— Если они поверят, что ты явилась к нам по велению Духов, то, конечно, выслушают тебя, тем более что слова твои будут касаться будущего наших людей, нуждающихся в мудрых советах и предостережениях.
— Надеюсь, что так, но я все еще не уверена, что это изменит участь ваших племен. Что произошло, то произошло, и все наши попытки изменить будущее, скорее всего, окажутся тщетными. Историю не переделать.
— Да, Нейаки, ты права. Если бы Духи захотели, не случилось бы всего того, что случилось. И все же мы должны попытаться, хотя бы ради спасения Текумсеха. — Он встал и помог встать ей. — Ну, хватит о грустном. Тем более в такой прекрасный день. Да и совет еще не завтра. Я искал тебя, чтобы спросить, не хочешь ли ты покататься?
— В каноэ?
— Нет, верхом. Далеко, помня о беби, мы не поедем и выберем самый ровный путь.
— Ух, ты! Но я ведь, кажется, говорила тебе, что с детства не ездила верхом. Да и то в моем распоряжении тогда был коротконогий пони, которого папа купил для нас, детей. Так что не знаю, усижу ли на настоящей лошади. Тем более если она без седла.
— Ты что, не хочешь проехаться?
— Да нет, еще как хочу! — воскликнула она. — Просто предупреждаю тебя, что всадница из меня неважная.
— Ничего, кобылка, на которой ты поедешь, смирная и послушная, — заверил он ее. — К тому же я знал, что тебе необходимо седло, и одно раздобыл для тебя.
Никки чуть не заплакала от радости. Схватив его руку, она сжала ее и выпалила:
— Так чего же мы ждем? Теряем время!
При виде хорошенькой небольшой серой кобылы, предназначавшейся ей, Никки возликовала еще больше:
— Да она просто красавица! Надеюсь, ее владелец не будет возражать против того, чтобы я на ней проехалась.
Серебряный Шип покачал головой:
— Думаю, нет, тем более что она принадлежат тебе. Это дар твоего дяди, вождя Черное Копыто.
— Дар? — растерянно повторила Никки. — Ох, небесная сила! Ничего себе подарочки! Теперь я должна найти какой-то необыкновенный способ отблагодарить его за столь великолепный подарок.
— Может, ты сошьешь ему такую же рубашку, как смастерила мне? — невинным голосом спросил Серебряный Шип, подсаживая ее в седло. — Более необыкновенного способа выразить благодарность и не придумать.
— Очень смешно! — бросила Никки, устраиваясь поудобнее в странно сконструированном деревянном седле, обитом толстым мехом пумы и украшенном настоящими кошачьими когтями. Взяв в руки поводья, она спросила: — А имя у этой кобылки есть?
Серебряный Шип, садясь на свою лошадь, ответил:
— По-вашему, по-английски, ее зовут Мистинг. Никки взглянула на него с каким-то странным выражением.
— Как? Как ты сказал? Мистинг или Мустанг? Я всегда мечтала о «мустанге» с откидным верхом, чтобы мчаться на нем, до предела выжимая газ. Впрочем, — добавила она, хихикнув, — это слово, кажется, имеет и какое-то другое значение.
Ее кобылка тихо заржала и тряхнула головой. Серебряный Шип рассмеялся:
— Мистинг твои слова не понравились. Она была бы признательна тебе, если бы ты воздержалась от шуток по поводу ее имени. Она и английский, как видишь, знает лучшего моего. Я так и не понял, в чем соль твоей шутки.
Никки подняла брови.
— Ох, ты что, понимаешь и лошадь? — спросила она, вспомнив байку Конах о матери-медведице. — Скажи, а, сколько звериных языков ты знаешь?
— Да все.
Наклонившись к шее своей лошади, он шепнул ей что-то, и та, тронувшись с места, пошла шагом.
Никки последовала за ним, их лошади шли бок о бок. Ее глаза искрились восторгом, она с задором спросила:
— Как интересно! Может, ты и мне продемонстрируешь свое искусство? Шепнешь в следующий раз нечто приятное и в мое ушко?
Он ответил ей такой же озорной улыбкой.
— На каком языке предпочитаешь, чтобы я шепнул? Какой ты лучше понимаешь? Язык пумы? Гусыни? Или язык волчицы, которая всю жизнь совокупляется только с одним самцом?
— Насчет волчицы я подумаю. А теперь мне хотелось бы узнать, о чем разговаривают влюбленные ондатры, — ответила она, хихикнув. — Как-то я слышала песенку, которая называлась «Любовь ондатры» и сопровождалась такими интригующими трелями и повизгиваниями, что с тех пор мне страшно хочется узнать, что эти маленькие создания говорят друг другу в минуты любовного пыла.
Улыбка Серебряного Шипа расплылась еще шире.
— Достойный выбор. А раз ты у нас такая любознательная гусыня, то скоро придет день, когда ты позволишь мне продемонстрировать тебе, как совокупляются дикобразы.
Она рассмеялась и попросила:
— Расскажи мне, как они это делают? Должно быть, с величайшими предосторожностями?
Он покачал головой:
— Слова тут бессильны. Некоторые вещи легче показать, чем объяснить.
Следующий час и даже больше в голове Никки возникали причудливые картины, она пыталась вообразить, как, в самом деле, дикобразам удается сотворить любовь.
15
Возвращаясь к деревне тропой, бегущей вдоль реки, они выехали на поляну и увидели там белого человека. Зрелище тот представлял собой весьма странное: босой, одетый в нечто напоминающее старый мешок из-под муки, с головой, увенчанной жестяным котелком, он стоял на коленях возле выкопанной им в земле небольшой ямки. Когда Никки и Серебряный Шип приблизились, человек, опустив что-то в ямку, закапывал ее.
Нечто во внешности и поведении этого человека задело сознание Никки, будто она его когда-то видела, но когда и где — вспомнить не могла. Ее слегка удивило, что Серебряный Шип поднял руку и приветствовал незнакомца:
— Джон Чапмэн, дружище! Что это вы тут сажаете? Опять яблони?
Человек поднялся с земли, широкая улыбка расцвела на его обветренном лице.
— Серебряный Шип, бездельник! Я будто чувствовал, что встречу тебя.
Никки воспряла духом и пришла более чем в благоговейный трепет.
— Чтоб мне провалиться, — воскликнула она, — если это не Джонни-Яблочное-Семя!
Джон приподнял свою импровизированную шляпу:
— Да, мэм. Вижу, вы обо мне наслышаны.
— Да кто же о вас не наслышан! — восхищенно проговорила она. — Ведь вы человек-легенда!
Сдержанный по натуре, Чапмэн от комплимента покраснел. Серебряный Шип решил взять его под свою защиту.
— Это моя жена, Нейаки. Язычок у нее правдивый, но она частенько забывает его попридержать.
Джон усмехнулся, заметив, сколь гневный взор метнула она в супруга.
— Вы зайдете в деревню? — спросил Серебряный Шип.
— Да, скорее всего, — ответил Джон. — Ненадолго, конечно.
— Мы всегда рады оказать вам гостеприимство, и можете оставаться у нас столько, сколько захотите, — сказал Торн. — Собирайте свои вещички и садитесь на лошадь Никки, а она поедет со мной.
Чапмэн покачал головой:
— Вы езжайте. Я хочу до темноты засадить эту полянку. Приду позже и принесу пару картофелин, чтоб было, что бросить в горшок. Вы же знаете, я не люблю обременять гостеприимных хозяев.
