Вполне могу повременить еще. Несколько дней или даже недель. – Он снова посмотрел на дом. – Кажется, ваш дворецкий выглядывает из окна.
– Джеймсон. – Она наклонилась вперед, стараясь разглядеть получше. – Беспокоится обо мне. Он такой.
– Вы всегда жили здесь?
– Да. После того как умерла мама, мы с отцом переехали жить сюда, вместе с дедушкой.
– Вы помните мать?
– Нет. Я была совсем крошкой.
Он потер ее запястье большим пальцем.
– Вы были близки с отцом?
– Не совсем. Он очень образованный человек, всегда его видели с книгой в руке. Когда он переводил, мог несколько дней вообще не разговаривать. – Бет улыбнулась. – Дедушка просто в отчаяние приходил, пытаясь приобщить его к хозяйственным заботам. Жаль, потому что теперь этим некому заниматься.
Он ласково погладил ее запястье.
– А вы?
Бет скорчила гримаску.
– Дедушка очень ревностно относится к тому, что называется «подходящим для женщины занятием».
– Глупо.
Он сказал это совершенно серьезно, и Бет удивилась. Она смотрела на собственную руку, которой так тепло и уютно было в ладони Кристиана. От него шел жар, поднимался вверх по руке, согревая плечо, затем грудь. Она вдруг почувствовала, как под тонким шелком сорочки наливаются ее груди, твердеют соски. Волнующее, тревожное ощущение. Ее начинало тянуть к Кристиану, очень… физически.
Она подавила вздох. Вот если бы мама была жива! Она бы объяснила дочери, что это за чувство. Ведь матерям принято поверять такие секреты? Разумеется, Бет и в голову не пришло бы рассказать что-то подобное дедушке. А с Шарлоттой они никогда не были настолько близки.
Натянуто улыбнувшись, Бет осторожно отняла у него руку. Ей нужно приложить все силы ума и изобретательности, чтобы отвертеться от замужества.
– Кристиан, я вот тут подумала…
Его глаза блеснули, но он ничего не сказал.
– Мы ведь оба не хотим этого брака, ведь так? Значит, надо найти способ улестить дедушку.
Кристиан ухмыльнулся:
– Полагаю, я мог бы кончить жизнь самоубийством. Это бы его очень порадовало.
– Чепуха. Он человек искушенный. Ясно, что такой конец вызвал бы новые толки.
Кристиан скривился:
– Это было бы ужасно, правда?
Бет подавила желание улыбнуться.
– И правда чудовищно!
– В таком случае, полагаю, мне не следует расставаться с жизнью.
– Оставим это в качестве самого последнего средства.
– Благодарю, – ответил он сухо.
– А пока что нужно придумать, как успокоить дедушку. Хотя бы сделать так, чтобы он не торопился давать объявление в газетах. Если я найду способ убедить его не обнародовать помолвку, мы выиграем время и сможем в конце концов отговорить его от брачной затеи.
– Бет, общество не позволит ему вот так запросто изменить решение. Погублена ваша репутация.
– Меня это не волнует. Никогда не хотела жить в светском обществе. Кроме того, когда дедушка умрет, я наследую его деньги. А свет, как всем известно, охотно прощает того, кто богат и знатен.
– Вы никогда не будете счастливы с человеком, который возьмет вас в жены только благодаря вашему состоянию.
– Послушайте, Уэстервилл, – сказала она неожиданно резко. – Мне вообще не нужен муж. Не понимаю, почему все так стремятся замуж? И что может предложить мне муж, если у меня есть все, что душе угодно?
Кристиан вздернул брови, его глаза насмешливо блеснули. Бет внезапно покраснела.
– Я хочу сказать – почти все.
Кристиан фыркнул.
– Прекратите же! – Она глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом. – Кристиан, послушайте меня. Я решительно хочу найти способ избавиться от этого брака. Вы со мной или нет?
Глава 13
Это очень интересно – насколько один хозяин отличается от другого, и не только ростом или весом. Один известен добротой и хорошим нравом, другой – нет. Кто-то крайне неохотно расстается с золотыми, у других деньги текут, как вода. Некоторые пользуются любовью своих слуг. Другие едят холодную баранину и носят рубашки, с которых сыплется крахмал. В самом деле, значительные различия.
Кристиан открыл было рот, чтобы ответить, но передумал. В самом деле, разве он хочет жениться? Тем более на внучке человека, виновного в смерти матери. А потом он взглянул на Бет, и его поразила странная мысль: а почему бы, в самом деле, не жениться на ней? Бет сидела на скамье в окружении цветов, ее шелковое платье чудесно оттеняло золото волос, а ярко-карие глаза блестели еще ярче. Жизнь с такой женщиной будет подобна восхитительному приключению. Она прекрасна, очаровательна! К тому же их тянет друг к другу – ничего подобного ему раньше не приходилось переживать.
Ошеломленный новой мыслью, он заставил себя улыбнуться.
– Не уверен, что слежу за ходом ваших рассуждений.
– Кажется, я знаю, как спасти нас обоих, но вы должны мне помочь. Могу я рассчитывать на вас?
