возмущением, их темно-карие глубины искрились золотом, загорелое лицо пошло розовыми пятнами. Чейз беспричинно усмехнулся.
– Что ж, на сегодня шуток достаточно, – слабым голосом произнес он. – Ведь в конечном счете я ранен.
– Шутки? – Казалось, девушка была на грани шока. – Вы называете это шутками?
– А разве нет? – Чейз с трудом повернул голову. – Настала пора представиться. Кто вы?
– Я собиралась задать вам тот же вопрос...
– Но я спросил первым, – мягко парировал Чейз. – Поэтому вам отвечать.
Харриет расправила юбки поразительно спокойным жестом, с учетом того, что она была девственницей и только что сидела у него на коленях. По расчетам Чейза, она должна как минимум смутиться; вместо этого девушка с любопытством разглядывала его, хотя ее губы еще не остыли от поцелуев.
– Меня зовут мисс Харриет Уорд, и вы, сэр, находитесь в Гаррет-Парке, в моем доме.
Так, значит, не служанка. Что за Гаррет-Парк? Название ничего не говорило ему.
– Где он находится?
– Норт-Уолтон. На побережье.
Побережье. Память мгновенно вернула Чейза в прошлое. Кажется, он собирался, бросив дом и семью, сесть на корабль – не потому, что ему так хотелось, а потому, что он вынужден был так поступить. Он утратил право носить имя Сент-Джон.
При этой мысли у Чейза комок подступил к горлу, и он с трудом спросил:
– Ну и как я оказался здесь?
– Не знаю. Мы нашли вас в лесу. – Девушка нахмурилась. – Неужели вы ничего не помните?
Чейз осторожно потрогал лоб и нащупал тугую повязку. Он закрыл глаза и попытался восстановить происшедшее. Ограбление. Кольцо матери падает на землю...
Он поднял глаза. Его собеседница пристально смотрела на него. Как же ее зовут? Ах да, Харриет. Мисс Харриет Уорд.
– Ну что, вспоминаете? – спросила девушка с мягкой настойчивостью.
Чейз собрался ответить, но вдруг замер: он вспомнил, что у его брата Девона дом где-то в этой местности, а если так, слух о нем быстро разнесется вокруг. Увидеть братьев, которые немедленно примчатся сюда, чтобы вернуть его обратно в Лондон, ему хотелось меньше всего; он принял решение и не собирался ни на йоту отступать от него.
Он краем глаза посмотрел на Харриет – девушка стояла, высоко вскинув подбородок, скрестив руки на груди, и выглядела так, что хоть сейчас бери ее в расстрельную команду. Несомненно, особа с характером.
– Так как же вас зовут? Я назвала свое имя.
Вдруг осознав, что, кроме боли в голове и общей усталости, он в общем-то не ощущает особого нездоровья, Чейз откинулся на подушки.
– Мисс Уорд, я бы сказал вам, как меня зовут, если бы мог.
На ее лице промелькнуло удивление.
– Вы не знаете, как вас зовут?
– Я не помню этого.
– А- а! Но вы хотя бы помните, откуда вы приехали?
Чейз ненадолго задумался, а затем сокрушенно развел руками:
– Нет, этого я тоже не помню. Харриет прищурилась:
– А куда вы направлялись, вы помните?
Чейз поджал губы, затем покачал головой: – Нет.
– Вы женаты?
– Нет! Я хотел сказать, – поспешно добавил он, – мне кажется, что нет.
Харриет буркнула себе под нос нечто очень похожее на «черт побери».
– Простите?
– Ничего. Я просто размышляю. – Она скрестила руки на груди, рассматривая его, словно он был вредным жучком, которого пора пришпилить и выставить напоказ. – Вы помните, как на вас напали?
Чейз задумался. Стоит притвориться, что он помнит это, или все же нет? Может, лучше уйти от ответа?
– Я полагаю... Я думаю... Вы сказали, что нашли меня в лесу?
– Да, неподалеку отсюда. Кстати, с вашим конем все в порядке.
Чейз просиял, но тут же, поймав ее взгляд, понял, что допустил промах, и наморщил лоб:
– Конь? Значит, я ехал верхом.
– И еще пили на ходу.
Конечно же, он пил, потому что отчаянно хотел заглушить боль расставания с домом. И все же... Чейз удивленно поднял брови:
– А вы уверены, что я выпивал?
– От вас разило коньяком, а рядом с вами валялась пустая бутылка.
– Может быть, эта бутылка была в моей седельной сумке и из нее вылилось содержимое? – мягко подсказал он.
– Хм... Неубедительно. Абсолютно неубедительно.
Веселость быстро покинула Чейза, сменившись невольным уважением: мисс Харриет было не так легко одурачить. Неожиданно для себя Чейз понял, что в гневе, с пылающим от негодования лицом эта девушка не отталкивала, а, наоборот, становилась еще привлекательнее. Она ему определенно нравилась, причем настолько, что он с трудом удерживался, чтобы не сгрести ее в охапку и не зацеловать до потери памяти.
Чейз дотронулся рукой до головы, гадая, насколько серьезной была его рана.
