— Уменьшительное от Ксаверий, — пояснила я.
— А, так пани знает об этом? Я же говорил, что пани как-то связана с этой историей. Ну и этот Ксавусь продал монету Фялковскому, ясное дело, Фялковский тогда ещё был жив. Но как-то очень скоро после этого умер. А тем временем здесь все раскрылось. Петшак пришёл в ярость, хотел обратиться в полицию, однако пани Наталья умолила его не делать этого. Она этого Ксавуся, похоже, по-своему любит — воспитывала его с малолетства, чуть ли не с рождения. Вот Петшак и смягчился, в конце концов, это сын его единственной сестры… Однако поставил условие, что брактеат к нему вернётся. Пусть этот Ксавусь делает что хочет, пусть перекупит за бешеные деньги, пусть пойдёт на преступление, опять украдёт — ему, Петшаку, все равно, главное, чтобы монета вернулась к нему. И точка! Почти год это продолжалось, в доме — скандал за скандалом, наконец Ксавусь привёз требуемую монету.
Я глубоко вдохнула, с шумом выдохнув прямо в пепельницу. К счастью, пепел полетел в другую сторону, а не на Того Пана. Пан Липский оказался столь деликатен, что бумажной салфеточкой стряхнул пепел и окурки со стола, приведя все в порядок. И продолжил рассказ.
— Вот видите, — говорил он, причём в голосе явственно нагнеталась печаль, что меня несколько удивило, ведь с афёрой он ничего общего не имел. — И теперь пани Наталья переживает по двум поводам. Во-первых, пан Петшак упёрся и запретил племяннику даже порог его дома переступать, особенно в его отсутствие.
Домоправительница не имеет права пускать своего воспитанника в дом — и все тут. Ни под каким предлогом. А во-вторых, она ломает голову над тем, как племянник отыскал проклятую монету. Как он её раздобыл? Не мог перекупить за более высокую цену, потому что денег у него нет. Вот и высказала предположение: а не обокрал ли он случаем Фялковскую, сестру покойника? И мучается из-за этого: мог обвести женщину вокруг пальца.
Чего-то тут я не понимала. Может, пан Липский вообще не помнит об убийстве Вероники?
А Наталья так и вовсе о нем не слышала, иначе почему этот довод не входит в число тех, из-за которых она переживает? Что, черт побери, Ксавусь мог ей сказать?
И я как можно деликатнее поинтересовалась:
— А пани Наталья говорила на эту тему с Ксавусем?
— Говорила, и не раз, но Ксавусь отделывается смехом и шуточками. А женщина беспокоится. Вот и решила у меня спросить, а я, в свою очередь, хочу с пани посоветоваться. Пани что-нибудь об этом вообще известно?
А я уже и сама не знала, известна ли мне правда или только её половина. Многое знала, ещё о большем только догадывалась. Вот и сейчас блеснула мысль, что Ксавусь свистнул брактеат, воспользовавшись подходящим случаем.
Труп хозяйки его мог вообще не интересовать, мало ли он их в жизни видал. Парень стремился реабилитировать себя в глазах дядюшки, наследником которого он был наверняка. А Патрик мог ему помешать… так… так… А если помешал, то что дальше? Договорились разделить добычу, причём Ксавусь выговорил себе брактеат. А может, завязалась драка и Куба отбил свой брактеат?
— Это дело представляется мне очень сложным, — не совсем уверенно ответила я. — Ведь сама немного знаю. Вот, например, не скажете ли вы: Ксавусь является наследником дяди или нет?
Пан Липский, похоже, и сам думал об этом, поскольку ответил не задумываясь.
— Да, завещание составлено в его пользу. Правда, он не является потомком по прямой линии, так что может быть и лишён наследства. Особенно если для этого имеются веские основания. Вот почему он изо всех сил стремится сохранить с дядей добрые отношения. И ещё мне известно о том, что до афёры с брактеатом Петшак материально поддерживал племянника, а потом перестал, из-за чего пани Наталья очень расстраивается. Но пан Петшак твёрдо стоит на своём. И даже в дом не пускает наследника. Очень, очень переживает все это пани Наталья.
— Пани Наталья, подумав как следует, должна наконец выбрать, из-за кого ей больше печалиться! — резко бросила я. — Вот я, например, считаю поведение пана Петшака абсолютно правильным.
