заглянуть туда! Неслыханно взволнованная, я продолжала слушать дальше, как трое мужчин комментируют высказывания Марека на тему «почему именно Столярек?» и принимают во внимание возможность ошибки в том, что касается жертвы, как собираются выяснить, не – замышлял ли кто бросить подозрение именно на меня, и как оценивают нашу психику на примере картины Лешека.
– …вы сами должны это увидеть, – сказал капитан.
Потом я услышала недоброжелательное высказывание о Яреке, который явно что-то крутит со своим присутствием на рабочем месте, и наконец прокурор, голос которого я уже отличала, сказал:
– Ничего не поделаешь, панове, мы должны немного отступить от процедуры. Начинаем допрос на месте. Если выпустим их домой, всё пропало и мы ничего не узнаем. Займём кабинет и этот конференц-зал, как только уберут труп…
Так и не узнав, что за предмет был найден у Тадеуша, я вышла из туалета совершенно заинтригованная.
В центральной комнате была почти дружеская атмосфера. Большое количество собравшихся комментировало действия следственных властей и обсуждало методы поисков преступников.
Высказывались различные и совершенно нереальные предположения. Збышек повернулся ко мне.
– Пани Ирена, я хотел извиниться перед вами.
– За что?!
– За то, что я вам говорил. Извините меня, я был в жутком состоянии.
– Пан Збышек, во-первых, вы прекрасно знаете, что я питаю к вам слабость и всё вам прощу, а во- вторых, не преувеличивайте. Мы все нервничали и все говорили разные глупости.
– Но я бросил на вас подозрение.
– Ерунда. Если это избавит вас от угрызений совести, я готова также бросить подозрение на вас.
– Нет, благодарю вас, лучше не надо. Я предпочитаю угрызения…
– Из этого ответа можно сделать вывод, что ты ещё хуже, чем угрызения совести, – любезно сказал Марек. Он сидел с чашкой кофе у маленького столика и с философским отречением курил сигарету. – Ты не знаешь, долго нас будут держать в этом принудительном заточении?
– А, вот что! – припомнила я. – Что ты наболтал? Дал им понять, что произошла ошибка в выборе жертвы…
– А разве ты другого мнения?
– Не знаю, не обсуждала этот вопрос с убийцей. Пока ищу врагов Тадеуша, но в ближайшее время начну искать врагов Витека.
– Что ж, ты без труда составишь себе прекрасную коллекцию. Не говорю уж о том, что не поставил бы голову за невиновность руководителя мастерской или главного бухгалтера. В связи с занимаемым ими положением это для меня наиболее подозрительные люди. Так до каких пор это будет продолжаться?
– До тех пор, пока не найдут убийцу. В наших собственных интересах дать его схватить как можно быстрее. Да, Алиция, что тебя так интересует?
– Сейчас, – сказала Алиция. – Пан Збышек, что означали эти странные выкрики Стефана? Это он убил Столярека?
– Совсем наоборот, – вздохнув, ответил Збышек. – Он ему одолжил деньги…
– Как это? – вырвалось у Казика. – Он тоже?!..
– Ах! – сказала Алиция и протяжно свистнула. Мы взглянули друг на друга с внезапным озарением.
– По-моему, я чего-то не понимаю, – сказал Марек с интересом. – У меня такое впечатление, что в последнее время в мастерской появились какие-то тайны. Может быть, приоткроете завесу?.. Хотя нет, уж лучше после того, как следствие закончится, сейчас плохо слишком много знать.
Мы не обращали на него внимания. Алиция выглядела так, как будто в голове у неё начало что-то проясняться, поэтому я с интересом наблюдала за ней. Я, наверное, выглядела так же, потому что проясняться начало и у меня в голове, и она приглядывалась ко мне с не меньшим интересом.
– Ну? – спросила я нетерпеливо.
– Вот именно, – ответила Алиция. – Знаешь что? Марек, во-первых, умный, а во-вторых, непричастен к этому делу. Давай обговорим с ним этот вопрос…
В последнее время в мастерской случались некоторые происшествия, довольно мелкие, не бросающиеся в глаза, но в свете преступления они приобретали монументальные размеры. Выкрик Казика внезапно показал нам их с другой стороны.
Поистине все наши коллеги имели какие-то финансовые расчёты с покойным, и большей частью не совсем тайные. Только выглядело это как-то странно. Никто не был должен Тадеушу, но зато Тадеуш был должен всем. Если бы погиб кредитор, можно было бы подумать, что его убили, чтобы избежать выплаты денег, но в этом случае убили должника. Где и когда случалось, чтобы кредиторы убивали должника?!
Информацию об одолженных Тадеушу деньгах Марек воспринял с огромным удивлением.
– Интересно, – сказал он. – Я просто ошеломлён. Никогда не предполагал, что финансовое положение работников мастерской в таком прекрасном состоянии!
– Что ты говоришь, откуда! Ты думаешь, что это были наши деньги?
– А чьи же?
– Ну, по-разному. Подпольно заработанные, и чаще всего при помощи светлой памяти покойника. Стефан одолжил деньги из кассы совета предприятия, Влодек – деньги какого-то типа, который открыл счёт на его имя из-за финансового отдела, чтобы платить меньше налогов.
– Большая ошибка…
– Наверное, потому, что Влодек и так на плохом счету в финансовом отделе. Кайтек сделал какую-то чертовски сложную комбинацию. Купил у Влодека скутер в рассрочку, сплавил кому-то за наличные, а наличные одолжил Тадеушу. Самое смешное, что Влодек купил этот скутер тоже в рассрочку и ещё не имеет права его перерегистрировать…
– Что за преступное гнездо!..
– Вот именно, и Казик, как видишь, тоже…
– Может быть, это какой-то новый вид филантропии, – заинтересовался Марек. – Может, это стоило бы продолжить и дальше? Я охотно бы его заменил. Я начинаю приходить к выводу, что покойник был гениальным человеком… А кто ему ничего не одалживал?
– Ты, – сказала я Алиции.
– Я! – раздражённо крикнула она. – Точно! Оказывается, я тоже одалживала. Веся заняла у меня тысячу злотых и сразу отдала их Столяреку. Потом пришла и сказала, что он мне отдаст…
– Подождите, – прервал её Марек с гораздо большим интересом. – А он отдавал эти деньги?
– Редко, неохотно и в ничтожном количестве.
– Поразительно. Ну, теперь уж не отдаст наверняка. Подождите, дайте мне подумать…
– Видишь, я же говорила, что он умный! – обрадовалась Алиция.
Марек молча смотрел на нас и размышлял.
– Похоже на то, что следует искать кого-то, кому покойник ничего не был должен. Если такой человек существует…
– Существует. Это Витольд, – сказала я. – Он в отпуске, вернётся завтра…
– Отпадает. Кто ещё?
– Вроде никто… Может быть, ещё Иоанна.
– Видела собственными глазами, как она одолжила ему двадцать злотых.
– Это немного, вряд ли она убила его, чтобы избежать дальнейших просьб о деньгах. А собственно, почему все ему одалживали?
– Я – даже не зная, что одалживаю, – грустно сказала Алиция.
– Знаю, почему я, – одновременно с ней сказала я, – но не знаю, почему это делали другие. Может, у них были какие-то общие дела?
– Такие удивительно односторонние? Невозможно, что-то во всём этом должно быть… Вся мастерская одалживает деньги человеку, который их не отдаёт… А почему ты?
– Совершила преступление при участии Тадеуша, – вздохнув, ответила я. – Теперь буду крутиться,
