— Я понимаю, но…
— Давай оценим все реально, Том, — сказал Блэкберн. — Имеются два взаимоисключающих заявления. Что случилось, то случилось, и нам надо как-то выбираться из всего этого. И мой долг разрешить все дело как можно быстрее и безболезненнее. Так что, пожалуйста, обдумай все хорошенько и после возвращайся сюда.
Сразу после ухода Сандерса Блэкберн позвонил Гарвину.
— Я только что разговаривал с ним, — сказал он.
— И что?
— Он утверждает, что все было не так, что это она к нему приставала.
— О Господи! — простонал Гарвин. — Ну и каша.
— Да. Но, с другой стороны, вы как раз этого и ожидали. Это обычное дело — мужчины всегда отрицают свою вину.
— Ага… Но это опасно, Фил.
— Понимаю.
— Я не хочу, чтобы это как-то отозвалось на нас.
— Нет-нет!
— У нас сейчас нет более важного дела, чем решить этот конфликт.
— Я понимаю, Боб.
— Ты сделал ему предложение относительно Остина?
— Да. Он об этом подумает.
— Примет он его?
— Я думаю, что нет.
— А ты нажимал?
— Ну, я постарался вдолбить ему, что мы все равно не будем наказывать Мередит, а, наоборот, всемерно ее поддержим.
— И это, черт возьми, правильно! — рявкнул Гарвин.
— Я полагаю, что и он это понял. Так что давайте подождем, что он скажет, когда придет снова.
— Но он не станет подавать официального заявления?
— Он достаточно умен, чтобы не сделать этого.
— Дай-то Бог, — раздраженно сказал Гарвин и повесил трубку.
«Взглянуть на ситуацию со стороны».
Сандерс стоял на Пайонир-сквер, прислонившись к колонне, и смотрел на моросящий дождь, прокручивая в памяти подробности разговора с Блэкберном.
Тот даже не захотел выслушать объяснения Сандерса. Он просто не дал ему, Сандерсу, возможности оправдаться. Блэкберн уже заранее все знал.
«Мередит очаровательная женщина… Такая приветливая, сексуальная… Я думаю, что мужчине простительно на несколько минут потерять контроль над собой…»
Именно так будет думать каждый сотрудник «Диджи-Ком». Каждый человек поверит именно в это. Блэкберн заявил, что ему трудно поверить в то, что Мередит сама приставала к Сандерсу. Точно так же трудно будет поверить в это и остальным.
Блэкберн сказал, что ему неважно, как все происходило на самом деле. Он сказал, что у Джонсон хорошие связи и что никто не поверит в то, что мужчина мог подвергнуться сексуальным притязаниям со стороны женщины.
«Взгляни на ситуацию со стороны».
Они предлагают ему оставить Сиэтл, уйти из ГНП. Ни Льготных акций, ни дивидендов. Никакого вознаграждения за двенадцать лет работы. Все насмарку.
Вместо этого — Остин. Удушливая жара, сушь. Новое, не отлаженное производство.
Сюзен никогда на это не согласится. У нее была в Сиэтле процветающая практика, которой она добивалась восемь лет. Они только что перестроили дом. Детям здесь нравится. Если только Сандерс предложит переехать, Сюзен насторожится и захочет узнать, что за этим стоит и рано или поздно добьется своего. Так что если он сейчас согласится на перевод, он тем самым подтвердит свою вину и в глазах жены.
Но несмотря на такие мысли, Сандерс не видел никакого иного выхода из сложившейся ситуации. Его просто поимели.
«…Я твой друг. Независимо, думаешь ты так или нет…»
Сандерс вспомнил, как на свадьбе Блэкберн, будучи его свидетелем, предложил окунуть обручальное кольцо Сюзен в оливковое масло, потому что его всегда трудно надевать на палец. А Блэкберн по-настоящему волновался, что в свадебной церемонии возникнет заминка. В этом был весь Фил: его всегда заботила лишь внешняя сторона дела.
«Не нужно, чтобы об этом знала твоя жена…»
Но как раз Фил его и поимел, а за Филом стоял Гарвин. Они оба его поимели. Сандерс проработал на них много лет, но они не приняли это во внимание. Не задавая никаких вопросов, они заранее взяли сторону Мередит. Они даже не пожелали выслушать его версию происшедшего.
По мере того как Сандерс стоял здесь, глядя на дождь, чувство потрясения ослабевало. А вместе с ним ушло и чувство лояльности. Он начал свирепеть.
Достав телефон, он набрал номер.
— Офис мистера Перри, слушаю вас.
— Это Том Сандерс вас беспокоит.
— К сожалению, мистер Перри сейчас в суде. Может быть, ему что-нибудь передать?
— Может быть, вы мне тогда поможете? Как-то при мне он упоминал имя женщины, которая занимается у вас делами, связанными с сексуальными преследованиями.
— У Нас этим занимаются несколько адвокатов, мистер Сандерс.
—Он упомянул, что она испанка. — Сандерс попытался припомнить, что еще говорил Перри о ней. Что-то насчет того, что она хорошенькая… Он никак не мог вспомнить точно.
— Тогда это, может быть, мисс Фернандес.
— Вы не могли бы соединить меня с ней? — попросил Сандерс.
Кабинет Фернандес был невелик: стол был завален стопками бумаг и папками с делами, в углу приткнулся компьютерный дисплей. Когда Сандерс вошел в комнату, хозяйка кабинета поднялась из-за стола.
— Вы, должно быть, мистер Сандерс?
Она оказалась высокой привлекательной женщиной, перешагнувшей тридцатилетний рубеж, со светлыми волосами и орлиным профилем. Одета она была в светло-кремовый костюм. Манеры ее были деловыми, а рукопожатие — твердым.
— Я — Луиза Фернандес. Чем могу быть вам полезна?
Сандерс представлял ее совсем не такой. Вопреки описанию Перри она не была ни милой, ни застенчивой.
И к тому же определенно не была испанкой. Он настолько оторопел, что брякнул:
— Я совсем не думал…
— Что я такая? — подхватила она, приподняв бровь. — Мой отец приехал с Кубы. Я была тогда еще маленькой. Садитесь, мистер Сандерс, прошу вас. — Она повернулась и обошла стол.
Сандерс сел, чувствуя себя не в своей тарелке.
— Я вам очень признателен, что вы так быстро согласились принять меня.
— Не стоит благодарности. Вы приятель Джона Перри?
— Да. Он как-то говорил, что вы специализируетесь на э-э-э… таких случаях.
— Я занимаюсь трудовыми отношениями, предварительным определением наличия состава преступления и делами, проходящими по части седьмой Федерального Уложения.