— Вы слишком многого хотите от простой, необразованной женщины, совсем потерявшей голову, — мягко упрекнул меня Тот Пан. — Пани Наталья с детства воспитывала Ксавуся, она привязана к мальчику, как к родному сыну. И её очень волнует его судьба. И в то же время всей душой болеет за пана Петшака. Её мечта — чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Так пани считает, что Ксавусь отыскал брактеат? Честным путём или наоборот?
— Скорее наоборот, но сомневаюсь, что его кто-то обвинит в этом.
— Это как же понимать? — прозвучало недоумение в голосе пана Липского. — Не могла бы пани мне подоходчивей объяснить. Теперь и я совсем запутался.
Поскольку точными данными я не располагала, а руководствовалась лишь собственными догадками, не сразу решилась изложить свою концепцию коллекционеру. Ладно, всего не скажу, но кое-что он должен знать. Человек честный и мне часто помогал. И я так сформулировала свои мысли:
— По моему мнению, парень просто-напросто воспользовался случаем. В доме Фялковских произошло очень неприятное… происшествие, и Ксавусь, по иронии судьбы оказавшись там, воспользовался подвернувшимся шансом решить свою проблему, то есть похитить столь необходимый ему брактеат. Да-да, похитил ценную монету — и привет! Пани Наталья может успокоиться, ибо все решилось по справедливости, раритет вернулся к законному владельцу, а если даже покойный пан Фялковский за него заплатил… — Тут мне вспомнилась бабуля Мадзи, как немилосердно отзывалась она о скупости своего поклонника, Хенрика Фялковского… —..А Ксавусь эти денежки растратил, все равно их было меньше положенного, ведь не купленное же, а украденное. И трудно теперь вычислить, сколько потерял законный наследник пани Вероники…
От всех этих рассуждений у меня голова пошла кругом, и я с трудом закончила:
— Вы и сами знаете, что обычно все зависит от цены на аукционе. А цены очень колеблются.
Это пан Липский и без меня хорошо знал и, кажется, остался удовлетворён ответом. А я облегчённо выдохнула. Надеюсь, в данном пассаже мне удалось вскарабкаться на вершину дипломатии.
Однако для пана Липского ещё не все было ясно, и он добил меня следующим вопросом:
— А кто там у них, собственно, наследник?
Ну вот, пожалуйста, для него стараешься, карабкаешься бог весть куда, а ему все мало! Патрика я уж ни за какие сокровища мира не назову. И я прикинулась идиоткой: ничего не ведаю, ничего не знаю.
Однако пан Липский не унимался:
— Невозможно, чтобы пани не знала. Ведь мне же известно, что там, в наследственной массе, имеется болгарский блочек-105. И тут уж я более чем уверен: пани непременно в курсе событий.
Вот уж не думала, что столь желанный блочек может причинить мне такие неприятности!
— В некоторой степени, — запинаясь, произнесла я, — вроде бы там имеется какой-то племянник…
— Подумать только, столько племянников вокруг. А нельзя ли с ним как-нибудь повидаться? — не унимался пан Липский.
Я была готова к такому вопросу, поэтому не задумываясь ответила:
— Пока нет. Но вы правы, для безопасности болгарского блочка я сделала все возможное, и в настоящее время он находится в депозите у полиции. Надеюсь, они поняли, какую огромную ценность представляет собой болгарский блок, так что будут беречь его как зеницу ока. А остальные сокровища пани Вероники неизвестно где. Полагаю, этот ваш Ксавусь знает больше меня, ибо в момент… наибольшего замешательства находился на месте преступления. Возможно, он и наследника знает. Он ничего не говорил на этот счёт пани Наталье? Или, возможно, пану Петшаку?
— Ничего, ни словечка. Пани Наталья знает лишь, что парень, весь сияя от счастья, пришёл с брактеатом, положил его на письменный стол дядюшки, и это все. Петшак не расспрашивал, а Ксавусь, по своему обыкновению, разливался соловьём, при этом о самом главном — молчок. Ну да ладно. Я подумаю над тем, что мне сообщила пани, и, возможно, мне удастся её как-то успокоить.
А больше мне ничего не удалось узнать.
Ранний вечер начался с сенсации.
Памятуя о вчерашних неприятностях с приготовлением ужина и желая во что бы то ни стало
