телеграмму.
Ты веришь мне?
— Конечно, верю.
— Надеюсь, что это так и есть.
— Я не понимаю, как вы могли хотя бы на секунду засомневаться, что я вам верю.
— Спасибо. Очень неприятное дело. Чем же оно закончится?
— Может быть, она вернется.
— Ты думаешь?
— Да, я думаю, что она вернется.
— Но откуда и почему? Все это мне кажется какой-то бессмыслицей…
— Все загадки кажутся такими, пока не найдено решение.
— Я вновь и вновь ищу возможную разгадку, но не могу найти удовлетворительного объяснения. Это неприятный вопрос, и виноват в этом только я, Ребекка. Я несу за это ответственность не меньшую, чем если бы задушил ее подушкой.
Не нужно так говорить. Это не правда.
— Ты знаешь, что это правда. Ты ведь знаешь, что я сделал ее несчастной, правда?
— Да.
— Она говорила с тобой об этом?
— Немного.
— Вот видишь, что бы она ни сделала, я несу за это ответственность. Мне следовало прилагать больше усилий.
— Вряд ли Это помогает в любви.
— Мне не надо было жениться на ней, но я считал, что со временем все уладится. Было глупо с моей стороны пытаться найти замену Анжелет.
— Это было невозможно. Тем не менее, вы могли бы принести друг другу радость. Она искренне любила вас.
— Она была слишком требовательной. Если бы не это, может быть, все сложилось бы иначе. Я не оправдываюсь. Мне уже приходилось переживать нечто подобное, Ребекка. Если окажется, что я убил ее своим безразличием, своей любовью к Анжелет, мне будет нелегко жить, сознавая это. Отчего жизнь бывает так жестока? Я считал, что добился всего, чего хотел. Мы оба желали этого ребенка, а потом я мгновенно лишился всего. Почему? Все из-за… Белинды. И зачем я рассказываю тебе это?
— Потому что теперь мы друзья.
Легкая улыбка заиграла на его губах. Потом он сказал:
— А что происходит с тобой, Ребекка? Ты несчастлива. Я уже давно заметил это.
— Вы заметили?!
— Я хотел узнать, что произошло. Но ведь мы были далеки друг от друга, верно? Между нами не было дружбы. Мы веди себя как противники, готовые вступить в войну, если подвернется хоть какой-нибудь предлог.
— Да, все было именно так, — согласилась я.
— Теперь ты знаешь, что у меня на душе, — сказал он. — Что же происходит с тобой?
— Я очень несчастна.
— Любовные дела?
— Да.
— Мое бедное дитя, чем я могу помочь тебе?
— Мне никто не поможет.
— Ты не хочешь рассказать мне?
Я заколебалась.
— Если ты не расскажешь, — продолжал он, — я не буду уверен в том, что мы с тобой стали друзьями. А это для меня значит очень многое.
— Мне кажется, вы в любом случае не одобрили бы это. Вы хотели устроить мне блестящую партию, потому что я — ваша приемная дочь.
— Я?
— Этот дорогостоящий лондонский сезон…
— Значит, все случилось тогда? Какой-то вероломный мужчина?
— О нет. Просто я считала, что вы попытаетесь помешать нашему браку, потому что захотите, чтобы я вышла замуж за герцога или еще кого-нибудь в этом роде.
— Я хотел для тебя только счастья, потому что только этого хотела твоя мать.
— Мы собирались пожениться.
— Ты и…
— Патрик… Патрик Картрайт.
— О, этот приятный молодой человек. Я всегда интересовался им, потому что он родился под крышей моего дома. Я хорошо это помню. И что случилось? .Некоторое время я молчала, не решаясь перейти к рассказу.
— Расскажи мне, — настаивал он. — Трудно поверить в то, что он мог дурно вести себя.
— Что случилось, Ребекка?
— Это… это трудно рассказать.
— Говори же.
Наконец я решилась. Я описала ту чудовищную сцену, когда к нам прибежала Белинда и рассказала об ужасном происшествии. Бенедикт слушал, изумленно глядя на меня.
— Я не верю в это, — сказал он.
— Мы все не могли поверить.
— Белинда… она все так и описала?
— Она была потрясена. Если бы вы присутствовали там, если бы вы видели…
— И вы предъявили все это Патрику?
— Он приехал на следующее утро как ни в чем не бывало…
— Что он сказал?
— Он все отрицал.
— И вы поверили ребенку, а не ему? , — Если бы вы видели ее слезы, ужас, разорванную одежду…
— Значит, по ее словам, это произошло у пруда Святого Брапока. Весьма примечательно.
— Это очень уединенное место.
Он смотрел куда-то вдаль.
— Я хорошо помню это, — сказал он; задумчиво, а потом спросил:
— А вам не пришло в голову усомниться в истории, рассказанной этим ребенком?
— Я уже сказала вам, как она выглядела.
— Есть в этой истории нечто странное, поскольку кое-что подобное произошло давным-давно. Это было возле пруда Святого Бранока, и именно это кажется мне странным. Некий убийца, которого ожидал смертный приговор за изнасилование и убийство девочки, бежал из тюрьмы. Я никому не рассказывал об этом, но тебе расскажу, Ребекка, потому что чувствую, что это как-то связано с твоей историей. Когда твоя мать была маленькой девочкой, она встретилась лицом к лицу с этим убийцей у пруда.
От ужаса у меня перехватило дыхание. Бенедикт продолжал:
— Я подоспел, вовремя, бросился на него, он упал и ударился головой о камень. Он умер на месте. Мы были потрясены, ошеломлены. Все это было для нас полной неожиданностью. Мы подтащили его тело к пруду и столкнули в воду. Я понимаю, что это звучит сенсационно, ведь такие вещи всегда случаются с другими, но с нами — никогда. Мы с твоей матерью хранили все в тайне. Эта история решительным образом повлияла на нашу судьбу. Она стала причиной того, что мы расстались. Видишь ли, это разделяло нас и в то же время создавало неразрывные узы. Чтобы такое понять, нужно самому пережить. Давай лучше вернемся к твоей проблеме. Тебе не кажется странным, что нечто очень похожее случилось с Белиндой?
