любовь! До этого момента развитие событий планировала ты. Теперь настала моя очередь.
– Твоя очередь?
Он покачал головой:
– Ты всегда любила командовать. Вероятно, из-за этих твоих братьев.
– С чего ты взял?! – возразила Фиона.
– Гм… Твои братья определенно привыкли так считать. – Джек повернулся к окну. – Настало время перестать управлять судьбой каждого, кого ты знаешь.
– Я не делаю ничего подобного!
Джек строго посмотрел на нее:
– Разве? Посмотри, ты сейчас выходишь замуж, чтобы вызволить своих братьев из той каши, которую они сами заварили.
– Это исключительный случай.
– Я знаю, я знаю. На кону стоят жизни, Я это понимаю. Но ты не позволяешь своим братьям самостоятельно найти решение. Ты пытаешься манипулировать ими. – Джек сел на подоконник. – Это и означает – командовать другими.
– Я называю это необходимостью.
– Как бы ты это ни называла, пришло время передать командование кому-нибудь другому.
Она попыталась вырваться, но руки Джека еще крепче обхватили ее.
– Кинкейд, поставь меня на пол немедленно! Хэмишу это определенно не понравится!
– Хорошо. – Джек перекинул через подоконник сначала одну ногу, затем другую, мгновение – и он уже стоял среди кустарника. Ухмыльнувшись, он добавил: – Хэмиш не приглашен.
Фиона на мгновение застыла, озадаченная его улыбкой и словами.
– Куда не приглашен? – пробормотала она.
– На наш медовый месяц. – Джек направился по газону к карете, и Фиона чувствовала, прижимаясь к нему, как бугрились и играли его мускулы. – Мы едем в Лондон.
– Но я думала, что мы будем жить в моем доме!
– С твоими братьями? – фыркнул Джек. – С теми самыми, которые поклялись убить любого Кинкейда, ели найдут такового? Думаю, что так не пойдет.
– Но…
– Миледи?
Это был Саймон, лакей.
– А, Саймон, – проговорила Фиона, не имея понятия, что она собирается говорить дальше.
– Саймон, добрый человек, – ровным тоном произнес Джек, – хорошие новости. Твоя хозяйка и я поженились этим утром.
– Что… вы… хозяйка… – Саймон перевел взгляд с Джека на Фиону, затем наоборот.
Джек ткнулся носом в щеку Фионы.
– Скажи ему, любовь.
Фиона с трудом выдавила улыбку.
– Это правда, мы поженились.
Джек вскинул бровь, бросив взгляд на лакея.
– Так что открывай дверцу кареты, нам нельзя терять ни минуты.
– Н-но…
– И поторопись, пока я не уронил твою хозяйку, – заключил Джек, проходя мимо ошеломленного лакея. – Может, она не слишком большого роста, но девушка сдобная и пышная.
– Джек! – запротестовала Фиона.
Саймон бросился к карете и распахнул дверцу.
– Спасибо, – сказал Джек, втаскивая Фиону внутрь и располагаясь рядом с ней на кожаном сиденье. – В Лондон!
– В Лондон? – воскликнул Саймон. – Но это очень далеко…
– В Лондон! – повторил Джек таким тоном, который не располагал к возражениям. – Мы будем останавливаться по пути, чтобы сменить лошадей. У меня есть несколько подмен на Лондонской дороге.
– Да, милорд, но…
– Ну! – с укором произнес Джек.
Саймон покраснел, затем поклонился и закрыл дверцу.
И буквально в ту же минуту карета двинулась, покачиваясь на неровной дороге. Фиона покосилась на Джека, обратив внимание на его сурово стиснутые челюсти.
Вот так! Она вышла замуж за Джека Кинкейда и вынудила его, пусть с неохотой, согласиться на ее план. А теперь она должна платить за это согласие.
Лондон, пронеслось в ее мозгу: Далеко остались ее семья, ее друзья и слуги, которых она знала и которым доверяла. В Лондоне никого не будет. Никого, кроме них с Джеком.
«Боже милостивый! Что я натворила!»
Глава 4
Разумеется, гордость и сила не всегда плохи. Если вы сражаетесь, вы будете не против заполучить парочку Маклейнов, если хотите, чтобы дела изменились к лучшему. Если они и не знают какого-то слова, то это слово «остановиться».
Путешествие до Лондона было долгим и мучительным. Хотя карета была хорошая (Александр не стал бы скупиться для своей сестры), ее трясло и бросало на ухабах, ибо Джек заставлял гнать лошадей что было сил.
Фиона, у которой было неспокойно на сердце, через несколько часов погрузилась в сон. Два последующих дня прошли словно в тумане. Каждый раз, когда карета останавливалась для того, чтобы поменять лошадей, Джек будил ее и сопровождал внутрь гостиницы. Там она в полусне проглатывала гостиничную еду, и карета снова возобновляла сумасшедшую гонку в сторону Лондона.
