или смертельным врагом.
В вопросе продажи фирмы его влияние было также сильно: хотя Дорфман ушел от дел давным- давно, он продолжал держать весьма значительный пакет акций «Дид-жиКом». Гарвин по-прежнему прислушивался к каждому его слову. У Дорфмана все еще оставались связи и репутация, благодаря которым слияние, подобное тому, которое предстояло «ДиджиКом», могло пройти намного проще. Если Дорфман одобрит условия сделки, его сторонники убедят «Голдмен и Сахс» и Первый бостонский банк выложить деньги без вопросов. Но если профессору что-то не понравится, если он только намекнет, что в слиянии двух компаний нет особого смысла, сделка может и не состояться. Это все знали. Все знали, какой властью обладал Дорфман, и в первую очередь сам Дорфман.
Сандерс торчал у входа в ресторан, не решаясь войти. Через минуту Макс поднял голову и заметил его. Не переставая говорить, профессор едва заметно качнул головой:
«Нет». Затем слегка стукнул ногтем по стеклу часов. Сандерс кивнул, прошел в вестибюль и присел в кресло, положив на колени пачку ксерокопий номеров «КомЛайм». Бессистемно перебирая их, он снова изучал перемены, которые Мередит внесла в свою внешность. Несколько минут спустя Дорфман въехал в вестибюль на своей каталке.
— Итак, Томас, я рад, что тебе еще не наскучила жизнь.
— Как вас понять?
Дорфман хохотнул и махнул рукой в сторону ресторана. — Они только о вас говорят. Единственная тема — это ты и Мередит. Все так возбуждены. Так обеспокоены.
— И Боб тоже?
— Да, конечно, и Боб тоже. — Он подрулил поближе к Сандерсу. — Я не могу сейчас долго разговаривать. Есть что-нибудь важное?
— Я думаю, вам нужно взглянуть на это, — сказал Сандерс, передавая профессору ксерокопии. Он рассчитывал, что тот сможет передать их Гарвину и объяснить ему, в чем дело.
Дорфман молча просмотрел бумаги.
— Какая красивая женщина, — сказал он наконец, — какая прелестная…
— Обратите внимание на разницу, Макс; посмотри что она с собой сделала.
Дорфман пожал плечами:
— Она поменяла прическу. Очень приятно для глаз. И что?
— Я думаю, что она к тому же сделала пластическую операцию.
— Это меня не удивляет, — сказал Дорфман. — В наше время их делают многие женщины. Это для них то же, что зубы почистить.
— Это мой шанс.
— Почему? — поинтересовался Дорфман.
— Потому что это закулисная интрига, вот почему!
— Что же тут закулисного? — пожал плечами Дорфман. — Она изобретательна, и это говорит в ее пользу.
— А я готов биться об заклад, что Гарвин представления не имеет, что она это сделала, — сказал Сандерс.
Дорфман тряхнул головой.
— До Гарвина мне нет дела, — заявил он. — Меня заботишь ты, Томас, ты и твой проступок. М-м- м?..
— Я объясню, почему я совершил этот проступок, — сказал Сандерс. — Здесь хороший образец подлянки, которую может совершить женщина, но не может совершить мужчина. Она изменила внешность, она стала одеваться и вести себя, как дочь Гарвина, и это дало ей преимущество перед остальными. Потому что остальные не могут изображать из себя дочь Гарвина!
— Томас, Томас, — вздохнул Дорфман, укоризненно качая головой.
— Вот я, например, не могу. А что? Скажете, могу?
— Ты находишь удовольствие в собственной злости? Мне кажется, ты наслаждаешься этим.
—Нет!
— Тогда отбрось все это! — рявкнул Дорфман, разворачивая каталку так, чтобы видеть лицо Сандерса. — Прекрати нести чепуху и посмотри правде в глаза: молодые работники продвигаются вперед благодаря сотрудничеству со старшими и более влиятельными. Так? И всегда так было! Когда-то отношения были официальными — мастер и подмастерье, ученик и учитель — так и полагалось. Но сегодня их отношения не закреплены официально. Сегодня мы можем говорить только о наставничестве. Молодые люди в бизнесе имеют наставников. Так?
— Вроде…
— Как молодежь привлекает к себе внимание наставника? Как это происходит? Во-первых, чтобы старший товарищ видел в молодом нужного человека, тот старается делать свою работу как можно лучше; во-вторых, чтобы быть привлекательным для наставника, он копирует привычки и перенимает его вкусы; и, наконец, в-третьих — берет его сторону во всех вопросах внутри компании.
— Все это прекрасно, — согласился Сандерс, но как это вяжется с пластической хирургией?
— Ты помнишь, как пришел на работу в «ДиджиКом» в Купертино?
— Да, помню.
— Ты перевелся из фирмы «ДЕК». Кажется, в восьмидесятом году?
— Да.
— В «ДЕК» ты каждый день носил пиджак и — обязательно! — галстук. Но, когда ты перешел в «ДиджиКом» ты обнаружил, что Гарвин носит джинсы. И очень скоро ты тоже надел джинсы.
— Конечно, ведь таков был стиль, принятый в компании.
— Гарвину нравились «Гиганты», и ты начал ходите Кендлстик-парк на все их игры.
— Но он же начальник, черт возьми!..
— Гарвин любил гольф. Ты терпеть не мог гольф, но тоже стал играть. Я хорошо помню, как ты жаловался ми что ненавидишь гольф. Эту дурацкую гонку дурацкого маленького белого мяча…
— Но послушайте! Я же не делал пластической операции, чтобы стать похожим на его ребенка!
— Потому что в этом не было нужды, Томас, — ответил Дорфман, возбужденно .поднимая руки. — Неужели ты сам этого не понимаешь? Гарвину нравились нахальные, агрессивные молодые парни, которые хлестали пиво, ругались, как сапожники, и бегали за девками, и ты исправно делал все это.
— Я был молод, и все молодые ребята так поступают.
— Нет, Томас. Это Гарвин хотел, чтобы так поступали молодые ребята. — Дорфман качнул головой. — В основном это выходит бессознательно. Бессознательный контакт, Томас. Но способ установления контакта зависит еще и от того, одного ли ты пола со своим наставником или нет. Если твой наставник мужчина, ты будешь подражать его сыну, брату или отцу. Или же самому наставнику, каким он был в твоем возрасте — ты будешь напоминать ему самого себя в былые годы. Ведь так? Сам видишь, что так. Вот и славно. Но, будь ты женщиной, все обстояло бы по-другому. Теперь нужно было бы копировать дочь наставника, или его любовницу, или жену. Возможно, и сестру. В любом случае это совсем другая задача. Сандерс нахмурился.
— Я часто с этим сталкиваюсь, с тех пор как мужчины и женщины начали работать вместе, — продолжал Дорфман. — Частенько мужчины не могут наладить отношения с женщиной-начальницей, потому что не могут понять, как вести себя в качестве подчиненного. А бывает, они легко срабатываются с женщинами, изображая из себя послушного сына, или любовника, или мужа. И если у них это получается хорошо, их сотрудницы — женщины — начинают злиться, потому что понимают, что у них не получится имитировать сына, любовника или мужа. Поэтому они чувствуют, что у мужчин и здесь есть преимущество.
Сандерс промолчал.
— Ты понимаешь? — спросил Дорфман.
— Вы хотите сказать, что это случится в любом случае.
— Да, Томас. Это неизбежно. Такова жизнь.
— Бросьте, Макс: ничего заранее заданного в этом нет. Когда дочь Гарвина умерла, это была его личная трагедия. А Мередит использовала его потрясение…
