параллельную улочку. Марина изо всех сил старалась запутать следы и на мгновенье ей показалось, что это удалось. Но тут же она услышала позади знакомый рев, что говорило о полном провале тщательно проделанного трюка. Марина оглянулась, стараясь сквозь многочисленные наслоения влажных простыней, густым слоем покрывавших автомобиль, рассмотреть, как близко удалось подобраться бандитам.
В этот самый момент длинный, черный и неуклюжий лимузин медленно проплывал мимо въезда в арку. Скорость сближения металлических частей корпусов двух автомобилей достигла критической и увенчалась громким треском звоном стекол. Сработала сигнализация и обе машины замерли. Из обоих тут же выбежали пассажиры с ужасом разглядывая гору покореженного металла и осознавая все ужасные последствия аварии. Бедная «тойота» не перенесла второго стресса за день и представляла собой печальное зрелище раззявленного капота и текущей из радиатора воды. Лимузин благодаря своей основательности отделался эффектной вмятиной в боку и одной заклиненной дверью. Марина из-за руля не вылезла, из чего следовало, что ей пришлось худо.
После беглого осмотра картины происшествия, оба экипажа впились друг в друга налитыми кровью глазами и одновременно издали громкий вопль:
– Это они!!!
Дуболомов и Костик в один момент узнали тех, кого им следовало бы давно уже разыскать и призвать к ответу. В одну секунду в их коллективном сознании родилась надежда одним махом вернуть себе работу уважение начальства. С боевым кличем они ринулись к перепуганным парням, собираясь сражаться не на жизнь, а на смерть.
Валентин, который внезапно на собственном опыте убедился в существовании инстинкта самосохранения и в его всемогуществе, сорвал с шеи позвякивающие ключи и швырнул их бегущим к нему наемникам с криком:
– Подавитесь!
Участники этой сцены настолько были поглощены происходящим, что даже не обратили внимания на то, что на месте действия появилась еще парочка действующих персонажей, которые проявили нешуточный интерес к содержимому багажника раскуроченной «тойоты». Когда их ушей донесся боевой клич взволнованных напарников, они удивленно подняли головы и увидели зрелище, прекрасней которого они в своей жизни не видели: вращаясь в воздухе и мелодично позвякивая на извивающейся цепочке, по плавной дуге летели те самые ключи из-за которых весь сыр-бор разгорелся. Братьев тоже обуяла страстная надежда в одну минуту исправить свою перекошенную в последнее время судьбу и, заполучив ключи, получить у Папы благосклонное прощение.
Зарычав так, что еще целые стекла автомобилей тревожно завибрировали, братья оставили в покое «тойоту» и бросились в том направлении, в котором быстро перемещались ключи. Буквально столкнувшись лбами, обе парочки одновременно вцепились в веревочку, связывающую два предмета в нерасторжимое целое.
Появление столь неожиданных претендентов на этот магический предмет, немало озадачило и тех, и других, поэтому одно мгновение они просто удивленно и молча разглядывали друг друга, а потом стали тянуть ключи каждый на себя, упорно сопя и толкаясь локтями. Когда Костик сообразил, что большое преимущество в силе на стороне противника, он сразу же выхватил пистолет и кобуры и с торжественным выражением лица направил его дула в лоб одного близнецов. Те с усмешкой переглянулись и, явив пример доказательства старой истины, что одноутробные дети до конца остаются единым целым, одновременным двойным ударом сбили своих противников с ног – Дуболомова ударом в равную челюсть, Костика – в левую.
Избавившись таким образом от противников и завладев так долго желанной добычей, близнецы просто позабыли обо всем на свете и торопливо удалились восвояси, держа ключи всем четырьмя руками и не спуская с них глаз.
Супер-герои Валик И лелик, лишенные своей привлекательности в глазах общественности после потери ключей, был всеми забыты и заброшены. Они лежали на земле, закрыв головы руками, уткнувшись носом в мостовую и повернувшись пятками к эпицентру боевых действий – как их учил их добрый старый преподаватель по гражданской обороне. Как только все успокоилось, а шаги близнецов затихли вдали, Валик медленно и осторожно поднял голову и огляделся.
