книги.
— Что, и классиков тоже? Шекспира, например? — лукаво усмехнувшись, спросила она.
А где, кстати, вы научились читать?
Серебряный Шип не принял шутливого топа и ответил вполне серьезно:
— Меня научил Голубая Куртка[17].
— Голубая Куртка? — изумленно воскликнула Никки, вопреки здравому смыслу принимая его фантазии за реальность. — Тот самый белый парень, усыновленный племенем шони, который потом повзрослел и стал известным вождем?
— Тот самый.
— Уж не хотите ли вы сказать, что я в любой день могу встретить здесь этого удивительного человека?
На лице Серебряного Шипа проявилось недовольство. И почему это после всего, что с ними произошло, Никки проявляет столь пламенный энтузиазм, говоря о встрече с другим мужчиной, пусть это даже будет такой удивительный человек, как Голубая Куртка?
— Для этого, Нейаки, вы опоздали на три года.
— Тьфу! Он что, уже умер?
Серебряный Шип кивнул. После минутной паузы он сказал:
— Нейаки, у нас не принято так открыто говорить о тех, кто отправился к праотцам. Это моя шибка, что я заговорил с вами о нем, но прошу вас не спрашивайте меня больше об этом человеке. Никки почувствовала неловкость как от неподдельной скорби, с которой Серебряный Шип говорил о покойном друге, так и от своей бестактности.
— Простите меня, Торн. Я не хотела причинить вам боль, вызвав столь печальные воспоминания.
Выдержав паузу, она почла за лучшее переменить тему.
— Вы говорили, что-то о двух сыновьях Текумсеха. Значит, надо полагать, он все-таки был женат. Возможно, Ребекка просто не захотела соперничать с другой женщиной? Ведь в племени шони мужчины не ограничивали себя одной женой, верно?
— Верно, хотя не все наши мужчины следуют этому обычаю. И Текумсех сейчас один. Он разошелся со своей первой женой, которая родила ему первенца. Она вернулась в свою родную деревню, и Текумарес, наша сестра, воспитывала ребенка.
— А почему Текумсех развелся с ней? Она пережарила его порцию бекона или еще что? — съязвила Никки, в деланном ужасе вытаращивая глаза.
Серебряный Шип наклонился, стараясь заглянуть ей в глаза.
— Это была вздорная, сварливая, вечно всем недовольная женщина, не дававшая бедному человеку ни минуты покоя. Думаю, такая, какой были бы вы, дай я вам волю.
— Из-за этого он с ней и развелся? В таком случае он изрядный зануда.
— Зануда? Что такое зануда?
— Да именно то, чем и был, очевидно, ваш большой скверный братец — придирчивый, изнеженный и слабый человек.
Нет, Текумсех не такой, — твердо заявил Серебряный Шип. — И скоро вы сами убедитесь в этом. А еще одна причина, почему он разошелся с Монетохсе, состоит в том, что она не стала хорошей матерью для их сына, ничего не хотела для младенца делать. Вот и пришлось Текумсеху поступить по древним обычаям рода и оставить сына себе, хотя чаще сыновья остаются с матерью.
— Ну, это ему повезло, потому что в наши времена твердо доказано, насколько вредно и предосудительно лишать мать возможности воспитывать своих детей, — прокомментировала его сообщение Никки. — Но вы говорили, что у него было два! сына. Эта Мона… как бишь ее… она была матерью! и второго?
— Нет. Текумсех женился еще раз на женщине старше его, которая и родила ему Наутха-вейнаха, но сама умерла в родильной горячке. Это случилось семнадцать лет назад, и все это время Текумсех оставался один, пока не встретил Ребекку, которую захотел взять себе в жены.
— Выходит, его сыновья сейчас уже юноши? — сказала Никки. Но тотчас в голове ее возник другой вопрос, который она не преминула задать: — А как насчет женских прав? Ваши женщины тоже могут иметь несколько мужей?
Серебряный Шип постановкой вопроса был потрясен.
