Элеонора. Филипп испытывал жгучий стыд за эту грудастую дурищу с куриными мозгами, которую мать и Жорес второй год подсовывали дяде Александру, а тот от нее шарахался, как кошка от апельсина. Хотя королю и впрямь стоит жениться. Филипп Рунский ничуть не жалел об утраченной короне, но видеть наследником толстяка Этьена было обидно. Молодой Ларрэн — славный малый, только вот король из него как из свиньи конь, и это понимают все…
Нора тоненько захихикала над очередной шуткой Аганна. Нет, точно рехнулась — воображает, что будет королевой, а Жорес тоже хорош, подначивает эту дуру. Да ей мужа нужно не в Мунте искать, а за Проливом. Для атэвов чем глупее женщина, тем лучше. Филипп с тоской посмотрел в окно. Дождь и не думал переставать. Пойти почитать, что ли? В Летней резиденции оставалось довольно много отцовских книг, некоторые из них были интересными. Воровато глянув на перешептывающуюся с дядюшкой мать, Филипп выскользнул из-за стола. Его не остановили, и на том спасибо. Второй удачей был список «Повести о доблестном герцоге Леонарде» note 18, о которой граф. Рунский много слышал, но в руках не держал.
Раскрыв книгу, юноша утонул в подвигах и приключениях легендарного Леонарда. Судьба была к нему несправедлива, но он неизменно отвечал на подлость благородством.
Ора летела за орой, но Филипп ничего не замечал. Летняя резиденция уснула, дождь прекратился, сквозь прорехи в облаках выглянула ущербная луна, но юноша был далеко и от осени, и от надоевших родственников. Он еще никогда не читал подобного. Сердце Филиппа было с герцогом, по приказу злодейки-императрицы заключенным в тюрьму. Когда хитрый, самоуверенный интриган, заправлявший во дворце, предложил узнику свободу и жизнь в обмен на смирение и признание несуществующей вины, тот отказался, хоть и был изранен и измучен, но это оказалось не самым страшным. Леонарду пришлось выбирать между своей честью и жизнью сына… Филипп забыл, что минуло чуть ли не две тысячи лет: люди, которых давным-давно не было на свете, были для него куда более живыми и близкими, чем те, что шептались за стеной. Кулаки бывшего принца сжались: если б только он мог вломиться в темницу, проткнуть мечом брюхо уверенного в себе мерзавца, спасти обреченного герцога или хотя бы умереть вместе с ним. Ну почему, почему он тут, в глупой, сытой безопасности, когда на свете есть такая несправедливость?!
2895 год от В.И.
Ночь с 18-го на 19-й день месяца Собаки
ЧЕРНЫЙ СУР
Клэр честно намеревался исполнить просьбу Рене, но у Гиба было свое мнение. Водяной Конь и не подумал уйти, и эльф охотно смирился. Ждать так ждать. Роскошный сурианский лес успокаивал, заставлял забыть и о прошлых потерях, и о нынешних заботах, и Клэр взялся за кисть. В последнее время это ему удавалось редко, да и рисовал он все больше по необходимости. Фрески, гадальные карты, миниатюры в книгах были прикрытием для волшбы, а свесившуюся с дерева золотисто-багровую орхидею он писал просто потому, что ему этого хотелось.
С каждым днем лес манил все сильнее и все дальше уходила странная война, затопившая Тарру. Что он делал все эти годы среди людей, как мог променять кисть на меч и лук? Убивать просто, создавать труднее; он художник, а не разведчик, и тем более не убийца. Рене рожден для скитаний и схваток, а Рамиэрль… Да, он поклялся заменить сгинувшего в Ночной Обители Нэо, но это смешно. Ему никогда не стать вторым Романом, потому что тот рос среди людей и ощущал себя человеком. Клэр Утренний Ветер взглянул на распустившийся под его рукой роскошный цветок. Как бы он хотел всю жизнь рисовать гроздья рябин и листья наисских кленов. И чтобы рядом была Тина, чтоб она заглядывала ему через плечо и, стесняясь, говорила, что на самом деле листья не такие красные…
— Ты не должен был бросать это ради призраков и крови.
Звездный Лебедь! Он так замечтался, что не заметил возвращения Рене.
— Прости, задумался.
— Не беда, пока рядом Гиб, по сторонам можно не смотреть. — Рене опустился на землю. — Красивый цветок. Не знаю, как зовут их здесь, но те, кто живет на западе Сура, дали им имя «Золото, окропленное кровью богов».
— Ты что-то нашел?
— Нашел. Надо было наведаться сюда раньше.
— Что там было?
— Древняя беда и еще кое-кто. Их я убил, впрочем, это было нетрудно. Ни разума, ни воли, только голод и злоба. Помнишь тварей, которые чуть не погубили Шандера Гардани? Они отсюда. Были.
— И что ты с ними сделал?
— Ничего, — пожал плечами Аррой, — просто позволил им заняться привычным делом. Да не смотри ты на меня так, для меня финусы опасности не представляли, а вот я для них, и не только для них, — смерть, если не хуже. Раньше это меня расстраивало, а теперь я сам себе оружие, чем и горжусь, хотя побеждать шпагой мне все равно нравится больше.
— «Нравится», — пробормотал словно бы про себя Клэр и повторил еще раз: — «Нравится…»
— Да, — твердо сказал Скиталец, — я создан для того, чтобы идти вперед и побеждать. Ты — для того, чтобы рисовать. И я не хочу врать и делать вид, что «так вышло», а так бы я жил с любимой в хижине среди цветущих яблонь.
— Геро это знает?
— Думаю, да. Я ей никогда не лгал, она меня приняла таким, какой я есть, а я принял ее. Эстель Оскора и Скиталец… Мы отражение друг друга, до тихой гавани нам не добраться, да и не нужна нам тихая гавань. Но хватит об этом, пора возвращаться. Нужно заехать в Кер-Рене, вот уж учудили мои землячки с названием… Потом — в Мунт и в Варху.
— Да, конечно, — Клэр с сожалением взглянул на золотой цветок, — ты прав, мы слишком задержались. Но ты видел больше, чем рассказал.
— С чего ты взял? — поднял бровь Рене.
— Ты заговорил о вещах, никак не связанных с этими мерзкими развалинами, но ты был со мной слишком откровенен. Значит, что-то произошло.
— Вот и скрывай что-то от художника, — Рене тряхнул серебряными волосами и улыбнулся, — да, я там кое-что понял — вернее, кое о чем догадался, но эти догадки пока останутся при мне. А тебе лучше остаться с Эмзаром. Мы прогоним тех, кто точит зубы на Тарру, но мы не сможем вернуть ей красоту, а ты сможешь. Я следил за тобой довольно долго — заставлять тебя шпионить глупее, чем возить на Гибе дрова или колоть орехи об Жана-Флорентина.
— Когда мы победим, тогда я с радостью…
— Никакого «когда мы». Это твое последнее путешествие, Клэри. Дальше каждый будет делать то, для чего он родился. Я убивать, а ты спасать Красоту.
— Спасать Красоту?
— Ну, наш каменный друг как-то брякнул, что мир спасет Красота. Что-то в этом есть, но, чтобы Красота спасла нас, мы должны спасти Красоту…
— И все же, Рене, что ты там нашел?
— Я нашел то, что нашел, и большего не скажу ни тебе, ни Эмзару…
2895 год от В.И.
Ночь с 18-го на 19-й день месяца Собаки
АРЦИЯ. ОКРЕСТНОСТИ МУНТА
Дождь кончился, но похолодало. В такую погоду днем лучше всего сидеть у камина, попивая