Наконец, к вечеру третьего дня, Фиона внезапно проснулась. Перед этим она спала глубоким сном без сновидений. Приподняв голову, она стала вглядываться в темноту, постепенно приходя в сознание. Постепенно она поняла, что находится в карете, сидит в углу и упирается щекой… в жилет.
Фиона резко выпрямилась.
Джек. Венчание. Лондон.
О Господи! Она сглотнула, болезненно ощутив, что ее бедро интимно соприкасается с его бедром. Она спала, прислонившись к нему. Резко отодвинувшись, Фиона прижала ладони к лицу.
– Что-то не так, любовь? – пророкотал голос Джека. – Я недостаточно мягок для тебя?
Фиона на мгновение закрыла глаза. Последовала вспышка, затем послышалось слабое шипение – это Джек зажег один из фонарей, висевший в дальнем углу.
Теплое золотистое пламя осветило внутренность кареты и бросило отсвет на каштановые волосы Джека, когда он снова садился на свое место. Его нога снова прижалась к ее бедру.
Фиона окинула взглядом его одежду. К счастью, на его жилете не было видно следов грязи. Она с облегчением провела ладонью по волосам и почувствовала, что они местами выбились из-под шпилек.
– Ты только взгляни на мои волосы! – Поймав удивленный взгляд Джека, она зарделась. – Должно быть, я выгляжу настоящей растрепой.
Он окинул ее взглядом, при этом его глаза казались почти черными при свете фонаря, и легкая улыбка коснулась его губ.
– Ты выглядишь как женщина, которая только что встала после хорошо проведенной ночи.
Фиона внезапно представила себя и Джека обнаженными, их тела переплетены – воспоминание, которое, ей казалось, давно умерло в ее душе. Она закусила губу, надеясь, что боль прогонит грешные мысли.
– Не пытайся соблазнить меня этим взглядом.
У нее обольстительный вид? Она приподняла штору и взглянула на отражение своего лица в стекле.
– Я вовсе не выгляжу соблазнительницей. Я выгляжу… О проклятие! Мои волосы! – Два больших пучка топорщились сзади, придавая ей почти дьявольский вид. – Почему ты не сказал мне, что у меня есть рога?
– Вероятно, потому что мне нравятся женщины с рогами. – Джек скрестил руки на груди. Выглядел он красивым и кровожадным.
Она попыталась поправить волосы.
– Значит, тебе нравятся рога? Так и подмывает высказаться о тебе и твоем образе жизни.
Он разразился неприятным смехом. Фиона наконец справилась с прической.
– Как теперь мои волосы?
Джек устремил взгляд на ее волосы, затем перевел его ниже. Значительно ниже.
– Я имею в виду волосы на голове!
Губы Джека дрогнули в улыбке, он пожал плечами:
– Не стану извиняться за то, что я мужчина.
– Ты должен извиниться за то, что ты грубый мужчина. – Фиона сложила руки на коленях. – Что ты имел в виду, когда сказал, что у меня… соблазнительный вид?
– Я нахожу весьма эротичным, когда женщина кусает нижнюю губу.
– Должно быть, ты шутишь! – воскликнула Фиона. Голубые глаза потемнели.
– Ты невинна, не так ли?
У нее вспыхнули щеки.
– Ты единственный из мужчин знаешь, что это не так.
– Существуют разные виды невинности, Фиона.
Она пожала плечами:
– Я не сожалею о наших прежних отношениях, за исключением того, что они не завершились так, как должны были завершиться.
– Это была не моя вина.
– Нет, твоя. Ты не был готов остепениться.
– Я предложил тебе выйти за меня замуж! Я ожидал тебя, но ты не пришла. Вместо этого ты прислала своих братьев с дурацким посланием и…
– У тебя все еще была любовница.
За этим последовало продолжительное молчание, наконец Джек проговорил:
– Я не вижу, какое это имеет значение. У многих мужчин имеются любовницы. Я хотел жениться на тебе, Фиона! Вот что имеет значение.
– У нас разные понятия о ценностях. Я никогда не смирилась бы с тем, что мой муж содержит любовницу.
Джек пожал плечами:
– Возможно, я расстался бы с ней, если бы ты попросила. Этого мы никогда не узнаем, не так ли?
– У тебя сейчас есть любовница? – Этот вопрос прозвучал раньше, чем Фиона успела подумать.
Джек поджал губы:
– Это не твое дело.
Фиона почувствовала, что ее пальцы сжимаются в кулаки, и заставила их разжаться. Это было ее дело. Она не примет брак, если будет иначе. Весьма существенный изъян в ее плане: она вышла замуж за мужчину, которого не могла упросить, проконтролировать или убедить.
Она стала рассматривать Джека из-под ресниц. Все в его фигуре демонстрировало вызов. Начиная с того, как он ставил ноги на пол кареты, и кончая тем, как держал на груди скрещенные руки. Гордый наклон головы давал ей понять без слов, что она отнюдь не выиграла эту баталию. А возможно, и проиграла.
Однако Фиона не любила проигрывать.
– Все, что ты
