ладонь.
– Да, – согласился герцог ворчливо. – И на сей раз смотри плесни рому побольше, чтобы можно было посмаковать. Не как в тот раз – жалкие помои. Пришлось хватить чашкой о пол. А они денег стоят, чашки.
– Разумеется, милорд. – Голос Джеймсона удалялся в сторону двери. – Милорд, приехал виконт Уэстервилл.
– Нашел время!
– Именно, милорд. Он в гостиной с леди Элизабет. Подать ваш «чай» туда?
– В гостиной, говоришь? И давно они там?
– Полагаю, минут двадцать.
– Хорошо. Проследи, чтобы им не мешали.
Бет удивленно раскрыла рот. Герцог вдруг усмехнулся:
– Им будет полезно побыть вместе.
– Да, милорд. Ох, милорд! Леди Шарлотта спрашивала, когда вы проснетесь.
– Что ей нужно? – Дед заговорил язвительно и нетерпеливо.
– Не знаю, милорд. Кажется, она очень расстроена. Я посоветовал ей поговорить с леди Элизабет, но она отказалась.
– Прекрасно, – мрачно ответил герцог. – Что бы там ни оказалось, надеюсь, она не ударится в слезы. Терпеть не могу, когда женщина рыдает из-за каждого пустяка. Черт возьми, о чем думал сын, приведя в семью такую особу?
– Я принесу вам пунш, – сказал Джеймсон бесстрастно. – Будут еще распоряжения?
– Нет! Только ром.
– Да, милорд.
Дверь закрылась. Сердце Бет колотилось как безумное. Судя по стуку трости, дедушка направился прямиком туда, где они с Кристианом сидели затаив дыхание. Они переглянулись.
Кристиан прижал ее к себе покрепче, глядя ей прямо в глаза.
– Если он нас обнаружит, – шепнул он, щекоча губами ее ухо, – скажем, что не совладали с чувствами. Прямо как в бильярдной. – Его глаза весело блеснули.
С каким бы лицом выслушал дедушка подобное объяснение! Бет сжала губы – только бы не рассмеяться! К ее облегчению, герцог взял со стола утреннюю газету и направился назад к двери. Трость глухо стучала о толстый ковер. Скрипнуло любимое кресло дедушки, зашуршала газета.
Дверь отворилась снова.
– Милорд? – Голос Шарлотты.
– Черт возьми, неужели человеку нельзя посидеть полчаса в покое?
– Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно.
Тишина. Бет представила себе, каким взглядом сверлит дед ее мачеху.
– Вы принимаете лекарство?
Бет покачала головой. Вот так всегда. Дедушка больше печется о здоровье Шарлотты, чем о собственном.
– Да, конечно. Речь не обо мне. О Беннингтоне.
– Беннингтон! – К удивлению Бет, голос дедушки сделался серьезным. – Чего он хочет на сей раз?
– Видите теперь, почему я так расстроена? Он вникает во все, ничего не упустит, он такой…
– Девочка моя, ты сама испекла сей пирог. Ешь его и перестань плакать.
– Он…
– Ни слова больше.
– Но он спрашивает про леди Элизабет.
– Что с ней?
– Вчера Беннингтон видел ее в саду. Я наблюдала за ними из окна моей комнаты. Я спросила его, о чем они говорили? Он отвечал уклончиво. Милорд, мне кажется, она могла задавать вопросы. Особенно теперь, когда она с Уэстервиллом. Не понимаю, о чем вы думали, позволив этому человеку – из всех молодых людей Лондона! – сделать ей предложение.
– Погублена ее репутация! – отрезал старик. – Он ее погубил! Что еще мне оставалось делать?
– Не знаю. Но, боюсь, Бет начнет расспрашивать. Вы ведь не хотите, чтобы она знала?
Повисло молчание. У Бет похолодело внутри. Она испуганно взглянула на Кристиана. Бога ради, что имеет в виду Шарлотта?
– Мы поговорим с Бет, когда придет время.
– Милорд, вы не понимаете. Она…
– Шарлотта! Не желаю больше ничего слышать. – Дедушка, очевидно, пришел в ярость.
– Но, – пискнула Шарлотта, – мне страшно.
– Отправляйся в свою комнату. Велю Джеймсону принести тебе лекарство.
– Но я…
– Немедленно! – загремел дед.
Шарлотта тихо заплакала и бросилась прочь. Должно быть, дворецкий видел ее, когда она выходила, потому что сразу же послышался его голос:
– Милорд?
– Доктор осматривал леди Шарлотту?
– Она спала, когда он заезжал в прошлый раз.
– Чтобы впредь подобное не повторялось, слышишь? Пошли за этим невеждой, пусть осмотрит леди Шарлотту сегодня же. И скажи ему, пусть позаботится, чтобы она принимала чертово лекарство!
– Да, милорд. Поставить пунш сюда, возле кресла?
– Нет! Можешь подать его мне прямо в руки. Я намерен выпить его сейчас же, а потом пойду навестить внучку.
– Конечно, милорд.
На минуту все стихло, дворецкий исполнял указание хозяина. Потом раздалось причмокивание – герцог пил свой напиток. Бет прикусила губу. Неужели Шарлотте известна дедушкина тайна? Может, оттого он всегда столь резок с ней. Почему он настаивает, чтобы она принимала лекарство?
