— Счастливая маленькая Арабелла, о которой есть кому позаботиться!
— Ты забываешь, что я сама о себе забочусь.
— И будешь справляться с этим еще лучше… когда немножко узнаешь жизнь. У меня все совсем иначе.
— Ты рассказала мне о себе уже довольно много, но потом вдруг решила оборвать рассказ. Так что же произошло, когда вы встретили странствующих актеров и твоя мать влюбилась в одного из них?
— Он так ей понравился, что она вышла за него замуж. Видимо, он напоминал ей моего отца. Я не забуду день их свадьбы. Никогда прежде моя мать не была такой счастливой. Разумеется, со сквайром она жила в полном согласии и вела вполне достойную жизнь, была чуть ли не хозяйкой имения. Но она придерживалась весьма строгих правил, и поэтому ей всегда было немного не по себе. Теперь она заняла прочное положение в обществе. Ее возлюбленный муж был странствующим актером, и в ее глазах все выглядело правильно. Она всегда говорила мне о нем «твой отец». Я думаю, что и в самом деле образы этих двух людей слились для нее воедино.
— Она стала членом труппы?
— Это трудно было назвать труппой. К тому времени театры были запрещены по всей Англии, а странствующих актеров, если они попадались за своим занятием, бросали в тюрьму. И тогда они решили отправиться во Францию. Там им тоже пришлось бы нелегко. Они собирались ставить пантомимы и кукольные представления… из-за незнания языка, понимаешь? Но они считали, что со временем выучат и язык. Нельзя назвать это блестящими перспективами, но что еще оставалось, если на работу в Англии вовсе не было никаких надежд? Мы вышли в море, и в нескольких милях от французского побережья разразился ужасный шторм. Наш корабль разбился. Моя мать и ее новый муж утонули.
— Какой ужас!
— Ну, по крайней мере, она успела побыть счастливой. Любопытно, долго ли это могло продлиться? Она приписала ему все те достоинства, которые приписывала моему отцу. Это и в самом деле странно. Мой отец исчез, а ее муж погиб до того, как она поняла, каков он был в действительности.
— А откуда ты знаешь, каков он был?
— Я сужу по тому, какие взгляды он бросал на меня. Он отнюдь не был тем верным и любящим существом, каким она его считала.
— Так ему нужна была ты…
— Конечно, я.
— Почему же он женился на твоей матери?
— Она нужна была ему как жена. Он хотел, чтобы за ним ухаживала и о нем заботилась взрослая женщина. Она действительно была ему нужна, а при этом еще и я была рядом.
— Какой гнусный тип!
— Да, встречаются такие мужчины.
— Что же случилось с тобой?
— Меня спасли и вытащили на берег. К счастью, мужчина, спасший меня, работал у местного землевладельца сира д'Амбервилля, который, как следовало из его титула, был влиятельным человеком в этих местах. Он жил в чудесном замке, окруженном обширными угодьями. Но вначале меня доставили в домик, где жили мои спасители, и по округе пошла молва о том, что спасена девушка, чуть не погибшая в море. Мадам д'Амбервилль приехала навестить меня, заметила, что я в этой скромной обстановке чувствую себя стесненно, и предложила мне перебраться в замок, и, таким образом, в моем распоряжении оказались великолепная спальня и служанки мадам. Расспросив меня, она решила, что я являюсь дочерью покойного сквайра Трейверса Мэйна.
— В чем ты не стала ее разубеждать.
— Безусловно. И тогда ей стало понятно, отчего я чувствовала себя так неуютно в крестьянском домике. Я жила в замке до тех пор, пока не поправилась, а затем сказала хозяйке, что теперь должна их покинуть. Когда она спросила, куда же я собираюсь, я ответила, что идти мне некуда, но я не имею права злоупотреблять гостеприимством д'Амбервиллей. Она не была склонна расставаться со мной, и тогда мне в голову пришла идея. В замке жило много д'Амбервиллей, и шестеро из них — в возрасте от пяти до шестнадцати лет (это не считая старшей дочери, которой было восемнадцать, и ее брата Жервеза двадцати одного года). Поэтому я и предложила им свои услуги в качестве…
— Гувернантки?
— Как ты угадала?
— Иногда история повторяется.
— Это случается часто, потому что в схожих обстоятельствах мы действуем схожим образом. Именно это и называется приобретением опыта.
— Я всегда чувствовала, что ты весьма опытна.
— Это действительно так. Я стала гувернанткой и учила их детей так, как сейчас учу твою сестру и братьев. Дела мои шли успешно, и жизнь с д'Амбервиллями меня вполне устраивала.
— Почему же ты ушла от них?
— Потому что старший сын, Жервез, влюбился в меня. Он был очень привлекательным молодым человеком… очень романтичным.
— Ты тоже влюбилась в него?
— Я влюбилась в титул, который он должен был унаследовать, в земли и в богатство. Я очень откровенна с тобой, Арабелла. Вижу, ты поражена моими словами: кроме богатства, которым со временем должен был завладеть Жервез, я любила в нем и многое другое. Он был красив, галантен, он был как раз таким, каким должен быть любовник, — горячим и страстным. Он никогда не видел женщин, подобных мне, и хотел на мне жениться.
— Так почему вы не поженились?
Харриет весело улыбнулась своим воспоминаниям:
— Его мать накрыла нас почти на месте преступления. Она была в ужасе. «Жервез! — воскликнула она. — Я не могу поверить своим глазам!»— и вышла, громко хлопнув дверью. Бедный Жервез! Он был перепуган. Такое затруднение для добропорядочного мальчика!
— А что чувствовала ты?
— Я поняла, что для начала неплохо бы спрашивать согласия семьи на брак. Французы более консервативны, чем мы, англичане. Они могли запросто лишить его наследства и вышвырнуть из дома без единого су. В конце концов, у них было еще два сына, и Жан-Кристофу, одному из наиболее способных моих учеников, исполнилось двенадцать, так что Жервез не был незаменимым. Теперь они узнали о том, насколько далеко я зашла. Из того, что видела мать, мельком заглянувшая в наше любовное гнездышко, ясно следовало, что я уже могу быть носительницей маленького д'Амбервилля.
— Ты хочешь сказать…
— Моя милая невинная Арабелла, а не в этом ли сама суть жизни? Если бы не это, смогли бы мы плодиться и размножаться?
— Так ты действительно была влюблена в Жервеза… настолько, что даже забыла…
— Я ничего не забыла. Это могла быть прекрасная партия. Жервез нравился мне, он был безумно влюблен в меня. Его семья относилась ко мне благосклонно.
— Кажется, ты не слишком достойно отблагодарила их за такое отношение.
— Тем, что осчастливила их сына? Таким счастливым он никогда не был — так, по крайней мере, он постоянно мне твердил.
Я пыталась понять Харриет, но мне это удавалось с трудом. Я твердо знала: случись такое здесь — моя мать немедленно выгнала бы ее из дома.
— Разве вам не следовало подождать до свадьбы?
— Тогда, моя милая Арабелла, этого вообще никогда бы не произошло. Ты только подумай, чего лишился бы бедняжка Жервез.
— Мне кажется, ты весьма легкомысленно относишься к очень серьезным вещам.
— О, наивная Арабелла, именно легкомыслие зачастую служит прикрытием серьезности. Вне всякого сомнения, я относилась к этому вполне серьезно. Меня привели в гостиную, где я предстала перед старшими членами семьи и выслушала длинную речь о моем предательстве по отношению к тем, кто
