— Мне кажется, что это — проделки шалуньи Сабрины.
И на этом вопрос был исчерпан.
Я нежно любила его за это. Он не был злопамятен, и гнев, который он почувствовал в момент происшествия, полностью прошел. Он заставил себя забыть про это дело.
На следующее утро после завтрака Сабрина спустилась вниз, одетая для урока верховой езды. Она выглядела прелестно в коричневом костюме и в такой же шляпе, надетой набекрень. У нее был торжествующий и воинственный вид, и она явно ожидала наказания за свое поведение в предыдущую ночь.
Когда она появилась, Ланс был в холле. Я увидела, что ее лицо изменилось. Она чуточку оробела, несмотря на напускную браваду.
Ланс сказал:
— Привет, Сабрина. Прямо на боевого коня?
— Да, — быстро сказала она.
— Не гони его слишком сильно.
Сабрина была сбита с толку: Ланс ничего не сказал о карточном инциденте. Очевидно, он забыл о нем. Сабрина была слишком удивлена, чтобы скрыть свое разочарование. Я подумала тогда, что наилучший способ реагировать на ее выходки — это делать вид, что в них нет ничего особенного.
Она была все еще задумчива при возвращении с занятий. Я последовала за ней в детскую. Там находились Эмма, решившая в кои веки раз навестить Жан-Луи. Нэнни Госуэлл расхваливала достоинства ее «мужичка»; Нэнни Керлью чинила платье Сабрины;
Жанна раскладывала только что выстиранную одежду.
Эмма неодобрительно взглянула на Сабрину и сказала:
— А, вот и она. Я как раз говорила о тебе. Ты — негодная девчонка, и тебя следует высечь.
Глаза Сабрины вспыхнули от гнева. Она ненавидела Эмму, и я чувствовала, что после спокойного восприятия ее поступка Лансом девочка готова пуститься в ссору.
— Вы не смеете пороть меня, — сказала она.
— Я не смею? Мне бы следовало сечь тебя до тех пор, пока ты не взмолишься о прощении. Ты плохая, злая девочка, которая всем приносит неприятности. Например, склеивает карты. Зачем ты это сделала? Чтобы досадить всем? Все решили, что ты — самая непослушная девочка, какую они когда-либо встречали.
Я хотела вмешаться, но не сделала этого, ибо чувствовала, что Сабрине надо узнать, как воспринимаются ее поступки людьми.
— Я хотела бы, чтобы ты получила то, что заслуживаешь, — продолжала Эмма. — Ты — неблагодарный звереныш. Тебе предоставили здесь кров…
Я остановила ее. Мне не хотелось, чтобы Сабрина копила новые обиды. Я сказала:
— Сабрина очень огорчена. Она больше не будет делать подобных вещей.
— Нет, буду, — сказала Сабрина, сурово глядя на Эмму.
Я сняла с нее шляпу и взъерошила ей волосы.
— Нет, ты не должна этого делать, — сказала я. — Переоденься, дорогая. Нам пора за уроки.
Я учила Сабрину сама. Мы решили, что гувернантку можно нанять позднее.
Нэнни Керлью взяла Сабрину за руку и повела ее к спальне.
— У тебя будут хлопоты с этим ребенком, Кларисса, — сказала Эмма.
— Я справлюсь, — ответила я.
— Она должна бы быть благодарной. Ведь ей предоставили кров.
— Я не хочу, чтобы она так думала, — ответила я быстро. — Я хочу, чтобы она воспринимала этот дом как свой собственный, как родной.
— Ты портишь ее. То, что она сделала прошлой ночью, было по-настоящему зловредно.
— Это всего лишь озорство. Нэнни Госуэлл сказала:
— Нэнни Керлью наказала Сабрину. Она не получит сегодня клубничного варенья.
— Не получит варенья! — воскликнула Эмма. — Что это за наказание! Оно только вдохновит ее на новые шалости.
Я не хотела спорить с Эммой и поэтому вышла.
Жанна пошла со мной.
— А кто она такая, чтобы говорить Сабрине о предоставленном крове, а? Объясните мне это. Что это за госпожа Эмма, а? Славный видок бы она имела, если бы этот кров не был предложен ей самой.
Я молчала и не спорила с ней. Она только сказала то, о чем я думала сама.
Позже в тот же день я пошла погулять в лес с Сабриной. Мне хотелось объяснить ей, что она была бы гораздо счастливее, если бы не ссорилась с людьми. Я не ссылалась на случай с картами, так как чувствовала, что мы уже достаточно поговорили об этом. Но она должна была понять, что нужно стараться помогать людям, а не раздражать их.
Сабрина веселилась, бегая и собирая колокольчики. Они казались нежной туманной синевой под деревьями. Приближалось лето.
— Когда наступит теплая погода мы устроим в лесу пикник, — сказала я. — Тебе это понравится, правда, Сабрина?
— Правда.
Потом мы затеяли игру: называли вещи, которые хотели бы положить в корзину для пикника, а затем проверяли память друг у друга, вспоминая их в том же порядке. Сабрина любила такие игры и вкладывала в них много энтузиазма, тем более что она неизменно выигрывала. Смеясь, она поправляла мои ошибки и в эти моменты была обычным счастливым ребенком.
Мы пришли к долиновой дыре. Это была одна из искусственно вырытых в доисторическое время ям, которые были обнаружены в Кенте и в Эссексе. Она находилась примерно в трех четвертях миль от дома. Сабрину всегда притягивала это место, и я заставила девочку поклясться не подходить к ней слишком близко. Помня о несчастном случае на льду, она обещала, и я не сомневалась, что она не нарушит данного мне слова. Но ноги сами вели ее к яме, и она, бывало, стояла поодаль, рассматривая яму с благоговейным страхом.
— Зачем ее сделали? — спросила она.
— Мы не знаем. Прошло слишком много времени. Может быть, в ней прятались от врагов. В то время постоянно воевали. Или она служила для хранения продовольствия.
— Но как туда спуститься?
— Должно быть, существовали какие-то приспособления.
— Как лестница у Джейкоба.
— Возможно.
— Насколько глубока яма?
— Говорят, очень глубока. Я не думаю, чтобы кто-либо когда-либо спускался туда.
Тогда Сабрина сделала то, что делала всегда: она подобрала камень, бросила в отверстие и застыла, прислушиваясь. При падении камня на дно не раздалось никакого звука, и это внушало доверие к рассказам о том, что у ямы нет дна.
— Она идет прямо вниз и вниз, к центру земли, — сказала Сабрина.
— Поэтому будь осторожна и обещай не подходить слишком близко.
Она кивнула и попятилась.
Неделя за неделей проходили спокойно, и я надеялась, что случай с картами оказал хорошее воздействие на Сабрину. Единственным, кто сердился на нее, была Эмма, но Сабрина не слишком обращала на нее внимание.
Она проводила со мной много времени, и казалось, что ее предубеждение к Лансу проходит. По- моему, он начинал ей нравиться. Она считала, что Жан-Луи глупый ребенок и что Нэнни Госуэлл любит его до безрассудства. Она любила Нэнни Керлью, которая хладнокровно относилась к ее проделкам, и уважала свою няню за это.
Несомненно, мы с Сабриной становились все ближе Она учила со мной уроки и была при этом сообразительной и прилежной. Ей не хотелось получить гувернантку, и она старалась доказать мне, что я