Было тихо и спокойно, если не считать тихого журчания воды и сипения спускающего колеса. Валентин покосился на друга и по его мелко дрожащим локтям определил, что он жив, если даже не вполне здоров. Валик прислушался к своим ощущениям и понял, что ему не только не хуже, но даже гораздо лучше, нежели раньше. Он на самом деле даже не догадывался, до какой степени были тяжелы эти позвякивавшие на его груди вериги – так непривычно легко, свободно и беззаботно он не чувствовал себя уже достаточно давно.
– Лель, – тихонько позвал он. – А Лель, ты как?
Лелик с опаской повернул голову и слабо улыбнулся:
– Все – лучше некуда. А ты?
– И я, – еще шире улыбнулся Валик, поднимаясь с холодного асфальта.
– Тогда чего разлегся? Бежим.
– Куда?
– За ними! Ты не хочешь, что ли узнать, для чего предназначались эти гребаные ключи?
– Не-а, – совершенно откровенно признался Валик, которого даже воспоминания о вынужденных своих приключениях заставляли содрогаться от отвращения.
– Зато мне интересно, – капризно заявил Лелик. – Пойдем.
– Ну уж нет! Фигушки, – решительно сказал Валентин.
– С меня хватит. Я еду отлипать, оттягиваться и развлекаться в полный рост. Едешь со мной?
Лелик, который вдруг воспылал такой охотой к перемене образа жизни, на минуту задумался. Но этой недолгой минуты с лихвой хватило ему, чтобы вспомнить о том, кто он такой на самом деле и где его настоящее место. Он вспомнил, как хорошо это бывает – отлипать в каком-нибудь уютненьком клубе с тремя танцполами, четырьмя барами, наркотиками в туалетах и полуторатысячами постоянных клиентов и чувствовать себя в абсолютной безопасности под неусыпным оком фейс-контроля.
Лелик вздохнул и признался себе, что он не сержант Рипли, не Бэтмен и Робин и даже не Джеймс Бонд – он хочет кушать, пить и накуриваться. Он хочет к маме, бабушке и знакомой маникюрше из салона «Тату».
– Ну ладно, – внезапно решившись, миролюбиво сказал лелик, отряхивая грязь со штанины. – Куда рванем?
– Куда и обычно, – вздохнул с облегчением Валик, радуясь, что друг его понял и простил и готов пойти за ним на край света.
Они по-братски обнялись, совершенно не заботя себя мыслью о том, как расценит их действия уже собравшаяся вокруг редкая, но очень внимательная толпа.
– В свете последних событий предлагаю взять папин драндулет – если я не ошибаюсь, этот эротично покореженный лимузин – моего папаши. Я думаю, он не будет против того, если мы, прежде чем сдать его в металлолом, прокатимся немного до ближайшего бара.
– А Марина? – с тоской посмотрел на раскуроченный автомобиль лелик, влюбленность которого как-то резко пошла на убыль после того, как его три раза обозвали дебилом, четыре уродом и пять – идиотом. Если бы Лелик был склонен к обобщениям, он тут же придумал бы универсальную теорию о силе слова в отношениях между полами. Но он был ординарным горожанином, который с девушками разговаривал исключительно о своих последних приключениях в состоянии какого-нибудь транса, а это ему популярности в их кругах не повышало.
Валентин же осмотрел машину и произнес:
– Швах дело. Мы ей уже ничем не можем помочь.
– Может, врача вызовем?
– Не переживай, кто-нибудь вызовет. Пора ноги делать, а то может быть поздно.
Лелик не стал спорить с голосом разума, которому поддакивал голос лучшего друга и с радостью согласился покинуть это место и забыть его, как страшный сон. Друзья, нежно держась за руки, подошли к скособоченному монстру, распределились по сиденьям и, грозно бибикая, протолкались сквозь все