— Никогда! Да за одну мысль о таком безобразии любая наша женщина была бы проклята.
— Ох, и тут старый двойной стандарт, верно? — сказала Никки, чьи феминистские настроения не позволяли ей спокойно относиться к подобным вещам. — Мужчина может шарить по сторонам, а женщина — не смей! Сразу проклянут. Мужчина выбирает, что ему есть, а женщине остается довольствоваться тем, что ей предложат. Пусть на десерт ей и перепадет что-нибудь вкусненькое, но сначала она должна своему господину и божеству этот чертов десерт подать на серебряном блюде. Ну что, разве и у вас не так?
— Не всегда, — отозвался он. — Мужчины и женщины шони в главных делах имеют равные права. Существует, конечно, естественное разделение обязанностей, сложные и тяжелые работы и хлопоты приходятся на долю мужчины, но это не значит, что муж не может помочь жене в домашних делах или что женщина не может сделать чего-то, что принято считать только мужским делом. У нас в обычае, что муж не ищет общества других женщин до тех пор, пока жена не начнет искать общества других мужчин. И в большинстве случаев авторитетом и уважением в семье и роду пользуются оба, и муж, и жена, их мнения ценятся одинаково.
— Наверное, потому вы и не женились до сих пор? Вам ведь не по душе мысль иметь равные права с женщиной? — поддела она его. Потом, помолчав, тихо добавила: — А может, вы женаты? Силы небесные! Мне это даже в голову ни разу не пришло, хотя в вашем возрасте мужчина обычно имеет и жену, и кучу ребятни от мала до велика. Я ведь до сих пор толком ничего о вас не знаю, вы для меня все еще некий среднестатистический индеец, как мы их себе представляем. Полагаю, вы просто обязаны сказать мне правду. Кем вы были, кто вы теперь, женаты ли?
В молодости у меня была женщина, — признался он. — Единственная дочь лучшего друга моего отца.
— И вы все еще женаты на ней?
Задав свой вопрос, Никки не без тревоги ожидала ответа.
Серебряный Шип покачал головой.
— Она, увы, покинула нас… Много лет назад. Мы были с ней женаты, но недолго, до тех пор, пока нашу деревню не посетила болезнь. Корь. Эта хворь, привычная белому человеку, для нас, шони, оказалась погибелью.
— У вас были дети?
— Разве я не сказал вам, что вы единственная женщина, чью плоть я засеял своим звездным семенем? У меня нет ни других жен, ни потомства.
Утомленный беседой о себе, Серебряный Шип решил сменить тему:
— Я отведал ваших кушаний. Настал ваш черед попробовать мою пищу.
Проведя некое подобие социологического исследования, Никки не сочла возможным отказаться от угощения. Взяла она, правда, предложенный ей кусок ягодного хлеба без особой охоты. Однако, как ни удивительно, откусив немного, нашла вкус этого первобытного яства вполне приемлемым.
— Не плохо. Совсем не плохо. Но если вы так вкусно готовите это блюдо, это еще не значит, что вы способны зажарить хороший бифштекс и затушить добрый кусок мяса или индейку.
— Я ведь не могу быть и женой и мужем сразу, — с усмешкой проговорил он. — Хотя, Нейаки, готов помогать вам в каждодневных домашних хлопотах.
Никки вздохнула.
— Ну, дружок! Ловлю на слове. Впрочем, хоть я и не отрицаю, что между нами существует сильное влечение, но это еще ничего не значит. Если у вас действительно серьезные намерения, надо еще посмотреть, в добром ли вы здравии, не нужно ли вам посетить хорошего психиатра, дабы вы и с ним сыграли в свои игры. О’кей? К тому же я не вполне готова вновь взвалить на себя рутинные обязанности жены. Обжегшись на молоке, дуют, как говорится, и на воду. Мне надо подумать, может, я и год буду думать, насколько вы отвечаете всем моим требованиям, а уж потом сообщу, стану ли вашей женой.
