— Вижу…
Сандерс приспособил поудобнее свою настольную лампу и чуть отодвинулся. Весь экран осветился, и на нем появилось изображение Артура. Он находился на заводе.
— Ах, Том… Как хорошо! Надеюсь, еще не поздно? — спросил Артур.
— Для чего не поздно? — поинтересовался Сандерс.
— Я знаю, что сегодня должно состояться совещание: мне нужно кое-что тебе сказать.
— Что такое, Артур?
— Ну, боюсь, что я не всегда был с тобой совершенно откровенен… Это касается Мередит. Она внесла в схему конвейера некоторые изменения — месяцев шесть или семь назад, — и я подозреваю, что вину за это она хочет взвалить на тебя. Может быть, даже на сегодняшнем совещании.
— Понимаю.
— Я чувствую себя ужасно, Том, — повесил голову Артур. — Даже не знаю, что и сказать…
— А ты не говори ничего, Артур, — посоветовал Сандерс.
Кан виновато улыбнулся.
— Я давно хотел тебе сказать. Правда. Но Мередит сказала, что ты уходишь, и я не знал, как поступить. Она сказала, что надвигается битва и что мне лучше встать на сторону победителя…
— Ты встал не на ту сторону, Артур, — сказал Сандерс. — Ты уволен. — Он потянулся и выключил телевизионную камеру, направленную ему в лицо.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что ты уволен, Артур.
— Но ты не можешь так поступить со мной… — заговорил Кан. Его изображение поблекло и начало съеживаться. — Ты не можешь…
Экран опустел.
Пятнадцать минут спустя в кабинет вошел Марк Ливайн. Оттянув ворот своей черной футболки «Армани», он сказал:
— Кажется, я полный идиот.
— Без сомнения.
— Это просто… Я не оценил ситуации, — объяснил Марк.
— Что да — то да.
— Что ты теперь намерен предпринять?
— Да вот Артура только что выгнал.
— Господи… И что еще?
— Не знаю, посмотрю, как фишка ляжет.
Ливайн кивнул и вылетел из кабинета. Сандерс решил дать ему понервничать. В конце концов они, конечно, помирятся. Адель и Сюзен ведь тоже подруги. И Марк слишком талантлив, чтобы с ним расставаться. Но немного попотеть ему не повредит.
В час заскочила Синди и сообщила:
— Говорят, Макс Дорфман только что присоединился к Гарвину и Мердену.
— А что Джон Конли?
— Ушел. Он сейчас у бухгалтеров.
— Это хороший знак.
— Говорят, Николса уволили.
— С чего ты взяла?
— Час назад он улетел домой.
Всего пятнадцать минут спустя Сандерс увидел Эда Николса, шагающего по коридору. Подойдя к столу Синди, он поинтересовался:
— Ты же вроде говорила, что Николс улетел домой?
— Что слышала, то и сказала, — ответила секретарша. — Но это еще не все: вы слышали, что говорят о Мередит?
—Что?
— Говорят, что она остается.
— Я в это не верю, — сказал Сандерс.
— Билл Эвертс сказал секретарше Стефани Каплан, что Мередит Джонсон не увольняют, что Гарвин полностью на ее стороне. За фиаско в Малайзии вину возложили на Фила, а Мередит, по мнению Гарвина, еще молода и ответственности нести не может. Так что она остается на работе.
— Я не верю…
Синди пожала плечами.
— Так говорят, — сказала она.
Сандерс прошел в свой кабинет и стал смотреть в окно, уговаривая себя, что это пустые сплетни. Через несколько минут зажужжал интерком.
— Том? — сказала Синди. — Только что звонила Мередит Джонсон. Она хочет встретиться с вами в ее кабинете. Прямо сейчас.
Яркие лучи солнца рвались в широкие окна. Стол секретарши Мередит был пуст. Дверь в кабинет была приоткрыта. Сандерс постучал.
— Войдите, — пригласила Мередит.
Она стояла, прислонившись к столу и скрестив руки на груди. Ждала.
— Привет, Том, — сказала она.
— Привет, Мередит.
— Входи, я не кусаюсь.
Он вошел в кабинет, оставив дверь открытой.
— Должна признать, что сегодня утром ты превзошел самого себя, Том. Я была удивлена, как многому ты в состоянии научиться за такое короткое время. И на совещании ты был очень изобретателен.
Сандерс промолчал.
— Да, это была титаническая работа. Ты, наверное, гордишься собой? — спросила она, глядя на него в упор.
— Мередит…
— Ты думаешь, что наконец рассчитался со мной? Ну, так у меня для тебя новости, Том: на самом деле ты ничего не знаешь о том, как все происходило.
Она оттолкнулась от стола, и Сандерс увидел за ее спиной стоявшую на столе картонную упаковочную коробку. Мередит пошла вокруг стола, бросая в эту коробку фотографии, бумаги, набор авторучек.
— С самого начала слияние было идеей Гарвина. Уже три года Гарвин искал покупателя на фирму и не мог найти. Тогда он привлек к этому меня; я перебрала двадцать семь разных компаний, пока не нашла «Конли-Уайт». Они заинтересовались, и я жала на них изо всех сил. Я делала все, что могла, чтобы сделка состоялась. Все, что могла. — Она в гневе сунула в коробку очередную порцию бумаг.
Сандерс молча наблюдал за ней.
— Гарвин был на седьмом небе, когда я принесла ему Николса на блюдечке, — продолжала Мередит. — Ему было плевать, как я это сделала. Он просто хотел, чтобы я это сделала, и я рвала задницу,