– Мне нужен врач.
Отвернувшись, Харриет взяла полотенце и опустила его в таз с водой, от которой шел густой пар.
– Доктор Блэкторн уже ушел. Он сказал, что вы поправитесь.
Чейз не сомневался, что этот Блэкторн был всего лишь каким-нибудь деревенским коновалом, который имел смутное представление о том, как лечить людей.
– И какой же диагноз поставил наш любезный доктор?
Почувствовав сарказм в голосе Чейза, Харриет внимательно посмотрела в его сторону карими, окруженными густыми ресницами глазами, затем выжала полотенце, подошла к кровати и положила полотенце на лоб больного.
– В следующий раз, когда придет доктор, вы сами сможете побеседовать с ним.
Горячее полотенце произвело на Чейза магический эффект: он сразу же закрыл глаза, и им овладела странная апатия. Боль, раскалывавшая голову, начала медленно отступать.
В свою очередь, Харриет стоически старалась оставаться безучастной. Незнакомец, лежавший на белых подушках, смущал ее своей откровенной красотой. Особенно ее поражали его глаза – ярко-голубые и такие ясные, что девушке казалось, будто она видит в них его душу.
Боже милостивый, как же он был красив! И всего минуту назад этот идеальный мужчина, держа в своих объятиях, страстно целовал ее, будто она была единственной женщиной на земле... Харриет казалось, что еще чуть-чуть – и она вспыхнет, словно костер; она задыхалась от охватившего ее чувства, но не стыда, что было бы вполне естественно для женщины в подобной ситуации, а от жгучего животного желания.
О поцелуях ей было известно не понаслышке – она уже целовалась, и не раз, а целых два раза. Сначала это случилось три года назад на деревенской ярмарке в Ньюмаркете, когда она спокойно прогуливалась вдоль конюшен в одиночестве и с корзиной в руке. В этот момент неожиданно появился какой-то парень, который, пробегая мимо, схватил ее и крепко поцеловал в губы, а затем так же неожиданно исчез.
Позже, два года назад, к ним в гости из Лондона приехал внук полковника Хиллбрайта мистер Лендри. Это потом Харриет узнала, что юноша скрывался от кредиторов, а тогда, впервые увидев, посчитала его приятным и весьма эффектным молодым человеком. Их знакомство быстро переросло в легкий флирт, который продолжался в течение трех недель и потом закончился скромным поцелуем в саду за домом в Гаррет-Парке. На следующий день молодой мистер Лендри уехал, набив карманы деньгами, которые он в конце концов сумел-таки выпросить у своего дедушки. Харриет не сомневалась, что впоследствии он даже не вспоминал ни о ней, ни о старике. Что до поцелуев – тогда они не произвели на нее никакого впечатления. Тем не менее Харриет была рада получить хоть какой-то опыт, ибо серьезно полагала, что большего жизнь ей не предложит. Как оказалось, она ошибалась – поцелуй мистера Лендри не шел ни в какое сравнение с тем, что ей пришлось испытать мгновение назад.
Это был настоящий поцелуй настоящего мужчины, который, вне всякого сомнения, обладал большим опытом в такого рода делах.
Взяв полотенце, Харриет вновь посмотрела на незнакомца: как раз в этот момент он приоткрыл глаза, и на его лице появилась сонная улыбка.
– Как же мне хорошо!
Харриет решительно подавила в себе горячее желание ответить на его заигрывание. Почему этот мужчина так легко воспламенял ее страсть? Она никак не могла взять этого в толк. Ей больше были по душе ясность и порядок во всем, а этот лежавший перед ней человек представлял собой одну сплошную загадку.
Девушка поднесла к лицу больного теплое полотенце, намереваясь вновь положить его на лоб.
– Ну как, лучше? – спросила она со всей деловитостью, на которую только была способна.
– Более или менее. – Незнакомец поймал ее ладонь и прижал к щеке. В его глазах загорелся опасный огонек. – Если вы действительно хотите, чтобы мне стало легче... поцелуйте меня еще раз!
Харриет отпрянула назад и попыталась освободиться, однако незнакомец не собирался отпускать ее руку.
– В самом деле, мистер... – Она замолчала. – Если вы не знаете своего имени, как же нам вас называть?
– Хороший вопрос. Мы подумаем об этом, пока будем целоваться... – Подмигнув, молодой человек притянул ее ладонь к губам, а затем нежно поцеловал обнаженное запястье. Влажное полотенце безвольно повисло в воздухе. – Я, знаете ли, могу одновременно делать два дела – думать и целоваться; у меня тут настоящий талант.
Харриет снова попыталась высвободить руку, с испугом чувствуя, как внутри ее поднимается горячая волна желания.
– Мне не хочется вас целовать, равно как и придумывать для вас имена!
Вместо ответа незнакомец притянул ее к себе еще ближе, и на его чувственных губах заиграла улыбка, перед которой было так же трудно устоять, как и перед печеньем с корицей, которое любовно выпекала кухарка.
Харриет с трудом подавила ответную улыбку. Кем бы ни был их больной, соблазнять невинных девушек он явно умел, но поощрять его
