детской комнаты. Долгие годы она была здесь не нужна.
Он улыбнулся мне, словно извиняясь.
Карлотта сказала:
— У нас есть старая детская.
— Осмелюсь предположить, что моя кузина Арабелла захочет в первое время быть рядом со своим ребенком.
— Конечно.
— А детские находятся на самом верхнем этаже. Там еще ничего не готово. Я сказала:
— Я займу ту же комнату, что и прежде. Рядом с ней была еще одна…
Я запнулась. Там, в этой комнате, оживут воспоминания о ночах, проведенных с Эдвином. Соседнюю комнату тогда занимала Харриет.
Мне хотелось, чтобы она оказалась здесь. Она сумела бы посмеяться над Карлтоном, она заставила бы меня взглянуть на все по-иному. Я знала, что Харриет авантюристка. Разве она сама не признавалась мне в этом? Она отняла у Карлотты любимого; она завела ребенка и бросила его; она лгала, причем настолько умело, что нельзя было отделить правду от лжи. Но я ее любила, и мне ее не хватало.
Разумеется, ее пребывание здесь было невозможным. Карлотта не перенесла бы этого. Бежав, Харриет поступила правильно, решила я.
Я позабочусь о Ли. Он будет жить в детской вместе с Эдвином. Но как бы мне хотелось, чтобы здесь была и Харриет!
Это была та же самая комната, в которой мы поселились с Эдвином, но как она изменилась! Теперь здесь стояла прекрасная мебель, а стены были завешаны чудесными гобеленами. Все эти вещи были припрятаны в те времена, когда я жила здесь, и как же они преобразили комнату! Я не могла без волнения смотреть на кровать, но даже она выглядела совсем по-другому под шелковым пологом.
Я вошла в комнату Харриет, куда собиралась поместить малышей. Мои младшие братья и сестренка притихли, видимо, ошеломленные всем происходящим.
Карлотта, судя по всему, очень мило отнеслась к ним, и я была рада, поскольку она им понравилась. Она сказала, что позаботится о специальной комнате для них. Она прекрасно помнит свой родной дом. Воспоминания вернулись к ней.
Я размышляла о том, что для нее значит присутствие Ли. Как может относиться женщина к ребенку, которого родила от ее любимого другая женщина? Карлотта, между тем, не проявляла никаких признаков неприязни к Ли. У нее была слишком тонкая душа для того, чтобы она могла плохо относиться к ребенку. Сестра моего мужа все сильнее нравилась мне, и я надеялась, что мы еще больше сблизимся. Однако никто не мог заменить мне Харриет.
Мои родители должны были уезжать рано утром, но, как не раз уже говорила мама, теперь мы все будем жить в Англии и часто видеться друг с другом.
Оставшись одна в комнате, я смыла с лица дорожную грязь и сменила дорожную одежду на несколько поношенное платье из синего бархата. Вся наша одежда была сшита в замке Контрив, и я не знала, как мы будем выглядеть в ней здесь, дома. В Конгриве можно было одеваться как угодно, но я живо помнила, как мы были ошеломлены изысканными платьями Харриет, столь великолепно выглядевшими при свечах.
Теперь, конечно, никто больше не захочет одеваться по-пуритански. Возможно даже, что это будет почти так же опасно, как при пуританах носить кружева и ленты.
В комнату вошла моя мать. Она не совсем уверенно взглянула на меня и сказала:
— Я все еще продолжаю думать о тебе как о своей маленькой дочурке, хотя, конечно, теперь ты взрослая.
— Вдова и мать, — напомнила я ей.
— Милая моя Арабелла, здесь ты будешь счастлива. Я уверена в этом.
— Я попытаюсь, мама.
— Матильда — добрая женщина. Я знаю, что она болтлива и может показаться поверхностной, но на самом деле это не так. Она любит тебя, и это не удивительно. Ты помогла ей пережить трагедию. Теперь она может быть счастлива с тобой и с мальчиком. Я знаю, что и лорд Эверсли благодарен тебе. Они сказали, что считают тебя своей дочерью и сделают все для твоего благополучия.
— Я знаю это, мама.
— А Карлотта? Она нелегко сходится с людьми, но, мне кажется, ты и ей нравишься.
— Да, мне тоже так кажется, мама.
— Есть еще кузен.
— Карлтон? — раздраженно спросила я.
— Я не совсем уверена в нем. Все эти годы он вел себя просто великолепно. Он был самым надежным нашим агентом в этой стране. Большей частью наших успехов мы обязаны ему. Он регулярно посылал информацию. И все-таки…
— Он тебе не нравится, мама?
— Этого я не могу сказать. Я его не понимаю, и думаю, немногие могут похвастаться тем, что понимают его. Для правильной оценки понадобилось бы длительное время. Конечно, все это время Карлтон считал себя наследником , и стал бы им, если бы не Эдвин. Интересно, как он себя сейчас чувствует? По нему ничего не скажешь, правда?
— А ты предполагала, что сумеешь это сделать?
— Нет, но я думала, что смогу выяснить хотя бы что-нибудь, наблюдая за его поведением.
— Ах, мама, тебе пришлось бы для этого стать ясновидящей. Я согласна с тобой. Он мне не нравится. Но я не позволю ему вмешиваться в мою жизнь.
Мама кивнула.
— Я не сомневаюсь, ты сумеешь позаботиться о себе. Не забывай, что мы будем неподалеку. И отец и я рады оставить тебя в хороших руках. Теперь у тебя есть некоторый жизненный опыт. — Она слегка нахмурилась. — Меня немножко беспокоит ребенок Харриет Мэйн.
— Ах, мама, но это всего лишь младенец… чудесный младенец.
— А тебе не кажется, что его присутствие может оказаться труднопереносимым для Карлотты? Ведь это ребенок человека, за которого она надеялась выйти замуж… Что она почувствовала, узнав, что этот ребенок находится в ее доме?
— Кажется, она испытывает к нему нежность, так же, как и к Эдвину. Карлотта слишком благородна для того, чтобы питать злобу к невинному ребенку.
— Возможно, и так, — сказала она. — Ну, моя дорогая, давай прощаться. Очень приятно сознавать, что ты находишься неподалеку от нас.
Я стояла вместе со своими новыми родственниками, наблюдая за отъездом родителей, братьев и сестры. Среди нас была и Карлотта.
Я вернулась в дом, ощущая, что завершился один этап моей жизни и начинается новый.
Часть вторая. РЕСТАВРАЦИЯ
ВСТРЕЧА В ТЕАТРЕ
Двадцать девятое мая тысяча шестьсот шестидесятого года — какой незабываемый день! Мы все должны были присутствовать на церемонии торжественного въезда короля в столицу. По счастливому совпадению в этот день Его Величеству исполнилось тридцать лет.
Мы приехали в Лондон накануне и поселились в городской резиденции Эверсли, которая
