дыхания.
— Один человек уже умер, — ответила она. — И я могу доказать, что мистер Кларк хочет сжечь всех нас, прежде чем мы успеем убежать. — И она посмотрела Эллиоту прямо в глаза.
С террасы, выстланной стертыми темно-красными плитами, по длинному, поросшему травой склону сбегала к саду мощеная тропинка. В саду царило буйство красок, а посреди сада на металлической подставке стояли солнечные часы. К западу на фоне неба был виден вытянутый в линию лесной массив из буковых деревьев. Солнце уже зашло.
— Сжечь… — сказал Эллиот и остановился. — Что заставляет вас так думать, мисс?
— Я хочу, чтобы вы осмотрели подвалы, прошу вас.
— А что там?
— На каждый дюйм поверхности пола все подвалы заняты большими цилиндрическими емкостями с бензином, покрытыми соломой. И это в деревянном доме! Если чиркнуть спичкой на подвальной лестнице, то превратишься в поджаренный кусок мяса еще до того, как успеешь пошевелиться.
Солнце уже зашло.
Эллиот бросил на меня тревожный взгляд:
— Неужели? И вы говорили об этом мистеру Моррисону?
— Нет, — отвечала Тэсс. — Боб предпочитает делиться секретами с Гвинет Логан.
— Тэсс, это не правда!
Она явно стремилась уколоть меня, и это сопровождалось быстрым взглядом карих глаз. Высказав все, Тэсс расплакалась.
Доктор Фелл, громадные габариты которого до этой минуты извиняли его сидячее положение в присутствии дамы, теперь попытался встать. Его первая попытка вызвала землетрясение такого масштаба, что качели заскрипели и рухнули, а балдахин упал, сложившись как аккордеон. Но, несмотря на астматическую одышку, он все же ухитрился принять вертикальное положение. Преисполненное сострадания, его и без того красное лицо стало еще краснее, и Тэсс немедленно атаковала доктора.
— Вы поможете нам, — убеждала она Фелла. — Я много слышала о вас. Я даже не надеялась, что вы приедете сюда, но теперь, когда вы здесь, неужели вы не поможете нам?
Безусловно, женщине не стоит повторять «я же тебе говорила», но я действительно предупреждала Боба: шесть недель назад я ему говорила, что этот Кларк какой-то неприятный. Он хитрый, и вообще он — бр-р-р! И это вовсе не интуиция, нет. Я заметила это в его лице, когда он смотрел на гравюру с изображением повешенных и четвертованных в музее Соуна. Но Боб ничего не хотел слушать: Боб ведь любит всех. Вы нам поможете?
— Мэм, — горячо произнес доктор Фелл громоподобным голосом, — мэм, почту за честь!
— Осторожно, сэр, — предупредил его Эллиот.
Я крепко взял Тэсс за руки и силой усадил ее на кресло. «Боб ведь любит всех» — в эти слова она вложила все свое презрение, чем повергла меня в неподдельную и безрассудную ярость. Это, безусловно, было ее худшей насмешкой, и в ней чувствовалось столько презрения, что стало ясно: мы оба просто сошли с ума. Тэсс сражалась так, словно с цепи сорвалась, бросая на меня полный ненависти взгляд заплаканных глаз, но я держался тверже.
— Оставь меня! Ты делаешь мне больно!
— Ладно, но о Гвинет Логан мы поговорим позже.
— Мы распрекрасно можем поговорить о ней и сейчас! — крикнула Тэсс, резко встряхнув головой. — Ты не терял времени даром, не так ли? Спускался с ней по лестнице, чтобы посмотреть, что…
— Посмотреть что?
— Не твоя забота, Боб Моррисон! Я знаю.
— Понятно. Значит, ты знаешь больше меня самого! — заорал я как человек, доведенный до отчаяния вселенским заговором против него. — Никуда я с ней не ходил! Я встретил ее внизу. Все, что я сделал, — это подтвердил ее слова, когда она соврала мужу. А ты о чем говоришь? Это как-то связано с тем маленьким ключом?
