исповедуете неравенство — спускаете ей то, за что мужчину выгнали бы взашей.
— Если бы это был ясный случай, — вздохнул Гарвин, — то да. Но в нашем варианте далеко не все представляется ясным.
Сандерс на секунду задумался, не рассказать ли Гарвину о существовании магнитной пленки, но шестым чувством осознал — не надо.
— На мой взгляд, здесь все ясно, — заявил он.
— Ну, в таких делах всегда есть расхождения во мнениях, — сказал Гарвин, прислонившись к стойке бара. — Ведь так, Том? Расхождения во мнениях… Ну, послушай, Том: что уж такого страшного она сделала? Ну? Стала с тобой заигрывать? Ну и прекрасно! Это должно тебе только льстить — в конце концов, она прелестная женщина. В жизни бывают вещи и похуже. Очаровательная женщина положила тебе на колено руку. Ну цыкни на нее, если тебе не нравится! Неужели нельзя было договориться как-нибудь по-другому? Ты же взрослый человек, Том! А то, что ты делаешь, это же… Ты просто мстишь ей, Том. Должен тебе сказать, не ожидал от тебя. Очень удивлен.
— Боб, она нарушила закон, — сказал Сандерс.
— Это еще не установлено, не так ли? — спросил Гарвин. — Если тебе очень хочется, ты можешь вывернуть всю свою жизнь наизнанку перед присяжными. Лично я этого делать не хочу и не думаю, что в суде кто-нибудь выиграет. В этой ситуации победителей не будет.
— Что вы имеете в виду?
— Ты ведь не хочешь идти в суд, Том? — Глаза Гарвина опасно сузились.
— А почему, собственно, и нет?
— Не хочешь… — Гарвин глубоко вздохнул. — Слушай, давай не будем сбиваться в сторону. Я говорил с Мередит. Она, как и я, понимает, что ситуация выходит извод контроля.
— Угу.
— Вот я сейчас говорю с тобой. Я делаю это потому, его надеюсь, Том, мы все утрясем, и все пойдет, как раньше — слушай меня внимательно, пожалуйста, — как раньше, до этого неприятного недоразумения. Ты остаешься на своей работе, Мередит остается на своей: вы продолжаете работать вместе, как и положено двум взрослым цивилизованным людям. Вы рука об руку идете вперед, ведя фирму к дальнейшему процветанию, участвуете в акционировании, и в конце года каждый огребает кучу денег. Кто в этом плохого?
Сандерс почувствовал что-то похожее на удовлетворение, ощутил себя возвращающимся в привычный мир. За последние три дня он устал находиться в постоянном напряжении, устал общаться с адвокатами… Возврат к былой жизни манил, как теплая ванна.
— Ведь как все произошло, Том. После этого злосчастного инцидента в понедельник никто и не собирался ничего предпринимать — ты никому ничего не сказал, и Мередит никому ничего не сказала. Я думаю, вы оба тогда предпочли все забыть и жить, как раньше. Но во вторник с утра получилась эта путаница, этот спор, который никому не был нужен и которого не должно было быть. Если бы ты пришел на работу вовремя, если бы вы с Мередит придерживались одной версии насчет «мерцалок», ничего бы не случилось — вы бы продолжали работать вместе, а прошлое осталось бы вашим личным делом. А что получилось вместо этого? Крупная ошибка. Почему бы просто не забыть ее и не продолжать идти вперед? К богатству, а, Том? Что в этом плохого?
— Ничего, — признал Сандерс.
— Вот и славно…
— Если не считать того, что это не сработает, — сказал Сандерс.
— Это еще почему?
Сандерс был готов вывалить добрый десяток аргументов на этот вопрос: потому что она некомпетентна и при этом хитра. Потому что она заботится только о внешнем благополучии, а поставлена руководить техническим отделом, который должен давать продукцию. Потому что она лжива. Потому что она на этом не остановится. Потому что я ее не уважаю, а она не уважает меня. Потому что вы поступили со мной нечестно. Потому что она ваша любимая зверюшка. Потому что вы предпочли ее, а не меня. Потому…
— Все зашло слишком далеко, — сказал он. Гарвин взглянул на него.
— Все можно исправить.
— Нет, Боб, нельзя.
Гарвин подался вперед: его голос перешел в шипение:
— Слушай, ты, засранец желторотый! Я ведь отлично знаю, что здесь происходит. Я подобрал тебя еще тогда, когда ты дерьма от конфеты отличить не мог! Я дал тебе работу, я помогал тебе, у тебя были такие возможности!.. А теперь ты хочешь разыграть из себя шибко крутого? Ладно. Хочешь заставить всех дерьма похлебать? А вот тут ты умоешься, Том. — Он встал.
— Боб, вы даже не пытались выяснить причины такого поведения Мередит Джонсон… — заговорил Сандерс.
— Ты думаешь, у меня проблемы с Мередит Джонсон? — грубо рассмеялся Гарвин. — Слушай, Том. Да, она была когда-то твоей подружкой, но тебе претило, что она умна и независима. Ты готов был лопнуть от злости, когда она тебя бросила. И вот теперь, спустя уйму лет, ты решил отомстить — в этом все дело! Ни при чем здесь деловая этика, ни при чем здесь преследование на почве секса и прочее дерьмо. Здесь все в личных мотивах! И ты так Переполнен дерьмом, что у тебя даже глаза коричневые!..
Высказавшись, Гарвин вылетел из ресторана, толкнув по дороге Блэкберна. Тот на минуту замешкался, глядя на Сандерса, а затем поспешил за боссом.
Когда Сандерс возвращался к своему столику, он прошел мимо компании парней из «Майкрософта», среди которых были и два идиота из группы системного программирования. Один из них хрюкнул, когда Сандерс поравнялся с ними.
— Эй, мистер Свинтус, — позвал кто-то низким голосом.
— Уи-и-и! Уи-и-и!
— Не мог справиться с ней, да?
Сандерс прошел было мимо, но потом вернулся.
— Слушайте, ребята, — сказал он. — Я, по крайней мере, не вставал раком, хватая себя за лодыжки, встречаясь ночью с… — И он назвал по имени начальника отдела программирования «Майкрософта».
Весельчаки взорвались хохотом:
— Хрю-хрю!
— Мистер Свинтус еще и разговаривает!
— Ну и чудеса!
— Кстати, ребята, а что вы делаете здесь, в городе? В Редмонда не хватает К-У желе?
— Ого!
— Мистер Свинтус сердится!
Они схватились за животики, веселясь, как школьники; на столе перед ними стоял большой кувшин пива.
— Если бы Мередит Джонсон спустила бы передо мной трусики, — крикнул один из них, — я бы уж не стал, можете не сомневаться, вызывать полицию!
— Еще бы, Хосе!
— Клиент всегда прав!
— Дамы — вперед!
— Хрю-хрю!..
Хохоча, они молотили кулаками по столу от восторга. Сандерс пошел прочь.
На улице, перед входом в ресторан, Гарвин сердито мерил тротуар шагами. Блэкберн стоял тут же с телефоном, прижатым к уху.
— Где этот чертов автомобиль, — рявкнул Гарвин.
— Не знаю, Боб…
— Я же приказал ему ждать!