– Что же вы придумали?
– Следует рассматривать помолвку как временное отступление. Будем выслушивать дедушкины распоряжения, притворяясь, что согласны пожениться. Потом, прежде чем начнутся серьезные приготовления или объявления попадут в газеты, я скажу, что передумала. – Она погрустнела. – Разумеется, все сочтут меня крайне легкомысленной особой.
Он тихо засмеялся:
– Любовь моя, вы такая и есть. Мне придется следить, чтобы вы не надевали одну и ту же пару туфель два раза подряд.
Ее щеки вспыхнули.
– У меня не так уж много туфель.
Кристиан усмехнулся:
– Не казните меня! Ваши туфельки прекрасны, все до единой. – Он наклонился, коснувшись плечом ее руки, и воздух вокруг них будто заклубился зноем. – Особенно мне нравятся синие атласные, с золотой отделкой. Надеюсь, в один прекрасный день вы снова наденете их для меня…
Бет слабо улыбнулась:
– С радостью окажу вам эту честь. Он продолжил:
– Кроме туфелек, на вас не будет ничего…
Она потеряла дар речи, только смотрела на него изумленно.
– Ничего? Да как вы… Это так…
– Волнует? Возбуждает? Приводит в восторг? Вызывает желание?
– Неприлично!
– Чепуха. Здесь нет ничего плохого. – Он откинулся назад, вытянув руку вдоль спинки скамьи. Ее плечи были так близко! Черт возьми, помолвлены они или нет? Почему бы не обнять ее?
– Так разговаривать непристойно.
– Чепуха, – повторил он, обняв ее за плечи. Она восхитительно пахла – от нее веяло свежестью, благоуханием, как от цветка. – Любовь моя, мы помолвлены и скоро поженимся. Так что теперь можно говорить о чем угодно.
Она взяла его руку, нагнула голову и опустила его руку ему на колени.
– Сэр, вы бессовестно пользуетесь моим положением.
– Я просто наслаждаюсь счастливым случаем. Разве нельзя? Неужели плохо – уметь видеть в жизни светлую сторону?
– В нашем случае обе стороны темные. Мы должны убедить дедушку не печатать брачное объявление. Иначе… – Бет сжала губы, не решаясь продолжать. – Мы должны попытаться.
Он молча смотрел на нее. Взгляд его был непроницаем. Интересно, о чем он думает, гадала Бет, что за мрачные мысли таятся в его голове?
Наконец он пожал плечами:
– Отлично. Посмотрим, удастся ли ваш план.
– Это будет несложно. Мы заставим его перенести дату. Заявлю, например, что мне не нравится платье или не успеют расцвести лилии. К тому времени скандал уляжется. Мы с вами рассоримся в пух и прах, вот и наступит конец этой нелепой затее. Мы сможем даже делать вид, что вовсе не знакомы друг с другом.
Кристиан не отвечал.
– А вы что думаете? Правда неплохой план?
– Не оставляет никаких надежд, – отозвался Кристиан бесцветным голосом. – Но я вас не виню. Выйти замуж в подобных обстоятельствах ни одной девушке не захотелось бы.
Ей вдруг стало трудно дышать.
– Нет. Дело не в этом. Просто я подумала… Таким образом мы избавимся от брака, но у вас будет возможность осмотреть дом. Никто не удивится вашим визитам. Дедушка почти все время проводит в библиотеке, ему не подняться на второй этаж без чьей-либо помощи. Шарлотта не покидает своей комнаты. Так что нам никто не помешает. Вот только слуги…
Они посмотрели друг на друга.
– Вы все предусмотрели, не правда ли? – спросил Кристиан.
– Я старалась, – ответила Бет.
Он молча кивнул, хотя вид у него был угрюмый. Бет прикусила губу. Она ведь искренне хочет ему помочь! Как только они убедятся, что ожерелья в доме нет, возможно, она и дальше будет помогать ему в розысках. Виконту не хватает доказательств. Он что-то неверно истолковал, вот и считает предателем ее деда.
– Что скажете, Уэстервилл? Вы готовы помочь мне убедить дедушку подождать с объявлениями?
– Для вас просто Кристиан, любовь моя. – Он улыбнулся, но в глазах появился злой огонек. – Рад, что вы взяли на себя ссору. Когда это делает мужчина, его считают грубияном. Но если о разрыве заявляет женщина, о ней говорят: пришла в чувство и порвала с негодяем. – Она слегка скривила губы, и Кристиан поспешно добавил: – Не знаю, почему это так. Но я раз за разом наблюдал именно такую картину.
Она не улыбнулась, но напряжение, казалось, немного ослабло.
– Простите. Не хочу показаться трусихой.
– Трусихой? Вы? – Он махнул рукой. – Боже упаси.
– Просто… Вы, кажется, воспринимаете все куда более спокойно, чем я.
– Просто я умею лучше скрывать страх. Впрочем, не важно. Очень печально сознавать, что мы столь близки к тому, чтобы вопреки нашему желанию идти к алтарю.
Она
