она весит.
Неправда!
Кулинарка я не бог весть какая, но единственное, что действительно умею хорошо делать, — это готовить домашнюю птицу, и тут никакие глупости не собьют меня с толку. Все знаю сама.
А сколько мне пришлось в жизни есть этой птицы начиная с раннего детства, пока сама не научилась готовить, — и пером не описать. Причём самую разную: то вообще твердокаменную, то твёрдую лишь на косточках, то пересушенную, то красную внутри, а чаще всего недожаренную. И вот как-то меня осенило свыше, и я поняла главный принцип приготовления хорошей, не пересушенной, мягкой и сочной птицы. Охотно поделюсь с вами своими познаниями.