— Конечно, связано… Но ты, естественно, ничего не знал?
— Тэсс, клянусь — не знал!
— И ты не видел, как Кларк дал ей ключ, прежде чем все мы отправились спать?
Меня как током ударило. А ведь это абсолютная правда. Было нетрудно припомнить: Кларк сунул что-то в руку Гвинет, когда они стояли внизу. Просто я не знал, что это был ключ.
— Минуточку, — вступил в разговор доктор Фелл.
Он стоял, возвышаясь, как глыба, лукаво подмигивая и сдавленно, словно из глубины живота, посмеиваясь над нами, но потом опустился на качели и посерьезнел.
— Вы забываете, — наставительно изрек он, — в вашем неподдельном энтузиазме вы забываете, что этот разговор хотя и возбуждает, но совершенно не понятен ни мне, ни инспектору. У нас — гм! — он достал из кармана большие золотые часы и взглянул на них, — у нас по меньшей мере полчаса до отъезда. Так, инспектор?
— Да, сэр.
— Тогда, может быть, вы расскажете все с самого начала?
— Боб, — прошептала Тэсс, — надеюсь, ты, в конце концов, скажешь всю правду.
— Ты прекрасно знаешь, что я говорю правду.
— Тогда давай делай, как говорит доктор Фелл! Рассказывай все! А кое-кто сможет понять суть.
Я сел на край низкого крыльца и последовательно изложил все факты, начав с того самого разговора в клубе «Конго» в марте. Я описал покупку Кларком дома, его радость, отбор гостей; затем дело дошло до нашего приезда сюда вчерашним вечером и последующих событий. Я пересказывал все до мельчайших подробностей. История получилась длинной, но, как мне показалось, слушатели не нашли ее скучной и утомительной.
Волнение доктора Фелла возрастало. Он давно уже зажег сигару и теперь попыхивал ею, словно ребенок, сосущий мятный леденец. В его руках была потрепанная кожаная записная книжка, в которую он периодически что-то записывал огрызком карандаша. В какой-то момент он надул щеки и попытался заговорить в своей напыщенной манере, но под взглядом инспектора Эллиота осекся.
— Афинские архонты![8] — пробормотал он загробным голосом. — Надо же! Послушайте, Эллиот, так не годится!
Инспектор кивнул; он тоже, казалось, был полностью поглощен этой историей.
— А теперь, — доктор Фелл сделал широкий жест, из-за чего пепел от сигары просыпался на его жилет и записную книжку, — парочка вопросов. Мисс Фрэзер… гм! Кха!
— Я вас слушаю.
— Когда вы впервые вошли в этот дом, что-то «пальцами обхватило вас за щиколотку у входа», не так ли?
Лицо Тэсс стало пунцовым, но она кивнула. Устроив более прочно свое пенсне на носу, доктор Фелл несколько секунд пристально смотрел на нее.
— Понимаете, в этом происшествии есть некоторая неясность. Ну, к примеру, какими были эти пальцы? Рука была большой или маленькой?
— Я бы сказала, маленькой, — немного поколебавшись, произнесла Тэсс.
— Но что она делала: пыталась тянуть вас вниз или что-нибудь в этом роде?
— Нет, она схватила, именно схватила, а потом отпустила, и я смогла идти.
Доктор Фелл снова, тихо посапывая, внимательно посмотрел на Тэсс, а затем, обернувшись ко мне, сказал:
— Этот загадочный мистер Кларк… Я заинтригован. Давайте рассмотрим историю о Норберте Лонгвуде, которую он вам рассказал, историю об ученом, умершем в этом доме в 1820 году. Черт побери, я просто восхищаюсь хладнокровием этого мистера Кларка! — Доктор Фелл снова хихикнул. Его розовое лицо сияло лучезарной улыбкой. Пытаясь стряхнуть пепел с сигары, он уронил его на жилет. — Полагаю, он говорил вам о том, что этот Норберт Лонгвуд был «доктором»?
— Да.
— А о трех друзьях или коллегах из мира медицины — Араго, Буажиро и сэре Хэмфри Дэви?
