иначе по какой причине не известили органы правопорядка, когда Витек явился к нам со своей новостью. Наверняка на суде в наш адрес последует частное определение, нам запрещают писать и ставить сериал…
Ну уж нет! Ни за что!
И я решительно заявила:
– Анонимно и тонким голосом!
– Ты о чем? – спросила Марта.
– Поясняю: вроде как звонит ребёнок, пацан, понятно? И лучше по тому телефону, номеpa которых полиция везде развешивает, чтобы население помогало. Звонит, значит, такой сознательный малолетний гражданин, «проше пани…». На таких телефонах в полиции в основном бабы сидят… Звонит, значит, «проше пани, там в подвале совсем неживой человек лежит». И адрес сообщает, лучше повторить для верности два раза. «Да ты кто сам, мальчик? – интересуется милицейская баба, – как твоя фамилия?» Ребёнок не обращает внимания на глупые вопросы, знай твердит про неживого человека, лучше плаксивым голосом. А если уж баба слишком пристанет с фамилией, то ответит: «Нипочём не скажу, не то татусь выпорет. А покойник лежит, можете проверить». Гарантирую – проверят непременно, вышлют патрульную машину, они обязаны проверять все сигналы. А потом пусть разыскивают пацана до посинения.
– Идея стоящая, – похвалил Витек, – вот только с тонким голосом у меня загвоздка.
– А у твоего кореша?
– Ну, не знаю… Разве что поднатужится… Но тоже сомневаюсь. Боюсь, его «пацан» будет уже в возрасте.
Марта внесла дельное предложение:
– Мальчишка может быть простужен. Хрипит в трубку и носом шмыгает.
И в итоге после довольно продолжительной дискуссии решили: позвонит Марта. У неё прямо талант обнаружился, отлично получались и довольно тонкий голос, и слезливое нытьё, да и шмыганье носом не доставляло никаких трудностей.
Звонить решили из автомата. Никто из нас троих не знал точно, какие успехи сделала за последнее время электроника в области связи. А вдруг у ментов сразу высветится номер моего телефона?
Потом стали уговаривать Марту. Это оказалось очень непросто. Пришлось мне в красках описывать, как группа мальчишек до полной темноты гоняла мяч по ничейному участку, как этот мяч залетел в подвал, как виновник спускается в тёмную вонючую яму, а вместо мяча находит там…
Вот тут-то Марта и сдалась, лишь бы я перестала живописать и перешла к конкретным указаниям.
Витеку не понравилась ватага мальчишек, они бы всей толпой полезли в подвал, узнав о сенсационной находке, что он, мальчишек не знает? А потом торчали бы на участке до приезда патрульной машины. Сошлись на двух пацанах, они и вдвоём могли гонять мяч до темноты. И тот самый виновник решается на благородный гражданский поступок и звонит в полицию.
– Лопнуть мне на этом месте, – опять встрял Витек, – если пацан не прирастёт к сетке в ожидании ментов! А те, не обнаружив ни одного мальчишки поблизости, сразу заподозрят подвох.
Я возразила:
– Твой любопытный пацан может наблюдать откуда-нибудь из укромного места, где полиция его не обнаружит. Даже логично – чтобы папаша не узнал и не выпорол. А разглядит и издали все отлично, уж менты себе посветят. Наглядевшись, наш мальчонка сбежит – и дело с концом, словно его и не было.
– Золотые слова, – вздохнул Витек. – Его и не было…
Марта продолжала мыслить творчески:
– А следы как же? Ведь на… этом самом обнаружат следы ботинок Витека. А звонил ребёнок. Дитя.
– Ты что, не видишь, какие теперь детки пошли? – возмутилась я. – Акселераты. Ножищи такие, что ни один полицейский не засомневается, уж будь спокойна.
В результате мы все трое настолько поверили в созданного нашим воображением виртуального пацана, что Марту уже не было необходимости агитировать. Она сочла своей святой обязанностью позвонить в полицию вместо бедного ребёнка, которому и без того пришлось пережить такой стресс, разыскивая закатившийся мяч. Вдвоём с Витеком они отправились на поиски какого-нибудь таксофона и нашли нужный в районе Черняковской, ведь желательно звонить из ближайшего к месту действия.
Тут же после звонка в полицию неимоверно вздрюченная Марта позвонила мне по сотовому и поделилась впечатлениями:
– Ты оказалась права, я действительно попала на бабу. И знаешь, должно быть, здорово вжилась в образ, баба мне сразу поверила, прониклась, стала меня успокаивать, то и дело вставляя «деточка». Витек мне на бумажке записал адрес, и хорошо сделал, не то я от волнения все бы перепутала, а так просто с плачем и шмыганьем на все расспросы лишь повторяла как попугай: «Антоневская, восемь, проше пани, Антоневская, восемь, а то татусь прибьёт». Слушай, теперь я не сомневаюсь – сразу отправят патрульную машину. Что? Это Витек мне что-то говорит. Ага, Иоанна, мы хотим посмотреть…
– О господи, и они туда же, как дети малые. Тогда найдите какой-нибудь предлог.
– Да вот ищем, но никак не находится. Что? Вот Витек советует – и без предлога можно, как наш мальчонка, издалека, он знает одно такое место, там полицейские нас не заметят.
– Ладно, не возражаю, но задерживаться все равно не советую. Убедитесь, что полиция приехала и полезла в подвал, и смывайтесь, немедленно смывайтесь. Если вас застукают – пиши пропало. Будь у тебя хотя бы камера в руках, ещё могла бы сослаться на журналистскую привычку снимать все подряд. А без камеры – загребут, потом не отвертитесь.
– Так мы же ни в чем не виноваты.
– Именно поэтому.