Бет взглянула на Кристиана. Интересно, с чем он сейчас думает? Его лицо было непроницаемым.
– Ага! – воскликнул герцог. – Намного лучше! Благодарю, Джеймсон. С каждым разом ты совершенствуешься.
– Благодарю, милорд. Что-нибудь еще? Сказать леди Элизабет, что вы хотите ее повидать?
Шумное причмокивание.
– Не нужно. Дадим им еще немного времени – пусть воркуют. Уверен, им есть о чем поговорить.
– Да, милорд. Позвоните, если захотите еще «чаю».
Дворецкий не спеша зашаркал по ковру и вышел, притворив за собой дверь. Бет упиралась плечом в грудь Кристиана. Слышала, как бьется его сердце. Она слегка повернула голову и увидела, что он смотрит на нее и его глаза потемнели.
Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, скрытые от посторонних глаз. В безопасности… Или нет? Мысль, что их могут обнаружить, приводила в смятение. Бет поежилась. Она вдруг отчетливо поняла, что почти сидит на его бедре.
В любимых романах Бет женщины чуть не падали в обморок, если их целовали. Почему-то ни одна книга не рассказала, как чудесно, когда тебя обнимают! Какой горячей может быть кожа мужчины под женскими пальцами! Какое сильное желание растет в груди, как это волнует – сидеть на коленях у мужчины и чувствовать, что он возбужден!
Героини романов вечно казались испуганными. А ей не было страшно, ни капельки. Сердце Бет колотилось, а тело сводило сладкой болью, но она ничего не боялась…
Ей было даже… удобно. Словно здесь ее место. Вот что она чувствовала – восхищение и покой. Почему ни одна из героинь не удосужилась упомянуть, как удобно в мужских объятиях?
Газета опять зашуршала.
– Проклятые тори. – Дедушка сделал новый глоток, благостно крякнул, смакуя напиток. Очевидно, ненавистные тори сегодня сделали что-то совсем ужасное.
Когда они выберутся отсюда, Бет непременно выскажет Джеймсону свое возмущение. А пока остается наслаждаться создавшимся положением. Минуты близости вряд ли будут частыми. Печально.
Она провела пальцем по лицу Кристиана, наслаждаясь шероховатостью кожи. Он схватил ее руку и прижал к губам.
Снова шуршание газеты.
Кристиан бросил на Бет взгляд из-под густых ресниц:
– Отпустить?
– Нет.
Кристиан усмехнулся, и она с трудом подавила желание его поцеловать. Вместо этого она склонила голову ему на плечо. В' его нагрудном кармане лежало что-то твердое. Ах да. Миниатюра. Бет нахмурилась. Почему дедушка держал портрет матери Кристиана в ящике письменного стола, под замком? Она обвела пальцем крошечное овальное изображение.
Превосходный портрет, выполненный на слоновой кости. Изящное произведение искусства. Им бы любоваться, а не прятать подальше от глаз.
Бет взглянула на Кристиана. Словно прочитав ее мысли, он шепнул ей на ухо:
– Потому, что он чувствует себя виновным.
Но Бет никак не могла смириться. Должно быть другое объяснение. Она прижалась губами к уху Кристиана:
– Жаль, дедушка не вел дневник! Мы узнали бы все наверняка.
Кристиан покачал головой и шепнул в ответ:
– Для этого он слишком умен.
Бет согласно закивала. Они молчали, наслаждаясь близостью друг друга. Бет старалась дышать глубже, чтобы впитать его аромат. Он был так близко. Их бедра соприкасались. Его руки обнимали. Она подумала, что стоит ей нагнуться чуть ниже, ее грудь коснется его груди. Интересно, будет ли она тогда чувствовать биение его сердца?
Ей вдруг нестерпимо захотелось нагнуться к нему. Почувствовать тепло его бедер. Слушать, как бьется его сердце в унисон с ее собственным. Но… Когда они выберутся отсюда и будет решено, что дедушка виновен, Кристиан уйдет. Ей стало тоскливо.
Должно быть, она огорчилась слишком заметно, потому что рука Кристиана обняла ее за плечи. Бет откинула голову назад и посмотрела ему в глаза.
Словно искра проскочила между ними. Неторопливо, невыносимо медленно, будто опасаясь ее напугать, Кристиан дотронулся губами до ее губ. Она тут же почувствовала, как его бедро коснулось ее колена, придавив книзу. В ней поднялась жаркая волна, а его язык в это время скользнул по ее нижней губе, словно обещая другие, более чувственные ласки.
Они целовались в полной тишине. Бет не могла ни застонать, ни сказать ни слова, боясь даже вздохнуть. Сохранить самообладание во что бы то ни стало… даже если страстно хочется его потерять.
Рука Кристиана скользнула вниз по ее плечу, а затем легла ей на грудь. Большой палец принялся дразнить сосок, заставляя его набухнуть, приподнимая тонкую ткань сорочки и платья. Бет хотелось застонать, она слегка раздвинула бедра, развернувшись всем телом к Кристиану, насколько позволяло тесное пространство позади письменного стола.
Ее еще никто так не целовал! Никто не ласкал – властно и чувственно. Восторг зажигал ее тело, она таяла под его руками… Она его хотела.
