Бессмертные

— Я твердо убежден, что в правительстве необходимы перемены, на всех уровнях. Нужны новые идеи, свежая кровь.

Гувер весь истекал потом, однако все же выдавил из себя угрюмую улыбку.

— Но опыт тоже кое-что значит, господин президент, — произнес он сдавленным голосом.

“Вот сейчас, — думал про себя Гувер, — он предложит мне уйти в отставку, и я вынужден буду согласиться!” В такой ситуации даже директор ФБР не мог отклонить просьбу президента.

— Перемены тоже кое-что значат. — Кеннеди чуть улыбнулся.

“Черт! — думал Гувер. — Ему это доставляет удовольствие! ” Гувер открыл портфель — дальше отступать некуда, сказал он себе.

— Я всей душой за перемены, — произнес он, глядя прямо в глаза своему палачу. — Возьмем, к примеру, технические средства. Под моим руководством ФБР превзошло по уровню методов наблюдения службы безопасности всех стран мира, в том числе и КГБ.

Кеннеди вскинул брови. Сообщение Гувера его заинтересовало. Он насторожился.

— Мне приятно это слышать, но…

— Вот здесь, например, у меня расшифровка разговора между известным советским шпионом и человеком из вашей администрации. Запись была произведена с расстояния более 100 ярдов, в Рок-Крик- парке… — Он вытащил из портфеля листок бумаги, помеченный грифом “Совершенно секретно”.

Лицо президента стало суровым.

— Уберите это, — резко приказал он. — Вы не испугаете меня подобной чепухой, даже если это и правда. Я не верю, что у меня в администрации есть свой Элджер Хисс, и я не позволю вам выдумывать его. Ну а если такой человек все же есть, я упрячу его в федеральную тюрьму быстрее, чем вы успеете схватить трубку, чтобы позвонить в Уэстбрук-Пеглер. — Он немигающим взглядом смотрел на Гувера. — Ничто не вечно. Это относится и к вам.

Не дожидаясь, пока президент скажет что-нибудь еще, Гувер вытащил из портфеля другой листок и положил его на стол текстом вверх. Пот градом струился по его лицу, но он не позволял себе взять из нагрудного кармана аккуратно сложенный уголком носовой платок и вытереть лицо.

— Мне кажется, этот разговор для вас представляет больший интерес, сэр, — тихо произнес Гувер.

Президент с отвращением взял в руки листок бумаги и быстро пробежал его глазами, затем стал внимательно перечитывать написанное.

— Кто это… э… Соломенная Голова? — спросил он.

Гувер видел, что президент тянет время, не зная, как поступить.

— Мисс Мэрилин Монро, сэр, — ответил он, четко выговаривая каждый слог.

— Понятно. — Кеннеди снова уткнулся глазами в листок бумаги. Он покраснел. — Откуда у вас эта гадость? — спросил он.

— Есть человек, который снабжает меня подобной информацией.

— Не валяйте дурака, господин Гувер. Вы что, следите за мной? — Мало найдется людей, которые не затрепетали бы от ужаса, заслышав в голосе президента такое неистовое бешенство, но Гувер притворился возмущенным, словно ему бросили в лицо несправедливое обвинение.

— Разумеется, нет, господин президент, — резко ответил он. — Мы полагаем, что этот разговор был записан так называемым “специалистом по прослушиванию средств связи”, который работает на Хоффу и одного главаря мафии…

— То есть вы хотите сказать, что господин Хоффа установил подслушивающие устройства в моем номере в “Карлайле”?

Гувер смотрел на президента немигающим взглядом.

— Выходит, что так оно и есть.

— И давно? Сколько у вас имеется подобных записей?

— Довольно много, господин президент. И в них… э… фигурирует не только мисс Монро.

— Ясно. И вы допустили такое?

— Наоборот. Как только я узнал о том, что вас прослушивают, я тут же направил одного из наших лучших сотрудников, агента по особо важным делам Киркпатрика, проверить все ваши резиденции. Все подслушивающие устройства изъяты, господин президент. Можете дышать свободно. Об этой тайне знаем только мы с вами.

— И господин Хоффа.

— Ну да. Но думаю, с Хоффой мы разберемся. — Гувер кашлянул, вежлива прикрывая рот ладонью. Лицо президента дышало откровенной, неприкрытой ненавистью, и Гувер упивался сознанием своей победы. — У нас есть такие материалы о преступной деятельности Хоффы. Вы не поверите, господин президент, — прошептал он. — Например…

— Я не хочу этого знать, — сказал Кеннеди.

— Как вам угодно. — Гувер сделал вид, что оскорблен.

— Что еще?

— У нас есть… э… фотографии…

— Нет, я имею в виду, есть еще вопросы, которые вы хотите обсудить со мной? — Самообладание вернулось к президенту. Он смотрел на Гувера холодным, тяжелым, равнодушным взглядом.

Гуверу было достаточно просто взглянуть в лицо президенту, чтобы понять: малейшая неосторожность с его стороны, один неверный шаг, и тогда уже больше не жди пощады от Кеннеди — он и его брат постараются сместить Гувера при первой возможности.

Ему было наплевать. Он ощущал себя на двадцать лет моложе. Более того, у него было такое чувство, словно опять вернулось то время, когда его считали героем, героем с автоматом в руке, когда он прославился на всю страну в связи с гибелью Диллинджера.

Он никогда не предоставит им возможности избавиться от него, ликовал Гувер.

Он переживет их обоих!

— Значит, это был не врач? — Джек все еще смеялся над ее рассказом.

— Какой там врач!

— И теперь ты на свободе. И совершенно здорова.

— Ну да, здорова! Я чокнутая. Меня преследуют галлюцинации, что я сейчас нахожусь в отеле “Карлайл” и только что занималась любовью с президентом Соединенных Штатов. По-моему, ясно, что я помешанная.

— Ну и как впечатление? От президента?

— Comme ci, comme ca[14], — ответила она и повела рукой из стороны в сторону.

Он дотянулся до нее и пощекотал.

— Эй, прекрати! — задыхаясь от смеха, выговорила она, затем сделала глубокий вдох. — О Боже, — произнесла она. — Ненавижу, когда меня щекочут.

— Гм. А если вот так? Лучше?

Она издала низкий хриплый стон.

— Это мне нравится.

— Я так и думал.

— Не останавливайтесь, господин президент.

Он продолжал ласкать ее. Она легла на спину, чтобы полнее ощутить наслаждение, разливавшееся по всему ее телу и заставляющее забыть страдания последних недель. “Секс — самое лучшее средство от навязчивых тяжелых мыслей, — подумала она. — В отличие от таблеток, секс помогает всегда, и его незачем дозировать…”

Поначалу она задавалась вопросом, как будет ощущать себя в постели с Джеком-президентом, станет ли их интимная близость иной. И конечно же, в принципе ничего не изменилось, но все-таки разница чувствовалась. С одной стороны, он был все тот же Джек, которого она знала, однако она никак не могла