добавил он, заметив несчастный взгляд Маркуса. — Можешь взять мою кружку, я буду пить из крышки термоса.
— Ей почти столько же лет, сколько мне, — сказал Маркус. — Как ты думаешь, это знак?
Девять из десяти человек либо засмеялись над ним, либо спросили, что он имеет в виду под словом «знак». Только не Сигмунд. Он понял, что Маркус имеет в виду знак того, что он сам скоро разобьется, точно так же как кружка. Задумчиво он посмотрел на осколки.
— Вряд ли, хотя никогда не знаешь. Лучше быть осторожным.
— Вот и я так думаю, — ответил Маркус рассеянно и начал раскручивать свой спальник.
Почти у всех мальчиков были современные спальники. Довольно новые и тем не менее потертые — явный признак бывалых туристов. У Маркуса спальник был старый, тяжелый, серый, слегка сбившийся, да и еще и молнию заедало, зато совсем неиспользованный. Монс спал в нем два раза в течение месяца, когда сам был в молодежном походе уже почти тридцать лет назад.
— Только мумии спят в таких, — сказал Пер Эспен, которому на Рождество подарили синий супермодный спальник.
— Да что ты знаешь о мумиях, Пер Эспен? — спросил Сигмунд. — Кроме того, что ты читал в комиксах?
Пер Эспен не ответил. Он был вторым по росту с конца и знал, перед кем не стоит выделываться.
Маркус сдался в борьбе с молнией и решил использовать спальник просто как одеяло.
— Готовы, мальчики? — спросил учитель Скуг. — Все в порядке, Маркус?
— Да, надеюсь, — ответил Маркус.
Ни одной рыбной кости в горле у него не застряло, но он почти не ел форель. Тошнота притупляла чувство голода, и он ел ровно столько, чтобы никто не заметил, что он не ест. После ужина все собрались в гостиной послушать инструкции на завтра. После короткой общей песни было велено ложиться спать.
— Завтра будет длинный день, — сказал учитель Скуг, — времени уже пол-одиннадцатого, и вам всем нужно как следует выспаться. Мы с Карианной останемся и распланируем завтрашний день. Мы придем через полчаса, и в комнатах должно быть тихо.
После того как отклонили одиннадцать протестов, громко заявленное предложение сыграть в викторину и тихо объявленное сыграть в покер на раздевание, ученики пожелали спокойной ночи учителям и, почистив зубы, забрались в спальники. Карианна Петерсен и учитель Скуг заказали по лимонаду, сели у окна с видом на гору, которую предстояло завтра покорить.
— Шарон Стоун… — шептал Вигго. — У Шарон Стоун груди, как горы. Она снималась в «Плейбое».
— Мелани Гриффит круче, — пробормотал Пер Эспен, — я бы не прочь затащить ее под одеяло, правда, Райдар?
— Она замужем за Доном Джонсоном, — сообщил Райдар, — а его под одеяло затаскивать мне совсем не хочется.
— Да нет же, они развелись, — шепотом возразил Вигго. — По-моему, Мелани Гриффит свободна на рынке, так сказать.
— Они почти все разведены, — пробормотал Лейф Оге, — они женятся, потом занимаются сами знаете чем, а потом разводятся.
Родители Лейфа Оге только что развелись, поэтому он был большим специалистом по разводам.
— Только не Диана Мортенсен, — сказал Сигмунд, — она никогда не была замужем.
— Точно, — ответил Вигго, — Диана Мортенсен такая симпатяжка. Но, по-моему, она была вместе с Майклом Дугласом.
— Все были с Майклом Дугласом, — с видом знатока отрезал Райдар.
— Только не Мелани Гриффит, — сказал Вигго, — потому что она замужем за Доном Джонсоном. Если, конечно, они не развелись, — добавил он на всякий случай.
— Пол Ньюман никогда не разводился,— сказал Пер Эспен,— он постоянно женат. И мама с папой тоже.
— Что значит «постоянно»? — спросил Сигмунд.
— Ну, все время.
— Со времен Большого Взрыва?
— С возникновения Вселенной.
— Заткнитесь! Я хотел сказать…
— Десять очков Шарон Стоун, — сказал Вигго, — и девять Диане Мортенсен, восемь…
И пока мальчики из 6«Б» обсуждали, кто из незамужних, замужних и разведенных звезд Голливуда самая сексуальная, Маркус тихо прошептал Сигмунду:
— Кто такая Диана Мортенсен?
— Ты что, не знаешь?
— Нет, только не говори никому.
— Диана Мортенсен родом из Хортена [1] , но живет в Голливуде. Она играет в «Деньгах и власти».
«Деньги и власть» были нескончаемой американской мыльной оперой, которую показывали по телевизору каждую среду.
— Ты что, не видел?
— Нет.
— Тут я с тобой солидарен. Паршивый сериал, но он идет сразу после «Безграничной Вселенной». Я видел пару серий.
— А она… она красивая?
— Да, ужасно красивая. Но, по-моему, ей живется несладко.
— Почему?
— Не знаю. Она выглядит такой грустной. За всем этим гримом. У меня в бумажнике ее фотография.
— Зачем?
— Не знаю, — безразлично произнес Сигмунд, — просто случайно.
— Можно посмотреть?
— Да, только другим не показывай.
Сигмунд достал сложенный листик бумаги и дал его Маркусу, который нырнул под спальник и зажег фонарик.
Диана Мортенсен сидела на краю бассейна. Ее кожа была невероятно белой, волосы выбелены, а губы сияли ярко-красным. Она смотрела на Маркуса большими глазами, такими же синими, как ее бикини. Хотя лицо было повернуто на камеру, она сидела к ней спиной. Она опиралась на руки. Рот был полуоткрыт. Диана улыбалась, но в то же время выражение ее лица было удивленным, немного испуганным. Было видно одну грудь. С другой стороны бассейна стоял здоровый парень в плавках. Он выглядел очень внушительно.
Маркус сглотнул и погасил свет. Он глубоко вздохнул и снова его зажег. Она по-прежнему улыбалась, но ему показалось, она испугалась еще больше. Сосок на груди был маленьким и красным. Ей было не больше двадцати. Он почувствовал, как рука Сигмунда тянется под спальник.
— Что это ты там делаешь?
— Ничего.
— Отдай фотографию.
Маркус снова потушил свет и протянул Сигмунду фотографию, которую тот случайно вырезал из журнала.
— Я видел ее груди.
— Только одну.
— Да, — прошептал Маркус. — А кто тот тип с другой стороны бассейна?
— Ее охранник.
Сигмунд положил фотографию обратно в бумажник и взглянул на остальных, которые как раз
